Первым, что я увидела, была улыбка Адеми. Она стеснялась незнакомцев, но с удовольствием приняла скромные дары – яблоко и леденец. Маленькая смуглая девочка с любопытными глазами. Мы сидели на топчане, устланном цветными покрывалами, и пили зеленый чай. Тень от фруктовых деревьев над нами спадала на землю затейливо вышитым покрывалом. На летней кухне трудились женщины, и до нас доносился веселый гомон их голосов. У них не бывает времени для сиесты – нужно напечь побольше лепешек, булочек и печенья. А для нас сделали исключение – все-таки гости.
Широкий двор и несколько бараков на горизонте. Прошлая ночь, заставшая нас среди гор, казалась теперь кошмаром по сравнению с теплом этого гостеприимного дома. Адеми продолжала хранить молчание и довольствовалась тем, что рассматривала нас со всех сторон. В этой большой и дружной семье размером с поселок городского типа, как и положено у мусульман, путешественнику не дадут заскучать. На смену девочке приходит Мохаммед – хозяин дома – чтобы познакомиться с нами и в который раз накормить. Это пожилой мужчина с выразительными глазами, такими молодыми среди морщинок ежедневных забот. По рождению он узбек, хотя большую часть жизни провел в Киргизии.
— Шахназар! – раздается его звонкий голос. С женщинами здесь обращаются без церемоний. Сказанное незамедлительно исполняется, и вот пространство перед нами уставлено яствами – негде присесть. Начинаются расспросы.

До недавних беспорядков в Оше обитало значительное число узбеков. Это своеобразный узбекский анклав, и многие из повстречавшихся нам киргизов называли их оккупантами, что, в общем, – заслуга суматошной пропаганды СМИ. Никто не понимает, что произошло на самом деле и почему, но у каждого свое мнение – так устроены люди. Вот и Мохаммед со своими родными и прочим скарбом совсем недавно перебрался сюда, в деревню недалеко от Бишкека – продолжать семейное дело. Здесь он обустроил небольшое кондитерское производство; дом и все, что ему принадлежало в Оше, пришлось бросить. А пока мы разговаривали об исламе, политике и ваххабизме. В Мохаммеде соединились все мусульманские добродетели, а благодаря его умению заинтересовать слушателя, чему бы тот ни внимал, — сознание уносилось во времена Ибн Баттуты, рисовало призрачные очертания караван-сараев, где путники точно так же сидели на топчанах за пиалой чая. Мохаммед рассказывал о своем десятом хадже и о том, через что пришлось пройти на пути к священной Каабе. Человек в его возрасте вправе называться хаджи, но это наверняка не последнее его паломничество. Пока земля носит – восхваляй имя Аллаха. Ведь главное не то, как тебя называют люди, а то, какую радость духовное очищение приносит уму и сердцу. Вряд ли мы встретим в этой стране более ревностных мусульман, чем узбеки. Долгое время здесь было распространено тенгрианство – культ неба, но еще больший отпечаток на менталитет киргизов наложила советская власть. Наверно, последующие революции и прочие движения литосферных плит настолько шокировали народ, что не многим теперь удается найти утешение в религии. Не встретить пьяного киргиза, особенно в горах – это как полюбить кумыс с первого глотка. Второе, что бросается в глаза – повсеместное отсутствие мечетей. Изредка в деревнях встречаются похожие друг на друга постройки из белого кирпича, построенные на нужды местных. Хотя в горах они без особенной надобности… ведь достаточно забраться повыше и, касаясь головой облаков, прокричать слова молитвы – Аллах наверняка услышит. С узбеками все иначе. Не считая тех, что живут на своей исторической родине…

— Останьтесь на несколько дней, барашка зарежем! Будем угощать пловом! – начались уговоры и причитания. Отказываться не имеет смысла – барашек уже в лучшем из миров. К тому же это невежливо. Гостей здесь любят, так зачем обижать людей своим невниманием? Несколько дней превращаются в неделю, и как непросто вырваться из этой атмосферы гармонии и спокойствия, из семьи, ставшей твоей собственной семьей, и пуститься в далекий путь! Время течет медленно, но его едва уловимый ход день за днем приближает конец лета. Это значит, что уже скоро в горах начнет холодать, и нам следовало бы поторопиться.

Нужно ли описывать все прелести вкуснейшего узбекского плова? Это бессмысленно, если бы не одно но: очень скоро еда перестает радовать: едва вы опустошите тарелку, как последует добавка, снова и снова. Хозяева будут подкладывать еду до тех пор, пока вы не станете стыдливо отводить глаза и демонстрировать явные признаки переедания. Это восточное гостеприимство, которому, впрочем, не мешало бы поучиться подыхающей Европе со своими высокими моральными стандартами и клонированными овцами. Как, впрочем, и другим человеческим ценностям – доброте и отзывчивости.