Оман – очень благоустроенная страна. Хорошая дорога, есть все условия, но после Йемена велосипед был в тяжелом состоянии. Спицы, помню, задние кончились, а у меня оставалось штук пятнадцать передних, они длиннее задних на несколько миллиметров. С передним колесом, как правило, ничего не происходит, нагрузка небольшая, годами можно ездить - ни одна спица не сломается. Нашел мастерскую, попросил разрешение встать за тисочки и откусить несколько спиц. В итоге весь комплект для переднего колеса укоротил под заднее. На следующий день… две передние спицы полетели.
Это принцип, закон такой. Довольно много вещей с собой везешь, чтобы ими не пользоваться. Стоит только выбросить, с тобой обязательно произойдет что-нибудь. Поэтому я всю дорогу вез аптечку первой помощи, хотя практически ею не пользовался. Может быть, всего несколько раз брал что-то, за все эти годы, но периодически выбрасывал все просроченные лекарства и заменял их новыми. В каком-нибудь посольстве к доктору приходил, он мне пополнял всем необходимым, с его точки зрения, я все это послушно брал и ехал до следующей точки, где снова менял. Потому что знал, если выброшу лекарства, то обязательно что-нибудь случится, и будет мне «полная труба» без аптечки. Это как с зонтиком: если не возьмешь зонтик, дождь пойдет, если зонт возьмешь, то дождя, скорее всего, не будет. И вот, годами с передним колесом ничего не происходило, а тут на хорошей дороге, где, казалось бы, вообще ничего не может произойти, две спицы вдруг полетели. Пришлось искать длинные спицы.
Из крупного портового города повернул в глубь Аравийской пустыни, дорога пошла в горы. Забрался довольно высоко. А наверху стало холодно, залез в облака: кругом сплошной туман, знобит, прохладно, свежо. На самом верху обнаружился указатель: «Ресторан – 150 метров», а его не видно, настольно плотный туман. Доехал, зашёл просто погреться, есть не собирался, но все же что-то взял попить горячего. Посидел, передохнул, погрелся, а потом вышел, вернулся на развилку, поехал дальше. И тут произошел такой фантастический скачок: спуск, дорога хорошая, большая скорость, вдруг я пробиваю последний слой облаков и влетаю в жару! Передо мной до горизонта пустыня, солнце и жара.
Аравийская пустыня была, фактически, уже пятой на моём пути. Позади остались: Синайская пустыня, Западная Сахара, пустыня Намиб, и Сахара восточная. Шел пятый год странствия и опыт движения по пустыне у меня имелся солидный, но дорога до столицы Омана – Маската, тем не менее, далась тяжело. После гор на юге Аравийского полуострова, тысяча километров через пустыню при средней температуре 40 градусов Цельсия и выше, даже для меня оказались испытанием более чем серьёзным. К полудню каждого дня уже не верил, что смогу доехать. Часам к трём сознание явно стремилось покинуть глупое тело, которое зачем-то едет и едет сквозь это пекло.
Выручали, кроме упрямого характера, тент над головой, хороший асфальт под колёсами и указатели с расстоянием до следующей заправки. Эти заправки представляли собой оазисы со всем необходимым для отдыха, включая гостиницу. Щиты с информацией стояли за 10 и 5 км до них. Радость при появлении впереди такого указателя трудно передать словами, – практически он означал спасение. В один из дней я решил сфотографировать такой чудесный знак, сообщающий, что осталось всего 5 километров до возвращения к жизни.
Осуществить это простое желание оказалось не так то легко. Поскольку моё состояние к этому моменту точнее всего определялось боксёрским словечком «грогги», я два раза ронял велосипед и только с третьей попытки смог сделать нужный кадр. Но сломанный тент, разумеется, вечером пришлось ремонтировать.
В одном таком оазисе у меня произошла интересная встреча. Зашел внутрь, спросил цену и разрешения поставить на их территории палатку, выхожу, и англичанин, как в разговоре выяснилось, спрашивает, кто я, откуда и что. Я ему показываю схему, он меня тут же приглашает обратно в ресторанчик. У него жена, сын. Мы сидим вчетвером за столиком, обедаем, беседуем, я рассказываю про свой проект. Короче, все это заканчивается тем, что он, ни слова мне не говоря, идет к портье, платит за меня деньги, возвращается и говорит: «Номер такой-то, оставайся». И еще вдобавок говорит: «Мы живем за Маскатом, если там будешь, позвони по этому телефону, можешь у нас остановиться», и пишет шесть цифр – номер телефона на карте над этой точкой. Ну ладно, они уезжают, я остаюсь ночевать, а потом эта история имела замечательное продолжение уже после Маската.
До Маската еще был интересный эпизод, когда пустыня уже кончилась, началось предгорье, более-менее зеленая зона. Первый городок был под названием Адам – библейское название. И я был очень счастлив, когда до него добрался, что кончились эти 1000 км пустыни. И первая кофейня справа от дороги каким-то пакистанцам принадлежала. Там в основном работают пакистанцы, оманцы там просто хорошо живут, а всю работу делают приезжие.
Тут какая-то пакистанская кофейня, я зашел, сел под кондиционером, заказал холодного молока, кайфую, вдруг открывается дверь, входит мужичок невысокого роста, в оманской шапочке, с здоровенным рюкзаком, и прямым ходом ко мне направляется. Он говорит: «Привет, ты откуда?». Я говорю: «Из России». Он: «Да, я слышал, потому и зашел. А я из Америки, путешествую по миру». Но у него никакого маршрута нет, и передвигается он в основном автостопом, пешком. Оказалось, что тому моменту он уже посетил 92 страны. Первым делом сообщил, что он принял мусульманство в ходе своего странствия и начал говорить, что знает кучу языков. В доказательство стал из своего здоровенного рюкзака доставать большие академические словари. И тут же стал очень оживленно общаться с владельцем кофейни и показывать, что он мусульманин. Видя реакцию этого пакистанца, делаю для себя четкий вывод, что веду себя более правильно, не демонстрирую, что я такой же, как они.
Хотя местные на Востоке постоянно подозревали, что я мусульманин. Когда тюрбан накручивал на себя, то со своей слегка козлиной бородкой становился очень похожим на местного. Меня всю дорогу спрашивали: «Муслим?». Я всегда четко сразу отвечал: «Ноу». Если же видел, что вопрос у человека остается, удивление в глазах, почему не муслим и вдруг тут что-то делает, я всегда задавал следующий вопрос: «Аллах один?». Какой мусульманин будет спорить?! Аллах один, естественно! Я говорю: «Но если Аллах один, то разницы-то для Аллаха нет, кто тут на Земле живет, разница только для нас, для людей». Дальше вопросов не возникало.
