Африканская бабочка и её жители. 24. Догонские танцы
Пауло отдаёт огону денежку за представление. Спускаемся в долину, и рассаживаемся по машинам. Джип, петляя по серпантину, медленно взбирается на плато. Наверху Андон показывает ещё одно священное место.

Красавица Бандиагара имеет здесь, словно разрез на платье, глубокий вырез.

С другой стороны где-то слева вдали чернеет скала-наблюдатель и уже знакомые домики нижней Банани, а прямо напротив, грустит оставленная жителями деревня. С нашей стороны к краю уступа подходить нельзя, камни почти везде измазаны белым — здесь задабривают духов.

Деревня, как оказалось, не является брошенной, подтверждая это, тянется к небу дымок из одного домика. Догоны, если переселяются, то на старом месте всегда оставляют самого древнего старика для общения с духами. Один раз в неделю внуки приносят деду еду и дрова. Когда старик уйдёт в мир иной, на его место придёт жить другой человек, тот, кто будет на данный момент старше всех.

Строения деревни буквально прилеплены к скале и возведены балконами один над другим, переходить на разные уровни можно только по бревну, имеющему вырезы под ступени. Враги захватить врасплох догонов здесь не могли. Но как там жили люди? Неужели лазали над пропастью по своим делам туда-сюда? Наверно подобные неудобства и послужили толчком для переезда, но только в конце 20-ого века.
Погода вновь начинает портится. Бледной лисицей на пыльном небе спешит в свою норку солнце. Под его косыми лучами Андон вытаскивает нас, слегка очумевших от впечатлений, на прогулку по посёлку Санга. Посёлок Санга

Селение живёт своей тихой жизнью. Отдыхают старики в судилище,

таскают вёдра и детей догонки, семенят ослики с поклажей. Мусора на кривых улочках нет. В некоторых дворах забор сложен из камней так, что конструкция держится только за счёт своего веса.

Движемся за гидом след в след. За нами везде наблюдает множество глаз. Наверно местный народ был бы совсем не прочь содрать с нас кадо за осквернение своих обмазанных в белое святынь. Все дети с соплями, и очень сильно кашляют. Запасных рубашек у меня больше нет, держусь от них подальше. Медицина в Санга представлена какой-то каморкой, но в случае подозрения на малярию немедленно везут в больницу.
— Ну что вы её фотографируете? Есть же нормальные женщины,– шутит Андом, когда мы дружно снимаем домик и догонку. – Она переживает критические дни, поэтому пришла сюда.

При таких вариантах, догонка 5 дней живёт в специальном домике, в поле не работает, сама готовит себе еду, обкуривается дымом от мух и комаров. Наверно в этом есть логика, когда они уходят из семьи. Прокладок нет, и семейное гнёздышко было бы в пятнах, которые привлекают насекомых. Для женщин это ещё и полноценный отдых.
Если у туарегов, фульбе и бамбара марабу обозначает учёного исламского мужа, то у догонов марабу связан с магией. Серые глиняные улочки и домики Санга невидимым образом поделены на кварталы и в каждом живёт свой марабу. Андон подводит к одному такому домику.

На каменный забор стараемся не дышать, дабы не попасть на бабки.

Оказывается, что здешний марабу месяц назад умер, был ли он огоном, я так и не понял. В центре его дворика покоятся булыжники. Ушедший марабу тоже стал камнем, и занял место в общей куче. Рядом суетится по хозяйству женщина, её обязанность только прислуживать, это не жена покойного. Новая метла чисто метёт. Женщина это понимает, вот и старается привести всё в порядок, чтобы не потерять работу.

Когда в селение приезжает в гости другой марабу, он спит в специальном домике, не заходя на территорию хозяина-марабу. Без магической защиты жить нельзя. На место умершего святителя в магический домик скоро должен заселиться другой. Будет производиться обряд очищения. Окрашенные в белое места новый марабу будет сверху подмазывать кровью.

Колдовское жилище окон не имеет, но у входа на фасаде множество отсеков. В полости ранее складывались фетиши. В последние годы марабу прячут свои атрибуты в укромных уголках.

Трудно поверить, но фетиши у колдунов воруют. Местные мужчины сильно пьют. Говорят, их самогонка бьёт по голове сильнее джина, а бражка не уступает по качеству нашему Клинскому. Вот тебе и народ — носитель тайного знания! Люди, словно вороны, порвали золотое слово правды! А было ли оно вообще?
Возле отеля догонами выстроен добротный и вечно закрытый дом, куда в любое время может приехать на отдых внук Марселя Гриоля.

Француза в Санга уже не помнят, не знают и своих (а может его) мифов. Правда, сохранился домик охотника догона, у которого останавливался Гриоль, внук того охотника превратил жилище деда в музей. Только здесь и можно понять, как жил раньше этот африканский народ. Территория огорожена высоким забором, стащить что либо тяжело.

Полочки на фасаде дома-музея заставлены фетишами: фигурками, шкурками, оружием. В одной из ниш живут голуби. После минутного осмотра мордоворот-внук долго уговаривал купить у него какую-то фитюшку, уверяя, что её трогал сам Гриоль.

Догнаться в стране догонов весьма проблематично, идти в народ за самогонкой, такой вариант отпадает сразу, а 50 капель виски на наши деньги в отеле стоят 240р. Соков нет, а бутылки кока-колы затёрты по краям добела, ведь их, в отсутствии покупателя, постоянно гоняют из ящика в ящик. Горная жизнь тяжела. Молодёжь рвётся в город. Парнишка, помогавший спускаться в Банани, с надеждой во взгляде всучил мне бумажку с телефоном, а увидев «визитку» конкурента (гида из Тимбухту), не дав мне опомниться, яростно порвал её.

Девушки догонки едут в Бамако наниматься служанками, или как получится. От визита в столицу у провинциалок порой рождаются дети. Малышей мамашки подкидывают в общину и вновь уезжают. Кто попробовал городскую жизнь, в деревню уже не возвращается, забывая и про духов, и про фетиши.
Попав в отель, и проглотив в баре виски, я ушёл спать в номер. Улётный по впечатлениям день окончился. Размножаться, подобно восьмому предку из мифа догонов, в их стране я не собирался.
Африканская бабочка и её жители. 26. Переезд в деревню Юга