В Сиву мне не хотелось. Ну, Храм Оракула, ну и что? Мало ли храмов в Египте?

С другой стороны, Александр Македонский не пожалел времени, а ведь ему пришлось добираться недели 2, а не 11 часов, как нам. Ладно, пусть будет пара дней, там ведь еще крепость необычная, да и сам оазис…

Короче, едем. Первые 200 км вдоль моря. И всюду гостиницы, домики на пляже. Может, не такие шикарные, как в Европе, но вполне приятные для отпуска. Для египтян дороговаты. Но Красное море еще дороже. А если снимать один на всю семью, то и вовсе терпимо. Так что все по — курортному, симпатично. Но потом мы сворачиваем вглубь страны еще на 600 км. Сразу за поворотом еще было какое-то жилье, тогда-то мы и завернули в Эль-Аламейн. Эль-Аламейн.Военный музей 2-ой мировой. Но чем дальше, тем меньше построек.

Пустыня пустыней. Только редкие стоянки с кафе для отдыха и блокпосты.

Еще недавно отношения с Ливией были напряженными, и вся приграничная полоса была закрытой зоной. Политика изменилась, а посты остались.

Но нас сопровождают, за нас счет, разумеется, 2 полицейские машины, 4-5 человек с оружием. И полюс еще один, в пиджаке и с пистолетом, с нами в автобусе.
Как мне показалось, те, что снаружи, должны защищать нас, а тот, что внутри, от нас. Большой брат бдит.

Двигались мы по пересеченной местности долго, часов 8. И наш гид начал нам про Сиву рассказывать. И все как-то иносказаниями, типа: сейчас все уже не так, как было, и вообще ничего такого не было. Так чего было, а чего не было?

Сквозь заикания и отрицания вытянули мы, наконец, из Махмуда, что столицей был город-крепость Шали,
но там жили только семьи, старики и дети. А холостяки от 20 до 40 лет проживали в пещерах за стенами. Они охраняли поля. А вечером пили крепкий ликер из пальмовых листьев, а затем, как водится, песни, танцы и секс. А поскольку женщин за стенами не было, понятно, почему так мялся бедный рассказчик.

Однополые браки запретил аж в 1928-м году король Фуад. Но прекратились они не сразу.
Ныне вместо этого напитка пьют финиковый арак, и гомосексуализм категорически отрицают. Нет его тут, говорят.

Потом нам описали обычаи местных берберских племен. Браки, разводы и прочее.
В общем, интерес подогрели настолько, что мы отказались идти отдыхать, а захотели немедленно посетить Шали, не откладывая на завтра.

Вот и он. Пришпиленные к горе развалины древней крепости. С абсолютно целым минаретом. 5 ярусов на одиноко стоящем холме.
Мы спешим подняться, пока вход не закрыли. Мимо торговых палаток, практически пустых. Туристов нет.

Но посмотреть их еще успеем.
Поднимаемся по узеньким улочкам, местами ступени, местами просто глиняная дорожка.
Стены из той же смеси глины, соли и камней.
Ступеньки, мебель, коврики, все, из пальмовых деревьев. Вот вам дверь. Сама из ствола, а крепления сплетены из сушеных листьев. Окно – тоже. Столбы, перекладины, крыша, ящики, стулья, веревки, ковры – все из пальм. Не говоря уже о финиках, знаменитых на весь Египет.

Финиковые рощи – одно из богатств оазиса.

Топаем выше. Вот ослик во дворе. Может быть, в этой постройке живут, а может, и нет. Вот тут сразу понятно, что жилое.

Поглядите на Шали с верхнего яруса. Где граница между старым и новым?

Может так видно?

Теперь заглянем в мечеть.

Нас просят покрыть голову. У меня платок есть, а вот Люся не взяла. Нас выручил флаг Турбины. Он уже был покрывалом и скатертью, подстилкой и дождевиком, раздевалкой и юбкой. На сей раз хиджаб.

Мечеть обжита. Коврики для молитвы, чисто.

А это вид на нее сверху. И минарет.

Идем по лабиринту, с обеих сторон остатки 4-5 этажных строений. Судя по всему, здесь помещалось несколько сотен людей. Живущих в полной защищенности от грабителей и захватчиков. Чужих внутрь не пускали. Никаких исключений.

Но соль есть соль. И 3-хдневный дождь в 1926-м размыл здания до такой степени, что легче было построить заново. И их построили.

Мы увидели то же, что и Генри Мортон, который прибыл сюда всего через пару лет после обрушения.

«Когда мы подъехали чуть ближе, перед нами раскинулась фантастическая, великолепная панорама Сивы: скалы, покрытые глинобитными домами, громоздились, как небоскребы, будто это был диковинный африканский Манхэттен. Финиковые пальмы образовали зеленое море, над которым вздымался скальный, густонаселенный остров.

Вскоре мы уже ехали в тени холма, понимая, что с оазисом что-то не так. Никто не выходил из многочисленных домов, чтобы взглянуть на нас. Не было движения в проемах маленьких квадратных окон, прорезавших высокие стены.

Позже мы узнали, что старый город несколько лет назад признали небезопасным для жизни, и оставили. Жители выстроили поселение вокруг прежнего, это было скопление низких белых домов с плоскими кровлями, сложенных из сырцовых кирпичей и крытых пальмовыми листьями.»

Разница только в том, что большинство крыш уже капитальные. Окружать стенами поселок не стали.
Тем более, что к тому времени Мухаммед Али Египетский уже отвоевал Египет и захваченные территории уже не нуждались в защите.

Полюбовавшись окрестностями в последних лучах солнца. Спускаемся, нас ждут магазинчики.
Сувениры тут отличаются от всех, виденных ранее. Во-первых, нет китайских поделок, во-вторых, цены приятнее и никто не ругается, если ничего не купишь. И еще, есть вещи, которых не было ранее. Из маслиновых и финиковых косточек, дерева.

Примерочных никаких, и, тем не менее, штаны были куплены в немалом количестве.
Что ж, пора подумать о ночлеге и ужине.

Проезжаем по улицам. Везде только мужчины и мальчики.
Гостиница построена в том же стиле, что и прочие дома. Тем интереснее будет в ней остановиться.

Продолжение:Сива. Гора мира