От Чжанму мы поднимались на джипе резко вверх, проезжая под водопадами. Лес всё редел и непальский пейзаж кончался. 35 километров по серпантину мы преодолевали очень долго, и в Ньялам прибыли уже перед сумерками. Высокий косогор, обдуваемый всеми ветрами, тибетец на лошади, чортен, а потом унылый посёлок в одну длинную улицу, усеянную невысокои домишками. Место было крайне неуютное, кроме того от быстрого подъёма до почти четырёх тысяч метров всех изрядно крутило. И не просто крутило, но ещё плющило и колбасило. Всех разместили в большой дормитории, выдав матрацы и одеяла — как в советском пионерлагере, рядом в столовой можно было поужинать какоё-то гадостью — но ужинать не хотелось. Кроме того у меня начался приступ кашля от той простуды, которую я заработал от непальских муссонов и обманом пронёс через китайский санитарный кордон. Немного подумав, решили искать медпункт.

Мы, держась за стены домов, поковыляли вверх по улице, не особо надеясь. Но
за что я люблю социализм — медпункт тут же нашёлся, там же была небольшая аптека. После приветствия нам дали толстенный англо-китайскйский словарь, я нашёл слова "кашель" и "чибрец", аптекарь подумал, и видимо не найдя чибрецовой микстуры от кашля, достал какие-то сосательные таблетки, стоили они копейки, но как потом выяснилось помогли основательно. Возвращаясь в свой "отель" мы обнаружили интернет-салон, правда интернет был ну уж очень тормозной, и за полчаса упорной борьбы мне удалось отправить только один е-мэйл. Мой собственный почтовый провайдер был недоступен, но мы исхитрились, перепробовав несколько провайдеров.

Ночью спалось очень плохо — голова кружилась, слабость, беспокойство. Впрочем крутило совершенно всех. Несколько человек чувствовало себя совсем плохо, особенно тяжело было живущему в Германии иранцу, у которого был сильный жар. Забыв о себе, Ирина принялась его лечить.

Такой неприветливый и неуютный Тибет. Недаром Ньялам называют "ворота в ад". Но завтра предстояло подняться ещё на полтора километра вверх.