Я живу в красивейшем месте в Гималаях на высоте почти 2000 м над уровнем моря. С одной стороны высится древний лес из пятидесятиметровых сосен, с другой открывается вид на котловину и снежные пики Дауладара. Живу я в частном доме в деревушке Дарамкот, которую населяют потомки пастухов гадди. Гадди – коренные обитатели этой части западных Гималаев, испокон веков они занимались разведением овец и коз на крутых горных склонах. Они никогда не занимались земледелием, а кочевали вместе со своими стадами, летом на высокогорных альпийских лугах по ту сторону гор, а зимой спускались в низины. Там же обменивали продукты животноводства на рис, соль и одежду. Антропологически гадди похожи на индусов, только гораздо светлее кожей, поэтому я думаю их можно причислить к потомкам древних арийцев.

В этой деревушке я первый раз поселился в прошлом году, до этого несколько лет я жил внизу в туристической деревне Багсу. Из-за возросшей популярности деревни у индийских туристов она «испортилась», стало шумно, особенно каждые выходные, грязно и тесно. Поэтому когда я вернулся из Непала я принял приглашение мистера Джогиндера, продавца газет в Маклеод Ганже (там, где стоит резиденция Далай-ламы), пожить у него в доме в Дарамкоте. Питался я по соседству у Мохана, в его кафе Cool Talk Corner. Мохан особенно хорошо готовит вегетарианские пиццы, они совсем как в «Пицца Хат», с толстой, хрустящей лепешкой и щедрой начинкой из овощей и сыра моцарелла.

Мохан – инвалид, у него нет одной ноги. Несколько лет назад хирург отрезал загноившуюся ногу, и заменил протезом. Почему вовремя не пошел в больницу он мне не сказал, думаю, что у него не было денег. Или думал, что пройдет. Характер у него славный, он ничуть на меня не обиделся, когда я на него рассердился в прошлом году. Мохан (а вернее его брат - таксист) подвел меня, когда мы с сестрой уезжали на поезде из Патанкота в Горахпур и дальше в Непал. Обещанная машина не появилась – а ведь если бы мы не успели на поезд, то по индийским законам нам с сестрой грозил год в тюрьме за просроченную визу. У Мохана есть собака Бэби, она хоть и лает на незнакомцев по ночам, но вообще ласковая и приветливая. А я верю, что животные часто перенимают характер хозяев.

Здесь в Дарамсале легко начать туристический бизнес, и многие гадди теперь забросили кочевую жизнь. Клочки земли на крутых склонах они приватизировали, и на них строят гестхаусы для туристов, открывают кафе, интернет-центры, туркомпании. Мохан открыл в своем доме кафе, тем более что ему всегда нравилось готовить. Он также сдает в наем несколько комнат в своем доме, и он мне предлагал «сбежать» от мистера Джогиндера, но в прошлом году мне у него не понравилось, комнаты отсырели в сезон муссонов и пахли плесенью.

В этом году к мистеру Джогиндеру вернулся его давний жилец из Лакнау и моя комната оказалась занятой. Поэтому я согласился с предложением Мохана, тем более, что он отремонтировал, покрасил комнаты, избавившись от запаха плесени. Комната солнечная, с двумя окнами, откуда открываются восхитительные виды на Гималаи. Чуть ниже склоном – старый дом Мохана, где он живет вместе с братом и матерью, нас отделяет лишь маленький палисадник, примыкающий к гаражу. В этому году в феврале Мохан женился, жена брата Манджу нашла в своей деревне Норбулингка девушку для него, Биту. С женитьбой, по словам Санни, племянника Мохана, в его жизнь вошла удача и процветание Лакшми. В этом году действительно его кафе было как никогда популярно у иностранцев в Дарамсале, а на заработанные деньги он смог купить машину, маленькую «Марути Судзуки».

Вернусь к палисаднику. Когда я приехал в октябре там появились пара котят, дети лесной дикой кошки. Эту кошку хорошо знает моя сестра (она жила в соседнем доме), она пыталась приручить ее, давала молоко, кормила, когда та приходила. Кошка совершенно дикая, живет охотничьим промыслом. Сестра помнит и ухажера-кота, грязного и вонючего, и тоже лесного, не домашнего. Кошка его кусала и била, но котят все же принесла. В дом Мохана, точнее в гараж, а оттуда котята по водостоку выбирались днем в палисадник поиграть. Почему она спрятала котят здесь – понятно, в лесу много других хищников.

И эти хищники, также как и обезьяны лангуры и макаки, и дикие кошки, тоже могут найти дорогу в деревню. В начале ноября Мохан уехал с семьей в Джамму, мне кажется погулять, и зайти в знаменитый (из-за золотых стен) храм Рагунатха, чтобы помолиться и сделать пожертвование. В отсутствие хозяев в доме появились гости – когда я вышел на улицу, я вдруг заметил мангуста в напряженной позе, рассматривающего спящих в палисаднике котят. Думаю, вы все знаете мангуста - в его облике нет ничего милого, а крошечные красные глазки всегда высматривают добычу, мышей, рептилий и вот котят.

Конечно, я попытался прогнать наглого мангуста, стал шуметь, пытался найти что-нибудь, чтобы бросить в него. Мангуст убежал, а проснувшиеся котята стали шипеть на меня, они подумали, что я угрожаю им. Совершенно дикие создания. Через некоторое время я вышел, и увидел кошку, она вернулась чтобы накормить детей молоком. Только один котенок сосал у нее титьку. Кошка-мать, обнаружив пропажу другого котенка, не вымолвила ни одного мяу, просто сидела, раскачиваясь от горя. На следующие сутки и последнего котенка не стало, кошка пришла, помяукала, и, не найдя их, ушла. С тех пор я ее не видел. Когда Мохан вернулся из Джамму, я рассказал ему про трагедию под моим боком. А он лишь рассмеялся, и сказал, что все к лучшему.