Два дородных русских мужика быстро навели порядок на пароме, компактно расставив автобусы и автомашины. Когда стала полным полна коробочка, то бишь паром, он отчалил от материка, от берега Клайпеды, и двинулся в море – к берегу Куршской косы. Плыть нужно было всего-то десяток минут. Потому что от материка до узкой полоски земли, протянувшейся почти на сотню километров в Балтийском море, всего полкилометра водного пространства.
Словно нитка, через всю Куршскую косу тянется одна единственная дорога, по обе стороны которой потрясающие пейзажи. По этой дороге, любуясь на сосны, дюны, пляжи, Куршский залив слева и Балтийское море справа, можно с песнями доехать до Зеленоградска и далее до Калининграда. Раньше, при Советском Союзе, так и ездили советские граждане. Они ехали от Калининграда до паромной переправы, далее переправлялись в Клайпеду и оттуда на три стороны: прямо – до Вильнюса, налево – до курорта Паланга, направо – до Немана, а за Неманом опять Калининградская область.
Ещё двадцать два года назад граница, делившая Куршскую косу пополам, была символической. Хотя, наверное, и при Советском Союзе туда – сюда по Куршской косе вот так запросто не катались. Здесь издавна был природный национальный парк, совмещенный с приграничной зоной. Как же иначе – неподалёку пусть социалистически содружественная, но всё-таки суверенная Польша, а через Балтийское море – капиталистическая Швеция. Поэтому для транзита по Куршской косе нужны были специальные пропуска.
Конечный литовский пункт на Куршской косе – живописный городок Нида. С высокого холма, у подножья которого лежит Нида, невооружённым взглядом виден «краешком, тонкой линией берег мой, берег ласковый…»
Теперь по обе стороны КПП на Куршской косе (это 49-й километр от российского Зеленоградска в Калининградской области) стоят настоящие пограничники. Литовские пограничники без проблем пропустили бы нас на российскую половину полуострова. Но назад уже не впустили бы – Шенгенские визы у нас в паспортах кратковременные, на один въезд и выезд. Заехав в Калининградскую область, застряли бы мы в российском анклаве в окружении Польши и Литвы. Кому это надо? Никому не надо. Кому это нужно? Никому не нужно.
Грусть моя, ты покинь меня – последний раз взглянув на Россию за дюнами и сосновым бором, я чистым носовым платком вытер набежавшую на щеку ностальгическую слезу.
Я не поэт, я бы сочинил стихи,
Их посвятив тебе, и рифму подбирая,
Я отразил бы в них твоей души штрихи,
Которые люблю и уважаю…
В Ниде меня потянуло на лирику. И не удивительно. Здесь жил и творил Томас Манн. На доме, где он жил и творил, укреплена мемориальная табличка в память о маститом немецком писателе – нобелевском лауреате, между прочим. Великолепные пейзажи и чистейший воздух вдохновляли писателя на творчество. Именно здесь Манн написал роман «Иосиф и его братья». В здании дачи писателя теперь культурный центр, здесь организуются вечера классической музыки, поэзии, каждое лето проходят дни Томаса Манна с участием творчески одарённых людей.
Вот и я, стоя на высоком берегу возле дома именитого литератора, любуясь Балтикой и плывущими по балтийским волнам лебедями, вдохновился здешней аурой и сочинил оду Ниде.
Ода получилась короткой, потому что надоедливый дождь, который, то моросил, то перерастал в ливень, остудил творческий порыв. Томас Манн в такие дождливые дни наверняка сидел в своём домике, пил чай, кофе или шнапс. Мы же, ступая ногами по отпечатавшимся в мостовой ладоням посетивших Ниду знаменитостей, дошли до кафе в надежде переждать ливень и пообедать.
Я пообедал блинами с мясной начинкой, выпил бокал полюбившегося мне светлого пива Швитурис Экстра. Анатолий – мой сосед за обеденным столом – пристрастился к тёмному и более крепкому пиву Швитурис Балтийос. Я добавил вдогонку пинту Швитурис. И стало мне хорошо. Потому что литовское пиво не пьянит (чтобы опьянеть, нужно ведро выпить), его добрый хмель создаёт позитивный настрой.
Без дополнительной пинты пива я, честно говоря, запутался, где я нахожусь. Мне было всё понятно до тех пор, пока я не спросил нашего местного гида Диану, а где же тут город Неринга.
«Добро пожаловать в Нерингу» – приветствие на литовском и английском языках я прочитал возле аккуратного домика-поста в Алкснине. За въезд на территорию Неринги, являющуюся также и национальным парком, нужно заплатить денежный взнос. Плата за жилой фургон составит 100 LTL, за микроавтобус — 20 LTL, за легковой автомобиль — 15 LTL, за мотоцикл — 7 LTL.
За нашу тургруппу платили оптом – поэтому оплата меня, честно говоря, не интересовала. Меня интересовал объект всемирного природного наследия ЮНЕСКО, коим с 2000 года является уникальная Куршская коса. Это самое природное наследие, мелькало за окнами автобуса в виде соснового бора, пляжей, блуждающих дюн, странного мёртвого леса. Живописные домики, этнографические усадьбы и малые скульптурные формы бывших рыбацких деревень, а ныне посёлков Юодкранте, Пярвалка, Прейла меня тоже интересовали. Интересовала велодорожка, проложенная до самой Ниды. Длинная получилась велодорожка. Когда наш автобус вырулил с парома на единственную на Куршской косе автотрассу, я взглядом зацепился за дорожный указатель, на котором значилось: NIDA 43. Это и был наш пункт назначения.
В Ниде мы всё посмотрели. Музей-галерею янтаря Казимироса Мизгириса посетили. Возле дома-мемориала Томаса Манна и музея истории Неринги побывали. По набережной Ниды прогулялись. Прямо за Нидой расположена подвижная дюна Эфа, которая является крупнейшей на европейской территории, поскольку её высота составляет 64 метра. На эту дюну путешественникам подниматься не разрешается, так как из-за этого может нарушиться её целостность, поскольку мельчайший песочек осыпается даже от малейшего прикосновения. Чтобы полюбоваться окрестностями, мы поднялись на соседнюю дюну Парниджё, где для путешественников создана отличная смотровая площадка. Там установлена стела — гигантские солнечные часы. Оттуда мы в российскую сторону взглянули, вздохнули. Самое широкое место Куршской косы – почти 4 км вширь, в районе мыса Бульвикё, чуть севернее Ниды – с помощью глазомера обмеряли.
Ну, а где же сама Неринга?
В «Атласах мира» 1987 и 2007 года издания город Неринга на Куршской косе обозначен. А в натуре я её не увидел. Поэтому и спросил экскурсовода Диану: «Где Неринга?»
– Так вот, – описала она рукой полукруг, показывая мне Ниду.
– Это Нида. А Неринга-то где?
Диана вновь описала рукой полукруг.
После второй пинты Швитурис я уразумел, что к чему.
Во времена правления немцев Куршская коса, где прежде жили балты — курши, носила название Курише-Нерунг (Куршская коса или песчаная отмель – по-немецки). В 1923 году Клайпедский край и северная половина Куршской косы достались Литве. Литовцы видоизменили название Куршской косы – Куршю-Неринга.
В административном понимании город Неринга с 1961 года объединяет посёлки Юодкранте, Пярвалка, Прейла и Нида (административный центр). В 1999 году было создано Нерингское самоуправление, которое охватывает всю литовскую часть Куршской косы, за исключением её «носа», на котором расположены посёлок Смильтине, относящийся к Клайпеде, и причал парома.
Когда мы отчалили в сторону Клайпеды, небо совсем расплакалось. Так Куршская коса прощалась с нами. Не плачь, я вернусь. Очень надеюсь, что когда-нибудь опять состоится моё свидание с Нерингой.
