И свершилось чудо.
Глава Заполярного района — Александр Вячеславович Безумов — ехал из Нарьян-Мара в Нижнюю Пёшу. Ехал снегоходами, с двумя помощниками. В Коткино они заезжали пообедать...
Олег Михайлович Поздеев, глава Коткинского сельсовета, был в курсе моих планов. Он попросил Безумова взять меня с собой. Александр Вячеславович согласился.
О том, что глава района будет ехать в нужном мне направлении — я знала. Знала и день, и время, и что ему скажут обо мне... Знала с первых часов своего приезда — меня проинформировали самые разные люди.
Но я отказывалась даже думать о такой возможности. Заполярный район — это весь Ненецкий АО без Нарьян-Мара... так с чего бы столь высокому начальству думать о какой-то автостопщице? Скорее всего — уедет Безумов без меня. А меня отправят с кем-нибудь на Индигу — оттуда добраться до Пёши будет уже не так сложно... в самом крайнем случае — самолётом улечу...
Однако ж — оказался Александр Вячеславович милейшим человеком, совсем не похожим на столичных чиновников. И взять меня согласился без вопросов.
Так что около часа дня за мной зашёл Олег Михайлович. Оттащил мой рюкзак к одному из блестящих безумовских снегоходов — и пригласил меня к столу. Не зря я забыла позавтракать — обед был очень вкусный и сытный: щи со сливками, варёное мясо, местная варёно-солёная рыба с картошкой...
А теперь — в путь!
* * *
Меня посадили за спину к Игорю, одному из помощников Александра Вячеславовича.
У всех трёх снегоходов были сняты пассажирские сидения — чтобы было куда уместить весь багаж. Кроме того, один из снегоходов тащил волокушу с бочками, полными бензина. Ведь дешевле, чем в Нарьян-Маре, бензин будет стоить не ближе Мезени...
Таким образом, нам с Игорем предстояло уместиться на одном сидении вдвоём. Спасло то, что ни одного из нас нельзя назвать толстым даже с большой натяжкой — кое-как устроились.
Мой рюкзак привязали на место отсутствующего пассажирского сидения — мне за спину. Так что у меня даже спинка была=)))
Путь наш лежал не через Индигу, как обычно ездят на Нижнюю Пёшу, а напрямую — по снежной целине.
Олег Михайлович предупредил — первые 50-100 километров можно двигаться по следам охотников, порой забирающихся далеко от Коткино. Если повезёт. Дальше — независимо от удачи — только по навигатору...
"Зачем ехать таким сложным маршрутом?" — удивилась я.
"Так интереснее", — усмехнулся Игорь, — "И на 100 с лишним километров короче."
Оно и неудивительно. Люди садятся на снегоход раз-два в год, для них это не жизненная необходимость — конечно, хочется взять от путешествия всё!
Мне тоже интересно. Но, если бы я знала, как же тяжело ехать без дороги, — даже намёка на дорогу! — мой интерес бы сильно ослаб...
* * *
Удивительная красота вокруг! Снега и снега, абсолютно бескрайние. Иногда их освещает солнце, иногда они просто белеют... Иногда из снега торчат былинки, иногда появляется редкий низкий лес.
Следов нет. Единственный след — позади: от наших снегоходов. Настоящая дикая тундра. Белое Безмолвие...
Ветра почти нет. И — очень тепло, около -5. Такого тепла в тундре я ещё не видела! Рукам в рукавицах очень жарко, даром что я держусь за металлические поручни. Жарко и телу...
Какое же это удовольствие — на бешеной скорости проноситься мимо всех этих красот, подставив лицо почти тёплому ветру! Пусть кусты порой хлещут по ногам, и приходится уклоняться от летящих в лицо веток, и на сложных виражах нога соскальзывает с подножки! Как хорошо и радостно, что всё-таки я еду здесь на снегоходе, а не лечу самолётом!
Жаль только, что с движущегося снегохода невозможно снять видео. Не выдержал бы ни фотоаппарат, ни рука — да и упасть можно...
Но — тундра есть тундра. Целина есть целина. И наивная радость — это только на первые часы.
* * *
Вот, скажем, снегоход застрял на крутом подъёме. Надо слезать и подниматься пешком. Но снега — выше колена, и идти возможно не всегда: пока с трудом выдернешь одну ногу из снежного плена, застревает другая. Падаешь на колени... и ползёшь.
Так и взбираешься ползком. И даже не стыдно перед попутчиками — ведь и им, здоровым мужчинам, тоже порой приходится ползать...
А ведь этой зимой снега было мало! Нормальное количество — это когда по пояс. Много — выше пояса...
Однако, люди издавна живут здесь. Жили — задолго до всяких снегоходов. Ходили по тундре, проходили десятки километров по этому снегу — на лыжах, пешком, ползком... Выжили, жили... живут!
Как?!!
...А сколько раз мы сбивались с дороги! Никакой навигатор не мог помочь в бескрайних снегах, где нет никаких ориентиров. Объедешь непроходимые кусты, найдёшь удобный подъём на берег реки... и всё, направление потеряно. Сколько раз приходилось возвращаться обратно и искать другой путь, сверяясь с навигатором!
Но оленеводы умудряются свободно ориентироваться в тундре. Без всяких навигаторов...
И я понимаю: для того, чтобы выжить в тундре — здесь надо родиться.
Остальные — шансов не имеют...
Снегоход Безумова перевернулся. Поднимают...
* * *
...С заходом солнца начало стремительно холодать. У меня стали замерзать ноги. Всё-таки трекинговые ботинки не предназначены для многих часов неподвижности на морозе и ветру — они превратились в ледяной камень.
Впрочем, эту проблему я решила легко — засунула в носки ботинок по теплоиду. За бока и пятки я не боялась, а вот отморозить пальцы бы неприятно... И теплоиды помогли — до конца поездки пальцам ног было тепло и комфортно.
Остальные части тела и не думали замерзать. Даже руки, которые обычно мёрзнут первыми. Экипируясь, прогадала я только с обувью...
Вторая моя дорожная неприятность тоже была связана с ногами.
Сидя на обычном пассажирском сидении снегохода, приходится обхватывать его ногами — и это нормально: оно узкое. Но, находясь на одном сидении с Игорем, мне приходилось обхватывать... Игоря! То есть ноги были разведены до предела.
Я — не балерина, нет у меня такой растяжки=))) Под конец пути мышцы болели невыносимо. Скрежеща зубами от боли, на каждом ухабе я приподнималась на ноги, перенося нагрузку вниз, но... было уже поздно. Об этом стоило подумать раньше, пока боль не чувствовалась. Теперь даже длительный привал не успокоил бы растянутые мышцы...
Таким образом, последние часы поездки превратились для меня в ад.
* * *
Огоньки. Далёкие огоньки среди величественной темноты тундры.
Мы едем уже больше 10 часов. И вот — огоньки.
Я ликую. Наконец-то! Сейчас я приеду, слезу со снегохода... Я наконец-то слезу со снегохода! Пройдёт эта адская боль! А потом я вытащу ноги из каменных ботинок... и, наверное, где-нибудь как-нибудь устроюсь на ночлег.
Как я люблю эти огоньки!
Но — огоньки становятся то ближе, то дальше. А мы всё едем, едем... Когда — когда уже! — появится Нижняя Пёша?!!
Она не появляется.
И огоньки, которые полчаса назад я любила — я начинаю ненавидеть. Лучше бы я не видела их! Лучше бы не надеялась — ведь теперь время кажется вечностью, а боль стала совсем невыносимой!
Даже понимание того, что всё пройдёт, не помогает. Слишком коварны огоньки...
И всё же — рано или поздно проходит всё.
Мы въезжаем в Нижнюю Пёшу.
И я слезаю со снегохода!
Читать
