В тот день, когда всё прогрессивное человечество дружными колоннами встречало первомай, кстати, тоже отмечаемое в Непале, мы, загрузив автобус нашими громоздкими баулами, из Покхары отправились дальше, в Наяпул, откуда начинался наш трек. Цель трека — самое сердце массива Аннапурна – альпинистский базовый лагерь Annapurna Base Сamp, расположенный на высоте 4 130 метров.

Поход несложный, доступный мало-мальски ходячему человеку, даже с перебитыми коленками, как у меня. Колени в таком треке – чуть ли не самое главное. Поэтому без палок и наколенников, заметно укорачивающих ноги, не обойтись. Но в горах не до особой красоты. Разумеется, мы идем налегке, основную тяжесть, набитые необходимыми в таком походе вещами баулы, понесут 8 портеров-носильщиков, один на двоих.
Раньше в этой роли выступали шерпы (шерп – «человек с востока»), отличающиеся уникальной выносливостью. Всем известно, что эта малочисленная народность из племен, обитающих в труднодоступных высокогорных областях Восточных Гималаев, наравне с европейцами прославила себя покорением Эвереста и других восьмитысячников.

Но времена с тех пор изменились: стало больше туристов, предпочитающих простые треки, и в носильщики-портеры подались другие народности, которых по привычке продолжали называть шерпами. Работа портера хотя и тяжелая, но хорошо оплачиваемая по меркам Непала — 14-15 долларов в день. Это на фоне того, что в средняя зарплата непальцев в месяц составляет 50 долларов, и то в городе.

В Наяпуле нас встречает группа портеров в помятой, заношенной одежде, на вид все худосочные и приземистые. Даже закралось сомнение, способны ли они поднять что-нибудь тяжелее табуретки, а уж пронести тяжести много километров по гористой местности, в это и вовсе не верилось.

Главный среди портеров — Сиба, правда, просит называть его Шивой. Нам без разницы. Шива, так Шива…

Мужички окружили баулы, примериваясь к ним взглядами, какой полегче, и, разобрав, стали обвязывать их веревками. На земле сиротливо оставался лежать лишь один, самый плотный и тяжелый. По наклейке на бауле я узнала свой, вернее наш с напарницей, постаравшейся захватить с собой в горы, видимо, весь свой гардероб. У меня вещей было немного, три небольших свертка, не считая спальника. Кому достанется баул…

Каково же было мое удивление, когда около него я увидела… хмурую, невысокую женщину, в длинной юбке, с шарфом на шее и в шлепках на босу ногу.

— Это ваш портер, — сказал Саша.
— Она рухнет под баулом за первым же поворотом, — не удержалась я, остро ощутив чувства сострадания и несправедливости. Вот она — дискриминация непальских женщин в действии, и в такой знаменательный для всех трудящихся день. Но Саша только развел руками, мол, свои законы у них. «Шива говорит, что она женщина крепкая, выносливая, выдюжит», — постарался успокоить он и других сочувствующих.

Топмэ, как звали 38-летнюю портершу, родом из Тибета. С трудом переворачивая баул, она с усердием и со всей серьезностью принялась за его обвязку. Ей стал помогать невысокий мужчина с чертами лица, в которых легко угадывались монгольские корни. Как потом прояснилось, это был её муж по имени Хариогри. Такой семейный подряд.

Закончив обвязку, Топмэ уже искренне улыбалась. По-английски она не говорила, и все вопросы переадресовывала мужу, смущенно кивая в его сторону. По устоявшимся правилам, портер, кроме того, что несет баул, еще и "прислуживает" владельцам баула, ну, к примеру, дать прикурить, или помочь в общении на остановках в лоджиях, если возникли какие-то проблемы. Впрочем, это на усмотрение портера. Наши портеры, как на подбор, были внимательны и услужливы. "Прислуживать" для Топмэ, видимо, было невозможно, поэтому эту роль за нее выполнял Хариогри, вычленявший из всей нашей толпы «своих» и жёниных подопечных.

Взвалив баулы себе на спину, портеры двинулись вперед. Мы вальяжно последовали за ними, глазея по сторонам. Навстречу стали попадаться навьюченные мулы со смиренными мордами, тоже своего рода портеры.

Наяпул, маленький населенный пункт вдоль реки Моди-Кхола, ставший отправной точкой для туристов, желающих попасть в заповедник Аннапурна. Мы пересекли всю деревню, лишь ненадолго останавливаясь у пунктов проверки. Вход в парк по пермитам, своеобразным разрешениям, хотя как такого входа и нет. Идешь себе по улице, заполненной какими-то магазинчиками, которая плавно превращается в пыльную дорогу, уходящую в горы. Жизнь здесь размеренная и неспешная, как и по всей стране. Водопровод — только снаружи. Сегодня, по-видимому, банно-постирочный день: то и дело мы натыкались на стирающих на улице женщин.

Пыльная дорога выводит к недостроенному мосту, через который переходим на другой берег. Здесь она раздваивается как змеиный язык: левая ведет в Горепани, другая сворачивает в Гандрук на селение Беретанти. Повернув направо, мы бодро пошагали вперед, поднимая под ногами серую пыль.

Идти пока легко: дорога еще широкая, но уже с уклоном наверх, только река Моди-Кхола всё больше опускалась вниз. Я обернулась: сзади, не торопясь, согнувшись и поддавшись корпусом вперед, шли наши портеры, склонив вниз головы, на которых белели широкие полосы ткани, крепившиеся веревками к баулу. Какими же должны быть лбы, чтобы выдержать эти двадцатикилограммовые гири…

Именно таким весом должен быть ограничен баул, как пояснял Саша, ну, максимум 25. И поведал байку, что одна заботливая трекерша, кроме основного груза, запаслась 10 литрами воды, отчего баул стал совсем неподъемным. Портер сразу почувствовал неладное и наотрез отказался нести его. Пришлось раздать воду всем желающим. А вода в горах — на вес золота...

Вскоре показалась первая деревушка. На единственной улице резвилась ватага детей, громко оглашавшая своим смехом и криками лесную округу. Двое мальчишек, один побольше, другой поменьше, вдвоем умудрились оседлать миниатюрный четырехколесный велосипед. Остальные бежали за ними, стараясь перегнать счастливчиков.


В каждой деревне детей немало. Непальские семьи, особенно в селах, большие и многодетные, в среднем по 5-6 детей, но участь их незавидная по большей части. Почти треть непальских детей уже с 5 лет не понаслышке знает, что такое физический труд, не говоря уже о подростках.

Впереди замаячили две корзины, почти полностью скрывавшие взваливших их на себя носильщиц.
Обогнав, я увидела двух девочек, тащивших на спине в корзинах то ли навоз, то ли перегнившие листья с землею и камнями, источавшие внятное амбре. Идея провести эксперимент пришла мгновенно и вовсе не под влиянием специфических запахов. Припомнился известный путешественник Михаил Кожухов, который, бывая в разных странах, был не просто сторонним наблюдателем местной жизни, но и сам вовлекался в нее. Вот и подходящий случай, подумалось. Уж если девочкам под силу эти корзинки, то, наверняка, смогу поднять и я, может, даже пройтись. Каково это быть портером… Ведь другой возможности может не быть.

Я объяснила им свою просьбу и выбрала корзинку, как показалось, меньше заполненную. Немного смущаясь, удивленная девушка-подросток опустила свою ношу на землю, с любопытством ожидая, что будет дальше. Видимо, в ее жизни впервые кто-то из иностранцев пытается влезть в её "шкуру". Приподнять корзину я еще смогла, но навернуть ее на спину силенок уже не хватало, а отступать было поздно, да и хотелось довести эксперимент до конца.

Подоспевший на помощь портер Ом, подложив на голову для мягкости флаг Турбины, который я держала в руке, чтобы эффектно сфотографироваться, взвалил корзину на мою спину и, по-отечески поправив ленту на лбу и немного посмеиваясь, отошел в сторону, оставив меня наедине с ношей и всем её содержимым.

Боже… Я чуть не рухнула на землю, мысленно проклиная свою инициативу. Словно целая корова уселась на меня… даже две…. Ноша клонила голову к земле, сгибая пополам тело. Инстинктивно я расставила ноги как можно шире, чтоб не распластаться на земле и не накрыться навозом. Какое тут пройтись… Зато окружающим было веселье.

Когда корзину сняли с моей головы, я сразу почувствовала необычайную легкость во всем теле, словно оно стало воздушным и невесомым. Я сразу вспомнила Топмэ и прониклась к ней еще большим уважением. Нелегкая это работа — быть портером, я вам скажу… тем более, женщине... проверено на себе.