ДЕНЬ ОДИННАДЦАТЫЙ (07.01.08)
Ощущая себя людьми второго-третьего сорта, зашли в отель. Встретила нас там заспанная Эрика. Создание лёгкое и симпатичное. Это было приятным моментом, хотя как гид она не очень, но человеческие качества компенсировали некоторую непрофессиональность. К тому же, хоть и было темно, я разглядел бассейн во дворике отеля. После целого дня и ночи в автобусах заплыв в ночной Наске очень вкусен! Ребят развели по этажам досыпать, а я отправился гулять по отелю. Вышел на крышу, сделал зарядку. Хотелось взбодрить своё тело и встретить рассвет в Южной Америке. Чуть крапал дождь и свет от невидимого за горами солнца потихоньку распространялся на всё небо. Гимна солнечного диска не было. Свет начинался везде одновременно. Одновременно начали кричать петухи на окраинах. Появились съёженные местные жители, начали сигналить машины. В Перу принято часто сигналить. Гуляя по отелю провёл два часа.
В это утро мы должны были летать на маленькой Сесне над пустыней Наска. Отправились в аэропорт без завтрака во избежание недоразумений в полёте. Разрешение на полёт было получено сразу, и мы загрузились в шестиместный самолётик. Первый раз в жизни отрывался от земли на такой игрушке. Впечатление такое, будто легковой автомобиль вдруг взлетел.
Пустыня вся расчерчена линиями и фигурами. Какие-то вытянутые трапеции и линии местами пересекают вполне различимые фигуры животных. На одном из холмов отчётливо виден человек с поднятой рукой, круглой головой и большими глазами. Пилот выдал нам карты, с обозначенным маршрутом. Над каждой фигурой он делал восьмёрку, чтобы с каждого борта самолёта было видно эти рисунки. Восторг полный, чему ни мало способствовало чувство необычного полёта на автомашине. Правда, Лёхе поплохело сразу. Бедный предприниматель и в автобусе стремился занять место ближе к водителю, потому как укачивало его. Тут же он просто погибал. По возвращении он на некоторое время куда-то пропал. Нам же вручили сертификаты участников полёта над линиями Наска.
Вернувшись в отель, позавтракали под щебетание веселушки Эрики. Но надо было ещё увидеть музей или лабораторию камней, о которой нам рассказывала Лена. Из её слов следовало, что теория Дарвина окончательно перестала быть наукой. Камни, найденные возле Лимы, были покрыты окаменевшим же составом, возраст которого по результатам анализа составил около пяти миллионов лет. А фишка в том, что под этим составом находятся рисунки, на которых изображены сцены охоты на динозавров, сложнейшие операции по пересадке внутренних органов человека, при чём больному переливалась кровь от беременной женщины. На некоторых камнях есть подробные карты Америки и Европы. Изображения животных с других континентов. На более ранних камнях нет изображений женщины. На более поздних изображено изготовление женщины из мужчины. Есть и рисунки, показывающие изготовление животных. Всё это необходимо было увидеть.
После некоторой путаницы Эрика поняла, куда мы хотим попасть. Мы приехали на площадь Оружия города Ика. За дверью с невзрачной вывеской лаборатории камня находилась комната, заваленная камнями. Хозяйкой этой комнаты, а как позже выяснилось, и других помещений была пожилая интеллигентная перуанка. Ассистентка умершего уже профессора. На стенах висели старинные портреты, запах старины плотно висел в двух маленьких комнатах со стеллажами. Некоторые камни были огромны. До метра в диаметре. Все они имели природную форму. Рисунки на них, выполненные методом насечки, были хорошо видны. Как оказалось, для этого камни специально покрыли тёмным лаком, чтобы рисунки выделялись светлым на этом фоне.
Там стоял стол профессора, где рабочий беспорядок указывал на ежедневные труды по изучению камней. Труды этой женщины, продолжательницы дела мужа, любовника, хозяина? Не известно. Мы видели камни с динозаврами и кометами, изображения различных медицинских операций, заморских животных. Все рассказы Елены подтверждались. Только закрадывались сомнения в подлинности всего этого, т.к. вряд ли артефакты стали бы покрывать лаком для наглядности. Женщина-учёный повела нас в соседнее помещение, где камней было ещё больше и они были разложены по темам. Всего было так много, что не верилось в возможность мистификации, но ощущение подвоха осталось. Мы вышли под палящее солнце города Ика, а в темноте лаборатории осталась женщина-загадка. Ещё одна из загадок этой удивительной страны.
В процессе осмотра лаборатории Настя почувствовала себя дурно. Я сбегал за водой. Она отсиделась в прохладе, но выглядела слабой. Оказывается, она с утра чувствовала недомогание и боли в желудке. Надо было всерьёз обратить на это внимание раньше, но я, к сожалению, решил, что можно ограничить её во фруктах и всё нормализуется. Позже это легкомыслие обернулось проблемой. Ну а пока…
А пока мы ехали в оазисы Ики. Дорога идёт через пустыню, пересекая все линии и даже рисунки. Это знаменитое пан-американское шоссе. Подъезжая к пустыне, обращаешь внимание на то, что обычный перуанский пейзаж с неровностями, валунами и пучками травы вдруг преображается. Метра на полтора выше привычной поверхности, будто насыпанная и выровненная бульдозерами возникает пустыня Наска. Почва там состоит из белого песка вперемежку с коричневыми небольшими камушками. Когда мы подъехали к смотровой вышке у обочины шоссе, стало понятно, как были сделаны все эти фигуры на земле. Чтобы создать линию, просто снимали с поверхности слой сантиметров двадцать. Углубление заполнялось по дну песком. Этого достаточно, чтобы создать переход цвета от коричневых камней к белому песку, который с некоторого расстояния был хорошо заметен. С самолёта всё выглядело несколько нереально. Как на экране телевизора. С вышки же ощущение реального присутствия было очень ярким. А Настя лежала в микроавтобусе безучастно.
Следующим этапом этого бесконечного дня было посещение винного производства и производства «PISCO» (перуанской виноградной водки). Приехали в какой-то ресторанчик в одном из обширных оазисов. Заказали, ввиду жары, лёгкую еду и, ведомые местным гидом и Эрикой, пошли осматривать производство. Виноград ещё не созрел. Производство простаивало, но давильня и пресс были налицо. Кругом стояли глиняные сосуды, в которых вино бродило, но самое яркое впечатление оставил самогонный аппарат немыслимого размера и распятие над выпускной трубой. Жара стояла неуёмная. Даже под навесом из виноградных лоз. Одолевали москиты. Настя ничего не ела, а мы с Лешей активно участвовали в дегустации местных напитков. Вино у них получалось плохо, а вот водку мы оценили вполне. При условии соблюдения нехитрого ритуала пития. Принесли юкку – корнеплод, наподобие моркови или турнепса, на вкус очень похожий на картофель. Пообедали салатами, набрали с собой вина и pisko и покатились дальше. В отель «Mosone» в одном из оазисов Ики.
Оазис оказался реальным отражением детских представлений. Среди песчаных гор стояло озеро, окруженное пальмами и отелями. Наш отель располагался непосредственно у набережной водоёма. Типично испанской архитектуры с большим внутренним двором, пальмами и фонтаном в центре. Номера – большие и старые. Настя сразу попросилась поспать часа два, а наше маленькое общество отправилось гулять Рождество.
Небольшое озерцо в обрамлении огромных пальм и балюстрады вдоль берега, чем-то напоминало Гагры. Роскошные деревья в ярко-алых соцветиях и увитые цветущими лианами кусты добавляли опереточного декора. Опереточные перуанские пейзане исполняли поодаль заученные движения. Чуть выше располагались одноэтажные отели в испанском стиле с непременными внутренними двориками в кружеве арок. Суету деталей оазиса охраняли высокие песчаные барханы, по которым маленькими пёстрыми точками двигались непоседливые туристы, чтобы скатиться с вершины на доске или лыжах.
Бассейн нашего отеля находился чуть выше игрушечной набережной и отделялся от неё стеклянным заборчиком. Только четверо русских решили купаться в это предзакатное время. У нас был повод. У нас было Рождество! Похожий формой на дыню местный арбуз и перуанская водка «Pisco». Русское Рождество в оазисе Южной Америки. На другой стороне планеты. От одной этой мысли можно было заорать в восторге! Но мы не орали. Наше путешествие подходило к концу, и впечатлений было так много, что новые сочные эмоции уже не рождались. Пофыркивая в бассейне, подмосковный негоциант лишь иногда растерянно сообщал самому себе: «Живут же люди!».
Пришло время будить дочку. Я вошёл в её комнату и ужаснулся. Она вся горела. Желудок болел. Я попросил зайти Алёну. Мы стали звонить в страховое агентство в Москву, звонить Ирине, чтобы найти Эрику и вызвать местного врача. Пришли и Женя с Лёшей. Температура у Насти была 39. Женя предложила, не дожидаясь врача, сбить температуру таблеткой. Я некоторое время ждал, надеясь на приезд врача, но потом решился сбить жар и повезти Настю в ближайший госпиталь. Женина таблетка начала действовать на улице. Резкое падение температуры совсем подкосило девочку. В машину я её нёс на руках. Алёна помогала изо всех сил. С нами поехала Эрика.
Госпиталь был муниципальным. Это означало, что на нас обязательно обратят особое внимание, как на иностранцев. В отличие от наших больниц, все страдания и некрасивость болезни скрашивались перуанским темпераментом. В приёмном отделении висел телевизор. Работала спортивная программа. Время от времени люди бросались к телевизору и что-то кричали.
Доктор была миниатюрна, вся в белом, черна лицом и бела зубами. К ней в кабинет дверь не закрывалась. Непрерывно заходили плохо одетые люди с бумажками или без, но с болью. Поскольку разговор их был непонятен, странность ситуации усиливалась. Настасью положили на кушетку и стали осматривать. Я вышел, дабы не смущать. Врач не определила ничего, кроме острой кишечной инфекции, предложила всё же сдать анализы. Мы с Эрикой отправились в аптеку и купили всё требуемое для уколов и анализов (за сущие копейки по сравнению с московскими ценами). В процедурном кабинете висел плакат с призывом к тишине, и громко работало радио. Укол сделали аккуратно. Затем ждали результата анализов, ждали куда-то запропастившуюся чёрно-белую женщину-врача. А глаза уже просто не смотрели, ведь день начался с четырёх утра, а сейчас было половина двенадцатого.
Наконец Алёна не выдержала и пошла искать врача. Пришёл какой-то мужчина, вероятно старший в смене, и стал снова осматривать Настю. Тем временем появилась прежний доктор. Они посовещались и вынесли девочке диагноз: кишечная инфекция. Прописали кучу лекарств, которые были куплены в той же аптеке, но уже через решётку. Район, по всей видимости, был небезопасный. Я спросил у Эрики, сколько должен дать денег врачам. Она ответила, что это не обязательно, но 50 солей вполне достаточно. Это около пятисот рублей. Я вновь подивился местной дешевизне, поблагодарил врачей и мы пошли к дороге, чтобы взять такси до отеля. Настя уже сама держалась на ногах. Приехали, и я рухнул в кровать. Так завершился день православного Рождества.
