Любопытство подняло меня утром в шесть, лучше любого будильника. Стараясь не шуметь, я потихоньку собралась, сграбастала камеру и улепетнула из номера. А через две минуты уже шагала по Сан Марко. В семь утра это был совершенно другой город. Нельзя сказать, что безлюдный, хотя народу было намного меньше, разумеется, но какой-то очень свободный и очень живой. Дойдя до набережной, я с удивлением обнаружила, что здесь уже вовсю разворачивается театральное представление. Со всех сторон к набережной стягивались изысканные «маски» и приятно взволнованные фотографы. Венецианские костюмы очень сложные, а на лица, для достижения выразительности, под масками наносится искусный грим. Во сколько же им нужно было встать, чтобы к семи утра в полной готовности позировать на набережной? Но охота пуще неволи, как известно. Венецианский карнавал – это место, где встречаются те, кто в душе актеры и те, кто в душе художники. Одни счастливы, играя свой театр, другие – запечатлевая его. Осознав это, я с восторгом присоединилась к многочисленным фотографам, порой практически утыкаясь объективом маскам в лицо. Маски были довольны и играли свою комедию с немалым искусством.
Между тем солнце поднималось потихоньку из-за горизонта, и я утратила интерес к маскам: вид Лагуны на рассвете был намного притягательнее. С легким сердцем расставшись с Дворцом дожей, я потопала по набережной навстречу солнцу, бесконечно щелкая камерой.
А потом, осознав, что нахожусь уже далеко в районе Кастелло (не туристический район, место, где живут венецианцы), радостно устремилась вглубь, петляя по улочкам и мостикам. Кастелло – потрясающий район, мой любимый. Он настолько живой, настолько настоящий, что именно здесь начинаешь чувствовать, что ты находишься в Городе, а не на сцене. Венецианское утро было деятельным: на улицы выплеснулись разносчики хлеба, доставщики морепродуктов, торговцы и дворники. Все были заняты своими делами, но, не избалованные вниманием туристов, совершенно не возражали против того, чтобы оказаться в кадре. Вообще у меня ни на минуту не возникало чувство одиночества: на тебя смотрят, с тобой здороваются, по-возможности, общаются… Венеция накатывает на тебя волной дружелюбия.
На одном из мостиков я долго и с удовольствием наблюдала, как разносчик хлеба ловко транспортирует через мостик тележку, нагруженную пакетами со свежевыпеченными булочками. Правда, почти на последней ступеньке он за что-то зацепился. Булочки дождем хлынули на мостовую, куда тут же устремились благодарные голуби. А разносчик хлеба, с чувством ругаясь, занялся перезагрузкой пакетов в тележке.
К десяти часам я вспомнила, что не завтракала. К этому времени из всех кафешек уже разносились фантастические ароматы кофе и булочек, и я поняла, что надо возвращаться в отель. Итогом трехчасовой поездки стали онемевшие от холода пальцы, пятьсот новых фотографий и ощущение всепоглощающего, метафизического, ни от кого не зависящего счастье, которое так распирало меня изнутри, что хотелось взвизгнуть. А в отеле меня ждал сюрприз.
То, что Мишук и Андрей по-прежнему спали, когда я пришла, сюрпризом вовсе не являлось. Но вот когда Мишук проснулся и пожаловался на слабость, я насторожилась и на всякий случай выудила из недр чемодана градусник. Через десять минут мы изъяли градусник и я привычно поискала глазами верхушку ртутного столбика где-то в районе 37,5. Ее там не было. Я скользнула глазами выше, еще выше… 39,4. Вот и «птё», как говорила наша маленькая Ксюша, когда ей был «одим» год. Все наши планы, все наши мечты разрушились в один момент. Уплыли из-под носа Джудекка, и Бурано, Сан Джорджо и набережная Неисцелимых, прогулки на гондоле по узким каналам и ресторанчики у самой воды. А также, как мы не без оснований подозревали, уплыли запланированные и предвкушаемые радости Рима: Аппиева дорога, купол Святого Петра, Галерея Боргезе, лучший римский ресторан Ла Пергола и прогулка по антикварным магазинчикам.
Я бросилась к чемодану в поисках жаропонижающего, в то время как Андрей яростно названивал в страховую компанию.
- А не могли бы вы подъехать к доктору? - Мило объявила мадам на том конце провода.
Лицо Андрея приняло мрачное выражение.
- Это Венеция! Здесь нельзя подъехать, можно только подойти или подплыть. А плыть в лодке с температурой под сорок – не самое умное, что мы можем сделать!
Наконец девица милостиво пообещала вызвать нам доктора в отель. И мы принялись ждать.
Где-то через полтора часа жаропонижающее подействовало, и Мишук объявил о желании позавтракать. Андрей попытался заказать завтрак в номер, но не тут-то было: служащая в room service не понимала по-английски. И в этих стрессовых для нас условиях наступил мой звездный час.
- Иди сама говори! – сказал Андрей, протягивая мне трубку.
- Si, buon giorno, pottrebbe portarci del te’ e il piccolo collazione per tre persone, per favore? – выговорила я и затаилась: нетрудно сформулировать фразу, но попробуй понять, что тебе скажут в ответ. Но я поняла! Я все поняла! Девушка уточняла наш заказ, а я лихо объясняла ей наши потребности. Когда, наконец, заказ был готов, Андрей честно сказал:
- Ну ты даешь! Я не ожидал от тебя такого.
Несмотря на сомнительность комплимента, я была счастлива.
Через полчаса мы позавтракали, а еще через час к нам, наконец, прибыл доктор. Il Dottore было лет сто пятьдесят, не меньше, он говорил исключительно по-итальянски, долго осматривал Мишука (у которого к тому времени не осталось и следа температуры, а других симптомов не было с самого начала), а потом вынес вердикт: это вирусное заболевание, температуру сбивать не надо, можно попринимать общеукрепляющее лекарство, которое он тут же и выписал. Да, и гулять нельзя, даже если не будет температуры. Когда дотторе ушел, я взглянула на рецепт, в левом верхнем углу которого красовалась надпись: «Доктор Чезаре Амброзо, специалист по геронтологии». Я неинтеллигентно вытаращила глаза. Мало того, что синьор Амброзо больше смахивал на пациента, чем на врача, так еще и пришел лечить девятилетнего ребенка. Венеция-Венеция… Мишук, однако, после падения температуры выглядел неплохо, и даже шепотом признался Андрею, что «иногда бывает очень приятно остаться в номере: фильмы посмотреть, поиграть, почитать…». Даааа, перегрузила я его вчера Тицианом и Беллини.
С этого момента и до конца поездки мы с Андреем руководствовались тремя основными принципами прогулок по городам:
- по очереди,
- недолго,
- недалеко.
Пришлось применить творческий подход и прорыть инет и путеводители в поисках близлежащих достопримечательностей. Заранее похвастаюсь, что нам удалось воплотить этот подход в жизнь не без блеска.
Мы прекрасно понимали, что из нас троих я больше всех люблю Венецию, и сейчас, когда Мишук чувствует себя неплохо, а улицы залиты солнцем…
- Иди ты первая, - великодушно объявил Андрей, и я, мелкими кивками подтверждая готовность принять его щедрый дар, схватила камеру и пулей унеслась на улицу. И заметалась перед дверями отеля: мне нужно было решить, как наиболее эффективно использовать тот час-полтора, которые у меня есть. Первый мыслью было отправиться в Дорсодуро, но мне показалось, что это далековато, и в условиях дефицита времени лучше выбрать районы поближе. Поэтому я решила исследовать Канареджо, до которого было рукой подать: пройти вдоль Сан Марко, свернуть на боковую улочку – и через пять минут Канареджо уже вокруг меня. Однако я не учла фактор карнавала.
Сан Марко мне еще удалось проскочить достаточно эффективно. Я мельком взглянула на расхаживавших по сцене натурального вида жирафов, сфотографировала пару масок и свернула на узкую улочку. И здесь оказалась в мертвой человеческой пробке. Фотографии и маски, взрослые и дети переминались с ноги на ногу, не в силах сделать ни единого шага. Ситуация усугублялась тем, что кроме основного потока, нашего, по улице пытался протиснуться еще и встречный потом, менее многолюдный, но занимающий намного больше места, так как в основном он состоял из пышно наряженной публики. У русского человека глубокая историческая память: я некстати вспомнила Ходынку и, пока непуганые европейцы спокойно ждали, когда снова можно будет сделать хоть шаг, боролась с подступавшей паникой. В попытках улизнуть из пробки я свернула в какую-то подворотню, которая, разумеется, оказалась тупиком. Пришлось вернуться обратно и занять свое место в терпеливой толпе. Пробка рассасывалась минут пятнадцать, и за это время я десять раз дала себе слово, что впредь буду избегать этих улочек, как только смогу. Однако, в конце концов, толпе удалось продолжить движение.
Еще некоторое время мне пришлось перемещаться в плотном человеческом окружении. Я терпеливо топала мелкими шажками, пока мое внимание не привлекла удивительная сцена: поток лился вдоль улицы и перекатывался через мостик, а возле мостика, не обращая ни малейшего внимания на человеческий поток, прямо на мостовой сидели папа с девочкой и в счастливом молчании поглощали гамбургеры, извлекаемые из макдональдсовских картонных коробок. Они были спокойны и довольны собой, друг другом и ситуацией, и им не было никакого дела до протекавшей мимо неугомонной толпы. Они были так отстранены от окружающего мира, что я не посмела вторгнуться в их мир без спроса и робко попросила разрешения сделать фотографию. В ответ папа коротко кивнул головой, а девчонка расцвела улыбкой. Всласть нафотографировавшись, я побрела дальше через мостик, размышляя о том, что любая толпа состоит из отдельных личностей.
Наконец, мне удалось отделаться от толп, которые утекли куда-то по условно широкой улице. А я заметалась по переулкам Канареджо в поисках, во-первых, интересных видов, а во-вторых, чудесной беломраморной церкви архитектора Ломбарди. Церковь я в тот раз так и не нашла, а виды, как обычно, были в избытке. Шагая от вида к виду, я добралась до Fondamente Nuove – набережных, смотрящих на Мурано, откуда на остров стекольщиков отправляются деловитые вапоретто. Набережная мне не очень понравилась: ничего особенного. Поэтому я как-то незаметно для себя решила сместиться восточнее и повторить прогулку по самому любимому моему району – Кастелло.
И вновь вокруг замелькали потертые живописные фасады, оттененные белым крыльями пододеяльников и наволочек, лотки с овощами, фруктами и прочей повседневной пищей, и улыбчивые лица венецианцев, с удовольствием втискивающихся в кадр. Вот интересно: такое впечатление, что итальянцам присуще врожденное чувство цвета. Иначе зачем они развешивают белье на веревках по цветам? Да и еще и часто умудряются создать гармонию белья с фасадом.
- Нас сфотографируй, bella! – весело заголосили два дядечки средних лет, увидев, как я сосредоточилась на колоритном седовласом владельце мелкого магазинчика.
- Vol-lentieri, - ответила я, запнувшись на несложном слове, потому что все мое внимание и все мои силы ушли в кокетство, неожиданно для меня самой.
Венцом моих изысканий стала обширная, залитая слепящим солнцем площадь, на которой практически не было туристов, зато с удовольствием грелись, устроившись на скамейках, ступеньках и постаментах, жители района (во всяком случае, мне хотелось думать именно так).
Насладившись почти весенним светом, я с сожалением взглянула на часы, понимая, что уже пора возвращаться в отель. Инстинктивно следуя за солнцем, я оказалась на все той же набережной, по которой шагала утром, но сейчас она выглядела совсем по-другому. По ней медленно-медленно плыли пестрые толпы, обтекая островки, где расположились художники и аквагримеры, торговцы масками и продавцы напитков. И впервые, кажется, я обнаружила в итальянском городе большое количество полицейских, функцией которых было регулирование движения. Они очень эффективно разъединяли два встречных потока, не давая народу перемешаться и создать хаос.
Большого выбора у меня не было, поэтому я плелась вместе со всеми, ожидая, когда толпа сама принесет меня к Сан Марко. А от Сан Марко до отеля всего два шага. Правда, их еще нужно умудриться сделать в этой толпе. Покорно перебирая ногами, я формулировала в голове первые выводы: карнавал – яркое и необычное зрелище. Его, без сомнения, стоит увидеть. Но сам город лучше мероприятия, которое в нем организуется. Место лучше действия.
В конце концов мне удалось протолкаться через толпу и нырнуть в спасительную тишину отеля. Состоялась смена караула, Андрей отправился на прогулку, а я осталась караулить Мишука, который, вроде, демонстрировал определенный уровень бодрости. Это было весьма кстати, потому что отель не блистал room service, а остаться без ужина нам не хотелось (с пропуском обеда мы смирились априори). Мишук расположился с книжкой, а я, не имея возможности продолжить прогулку, довольствовалась созерцанием того что происходит у Бачино, из окна нашего номера.
А вечером мы, тщательно укутав Мишука, отправились в ближайший ресторанчик, по дороге жадно впитывая глазами виды ночного города.