Я вернулся в Красноярск, теперь выкладываю свои остальные отчеты и фотографии с поездки.
Время на теплоходе течет медленно. В свободное время матросы смотрят кино в кают-компании, играют в нарды, и пьют бесконечный чай. Остался позади Туруханск, одно из самых рыбных мест на Енисее. Мелькнула Игарка, пожалуй, самый комариный город на земле. Как только на горизонте появляются крупные населенные пункты, вся команда бросается включать мобильные телефоны, чтобы позвонить родным. Почти у каждого члена экипажа есть сим-карты всех сотовых операторов.
По мере того, как мы подходили к точке назначения, члены экипажа начинали приобретать человеческий вид. Мотористы и механики наконец-то отмылись от сажи и мазута, капитан побрился и даже надел форменный свитер и рубашку, а матрос Серега выстирал парадные джинсы и футболку. Уже поздно ночью мы сидим в кают-компании и разговариваем.
Сереге всего 21 год, и это его третья навигация.
- Я сначала на пассажирских линиях ходил, - рассказывает парень, ковыряясь в зубах обломком спички. - Зарплата там никакая - тысяч 12 на руки. Поэтому и ушел на грузовые. Тут 14 получаю. Зимой 7, если на судоремонтном заводе у нас в Подтесово работаю.
Заветная мечта Сереги - рисовать комиксы. И продавать их иностранным издательствам.
- Я с детства хорошо рисую, в художественный кружок ходил, - Серега показывает тетрадь в клетку с портретами "человека-паука" и "супермена". – Вот балуюсь в свободное время. Но его мало, две вахты в сутки у меня. Отстоял и спать.
Заняться творчеством вплотную любитель «спайдермена» планирует зимой, в перерывах между попойками с друзьями в родном Подтесово.
- В поселке зимой делать вообще нечего, одна дискотека, и рюмочная, - рассказывает Серега. – У нас поселковые все в пароходстве работают, летом работают, зимой что заработали – пропивают. Пацаны бухают люто, потом хлебала друг другу бьют.
Острова "Комсомолькой Правды"
От Лесосибрска до Дудинки груженое судно доходит за четыре дня. В обратную сторону, против течения за шесть. «Весьегонск» едва уложился в график плавания, и в Дудинку прибыл под конец четвертых суток плавания. Издалека многоэтажки из которых состоит город словно игрушечные. Вдоль высокого причала словно журавли, выстроились портовые краны. Тут же стоит огромный корабль, с красным корпусом и белой надстройкой.
Весьегонск пришвартовался рядом с этим гигантом, привезшим по Северному морскому пути в Дудинку грузы для «НорНикеля». На берегу уже суетился тот полный нервный мужчина, отправлявший с «Весьегонском» новенький «форд».
- Давайте уже, быстрее, - нетерпеливо кричал он грузчикам. - У меня нет времени ждать пока вы начнете быстрее соображать.
Стоило ему отвернуться, как один из докеров плюнул на лобовое стекло иномарки.
- Не люблю, когда мне хамят.
На борт уже поднялись перекупщики, в поисках дешевой ягоды, масла и сметаны, которые на север везут практически на каждом судне. Но главный механик непреклонен: все запасы товаров отправятся к его родным.
Центр города расположен прямиком на берегу Енисея. Облезлый памятник Ленину гордо и победоносно указывает на порт и реку. Туда же смотрят окна администрации города и района, старого деревянного речного вокзала и монументального Таймырского краеведческого музея. Музей возвышается над Дудинкой, словно Парфенон над Афинами. Он манит и притягивает к себе взгляды. Не устояв, я иду окультуриваться.
За вход берут по-божески - всего "полтинник". "В составе группы иностранных туристов вход 1500 рублей с человека" – гласит прейскурант. Несмотря на внешнее великолепие, внутри музея осмотреть можно лишь два зала - один с "изделиями народных промыслов", где в стеклянных витринах стоят глиняные свистульки, керамика, и прочие плоды рук русских умельцев. На втором этаже выставлены чучела белого медведя, песца, нерпы, и прочих арктических животных. Тут же муляжи шерстистого носорога и маленького, размером с теленка, мамонта.
- Они не настоящие, - говорит тетушка- смотрительница, поднимая глаза от книги. - Хотя иностранцам мы рассказываем, что мамонтенка этого и носорога мы нашли в вечной мерзлоте.
На третьем этаже еще идут работы: кое-где полы застелены клеенкой. Там протекает крыша нового здания.
- Мы сюда заехали недавно, еще года нет, - рассказывает мне заместитель директора музея. – Не успели пока выставки оформить. Только третий этаж почти закончили. Там вся экспозиция здесь посвящена покорению севера.
Среди муляжей, бумаг, старых фотографий и карт, в прозрачной витрине хранится левая лыжа Дмитрия Шапиро.
- Дмитрий Шапиро это корреспондент "Комсомольской Правды", который в 1972-м году вместе с полярной экспедицией на лыжах пересек Таймыр, - рассказывает мне замдиректора. - Цель этой экспедиции - острова "Комсомольской Правды", которые расположены рядом с северо-восточной оконечностью Таймыра. Там была полярная станция, носившая имя "Комсомолки". Вот и отправились туда ваши корреспонденты.
Узнав обо всем этом, мне захотелось повторить эту экспедицию, скажем году в 2012-м. Аккурат в сорокалетний юбилей экспедиции Дмитрия Шапиро, а так же перед возможным концом света.
Дудинские мотивы
На площади перед музеем стоят лавочки. Это излюбленное место алкоголиков, пенсионеров, и как ни странно, влюбленных парочек.
Им всем нипочем нервно зудящий рой комаров и мошек, которые возжелав свежей крови, тут же окружили меня со всех сторон. Отмахиваясь от вампиров, я побежал к ближайшему магазину, чтобы купить аэрозоль или мазь от летающих гадов. Нужной мне отравы в магазине не оказалось. Не было ее и в десятке других торговых точек. На дверях единственной обнаруженной аптеки висит объявление: «средства от комаров нет, и не будет».
- Сынок, давай я тебе дам мази немного, - пожалела меня сидящая на лавочке старушка, заметив, как я неистово отгоняю от себя мошкару. - Тут эти средства в дефиците. Весной разбирают их подчистую. Если привозят еще, и это раскупают.
Александра Романовна (так зовут милосердную пенсионерку) выдавливает мне на руки немного мази, и возвращается к своему прежнему занятию - продолжает кормить голубей.
- Я тут уже 62 года живу, - рассказывает женщина, швыряя кусочки хлеба птицам, толпящимся у ее ног. - Как только я вышла замуж, так мы сразу сюда и отправились. Мой Ваня военным был. Сказали нам: на три года едите. А вышло, что на всю жизнь.
Уезжать к родственникам в Ростов, Александра Романовна наотрез отказывается: здесь у нее квартира и высокая пенсия: женщина получает 20 000 рублей. Остальные пенсионеры "имеют" по 14-16 тысяч.
Как и Александра Романовна, большинство жителей Дудинки уезжать на юг не хотят: средняя зарплата тут около 40 000 рублей, в порту и филиалах "НорНикеля" получают и 50 - 70.
- Я семью отправляю отдыхать на три-четыре месяца, - говорит мужчина в грязной спецовке, пока мы стоим в очереди в магазине. - Сын у меня в Питере учится, дочка на следующий год будет поступать в Москву. У меня тут вон машина, квартира. А вы в своем Красноярске можете себе такое позволить? Я могу. Поэтому и не уезжаем отсюда, из-за денег. На старости лет может, и рванем, но не сейчас.
Цены в городских магазинах выше, чем в Красноярске раза в два. Дешевле тут только рыба, да и то покупать ее нужно у рыбаков.
Дудинка, по мнению местных жителей является самым северным городом России. Хотя бытует мнение, и именно его придерживаются составители учебника по географии, что таковым является чукотский град Певек.
Сейчас же в самопровозглашенном «самом северном городе России» живет около 24 000 человек. Еще 3-4 тысячи это приезжие вахтовики: моряки, речники, геологи.
В отличие от других городов Красноярского края в Дудинке мне почти не встречались дети. Толи родители отправляют их на лето в теплую часть страны, толи рождаемость на севере совсем низкая.
Из развлечений тут кинотеатр, в котором крутят фильмы месячной давности, рядом с ним кафе-ресторан с дискотекой и астрономическими ценами, где вечерами собирается «золотая молодежь». Рядом заведение поскромнее, с расценками пониже, и посетителями попроще. Есть еще пара летних палаток. В одной из них над мангалом колдует пожилой шашлычник-афганец Мансур. Из родного Афганистана он уехал вместе с советскими войсками. Стоит мне достать фотоаппарат, как он прячет лицо.
- У меня там остались жена, дети, - рассказывает шашлычник. – Я оттуда сбежал, во время войны стрелял в человека. Убил, или нет - не знаю. Так что ты меня не фотографируй, а то вдруг увидит кто, и найдут меня.
В Дудинке у Мансура новая семья – сын в этом году заканчивает школу.
- Я отсюда уезжать не хочу, - говорит мужчина. – Да и некуда мне ехать. Тут меня знают, шашлык мой любят. А на большой земле я «чурка».
Неподалеку от летнего кафе магазин бытовой техники – цены на нее процентов на 30-40 выше, чем в Красноярске. На двери висят объявления о продаже холодильников. Не тех ли, что мы привезли из Лесосибирска?
А вообще здесь все рядом: дома стоят впритирку друг к другу, для лучшей защиты от бушующих зимой ветров. В центре чисто и аккуратно. Но стоит выйти на окраину, как глаз «радуют» столь привычные любому россиянину промзоны, свалки, и горы металлолома. Чуть ли не треть городской территории занимают портовые склады, где диковинными пирамидами громоздятся контейнеры с маркировкой «NN»(Норильский Никель).
Вообще, в Дудинке, как и в Норильске почти все производственные площади принадлежат НорНикелю.
По городу изредка ходят автобусы, я заметил всего три маршрута. Есть и такси. Проезд из одного конца города в другой стоит всего 50 рублей. Большинство местных предпочитает ездить именно на такси.
- У меня в день 30-40 вызовов, а то и больше, - раскрывает «секрет фирмы» таксист Гоша. - На жизнь хватает. Думаю на следующий год "тачку" сменить. У вас в Красноярске тысяч за 700 можно что-нибудь нормальное купить?
Гоша отвез меня за пропуском на Диксон. Выдают важные бумаги на погранзаставе. Пропуск мне оформили за пять минут. На стене в дежурке, висит большая и очень подробная карта Таймыра. Видимо единственная в своем роде: я специально обошел все магазины и ларьки, зашел в детский центр и библиотеку, но не нашел ни одной карты. Видимо их не продают, опасаясь шпионов.
По возвращению на теплоход оказалось, для меня есть новости.
- Ну что, на Диксон мы не идем, а ты переезжаешь на другое судно, - сообщил мне капитан. - Скоро придет катер. Собирайся.
Покидать такой привычный «Весьегонск» мне не хотелось: за время плавания я почти подружился с экипажем, а старый теплоход стал почти как дом родной. Но вот заревела сирена подошедшего баркаса, и я отправился дальше, покорять непокорный север.
