Часть 2 Самый опасный город в мире

Фрагмент книги "Настоящий Ирак". Невероятное путешествие автостопом, или рассказ о том, как я провел время в иракской тюрьме.

Начало здесь: Ирак. Часть 1. Путешествие по арабскому Ираку автостопом

Содержание
1. Подготовка к путешествию. Получение визы
2. Путеводитель по арабскому Ираку
3. Самостоятельное посещение Ирака. Прерванное путешествие
3.1 Въезд в Ирак из Турции 3.2 Прогулки по Мосулу. Исторические достопримечательности Базар Мосула (фрукты, золото и рыба) 3.3 Арест и заключение
3.4 Освобождение и депортация
3.5 Благодарности. Послевкусие от путешествия

Представленные в этой заметке фотографии являются уникальными не только на просторах Рунета, но и в интернете. Потому что я — единственный, кто отважился поехать в Мосул. Что касается иностранных туристов, то их в этот город не возят и не собираются возить из соображений безопасности, я просто этого не знал, иначе бы сам поостерегся ехать. Впрочем, вряд ли бы меня это остановило, у меня просто сносит крышу, когда я произношу: Ниневия, Ламассу и все в таком духе. И я очень рад, что мне удалось увидеть Ламассу не в музее, а в Ниневии — столице древней Ассирии. Если будете использовать мои фотографии, указание моего авторства обязательно!

Мосул долгое время считался одним из самых опасных городов мира по количеству убийств на душу населения. Даже сравнивая его с Багдадом, где происходило существенно больше терактов, но при этом проживало 6 млн. человек, Мосул с населением 1,8 млн. человек уверенно лидировал этом списке. Но это статистика, а чтобы обратиться к реальным фактам, нужно уяснить себе, например, что в городе расположен Мосульский университет, который является одним из крупнейших в Ираке и на Ближнем Востоке. У меня, например, не укладывалось в понимании: самый опасный город в мире и 30 000 студентов, гуляющих по городу.

Проснувшись рано утром вместе со студентами, им нужно было идти на семинар в университет Мосула, я почувствовал, насколько в комнате было холодно, не удивительно, что перед сном я даже забыл снять шарф. Мой телефон так и не зарядился, потому что ночью электричество отключили, здесь это считалось нормой.
Сегодня был мой первый свободный день, который я хотел потратить на осмотр достопримечательностей. В первую очередь мне посоветовали посмотреть «Горбатый» минарет (Минарет Аль-Хатба). Парня по имени Ассир (Athere), менеджера отеля, который был с нами вчера, и обещал погулять со мной по городу, в холле гостиницы не оказалось, поэтому я отправился в город один. Меня догнал другой работник отеля и сказал, что покажет дорогу к минарету.
Выйдя на улицу, я оценил утренний городской пейзаж: прошел сильный дождь, и по тротуару вместе с водой стекали окурки, бумага, пластиковые бутылки и прочие блага цивилизации, так что приходилось бодро перепрыгивать через кучи мусора. Впрочем, нужно отметить, что уже с самого утра улицу подметали. Другая особенность иракских городов – это провода, свисающие паутиной с какого-нибудь столба, и тянущиеся к каждому дому и даже, как я успел заметить, к отдельным окнам. Вообще, провода здесь живут собственной жизнью. И если до поездки в Ирак, просматривая чужие фотоотчеты, я думал, что клубок запутавшихся проводов на фотографии, это недостаток фотографа, то теперь понимал, что это недостаток прошедшей войны. Никогда провода так сильно не портили мои фотографии.

Мы проходили мимо рынка, торговцы ставили палатки и раскладывали товар. На прилавках лежала вчерашняя кожура от фруктов, на земле валялись пустые пластиковые бутылки, а вокруг лежал мусор в виде испортившейся, а потому выброшенных (еще вчера) мандарин, гранат и зелени. Мусор прямо перед собой торговцы предпочитали не замечать, рассчитывая, видимо на то, что он смоется дождем. Здесь же горел костер из старых коробок и деревянных ящиков, а чуть дальше находилась импровизированная столовая, раздающая странного вида похлебку, за которой тянулась очередь желающих. За стеклом на витрине лежал сырой кебаб, владелец разжигал огонь в мангале. К половине восьмого утра город окончательно проснулся, мимо проезжали сотни машин, где-то уже образовалась пробка, а на рынке шла бойкая торговля.

Утренний рынок

Вместе мы вышли на главную улицу, которая называется Шариа Нинеуа. Об этой улице в Лоунли Плэнит написано: «Вы увидите очаровательные дома, которые являются отличным примером архитектуры Мосула 19 века. Старый город – это лабиринт узких улочек по обеим сторонам улицы Шариа Нинеуа». Вдохновившись этой фразой, я решил на ходу сделать несколько фотографий, за что тут же получил выговор от своего сопровождающего.
— Шурта, поолиис! (полиция) – предупредил он.
А я даже не успел заметить, что в мой кадр попало трое полицейских с автоматами в руках, не считая белого полицейского джипа Тойоты, припаркованного через дорогу, и импровизированного блокпоста на перекрестке с двумя вооруженными полицейскими. Больше я не делал фотографий в центре города, потому как не стоило рисковать ради «очаровательных домов», которых я, кстати, так и не увидел.

"Очаровательные дома, которые являются отличным примером архитектуры Мосула 19 века"

Мой знакомый остановился, показал прямо и сказал: «Минарет Аль-Хатба». Но поскольку из этой точки его не было видно, он написал записку на арабском языке со словами «покажите этому господину, где находится Минарет Аль Хадба». Дальше я пошел один и оказался у кругового движения, в центре которого был фонтан. Это была площадь Бабатуб (Мидан Бабатуб), самый центр Мосула. Напротив фонтана стояло симпатичное здание с колоннами, и я уже приготовился достать фотоаппарат, как заметил у здания колючую проволоку, бетонную будку и блоки, а за ними вооруженных полицейских. «С такого ракурса фотографировать нельзя, может быть, стоит попробовать с другой стороны», — подумал я. Перейдя через перекресток, я наткнулся на другой блокпост. Собственно, вооруженная охрана дежурила на всех четырех улицах, ведущих к перекрестку. Поэтому, гуляя по главной улице Мосула, я совсем перестал фотографировать.
Между тем, я был голоден, и заметил импровизированный пункт общепита — тележку с едой. Она имела навес, маленький разделочный стол для продуктов и большой — для клиентов, в прорези в центре стола стояла огромная кастрюля с кипящим бульоном, соответственно, под ней находилась дровяная печка.
— Шгадд иль уджра? (сколько стоит) – спросил я, подойдя ближе.
Стоит ли удивляться, что мое произношение никто не понял. Пришлось использовать язык жестов: я показал пальцем на стоявшую рядом с иракцем миску с желтым бульоном. Честное слово, мне так не хотелось выдать в себе иностранца, даже иногда мне казалось, что если уже сам ничего не понимаешь, и тебя не понимают, лучше прикинуться немым, чем испытывать на себе удивленные взгляды: «интурист!». Но было поздно, продавец сразу сообразил, что я иностранец, а спокойно кушавшие до этого люди вдруг остановились и стали с любопытством рассматривать меня. Оставив попытки разобраться, сколько стоит блюдо, я протянул на выбор несколько купюр, и продавец забрал одну в 1000 динаров ($1). В кастрюле варился кусок мяса, нут и какие-то специи, придававшие бульону желтый цвет. За свои деньги я получил миску желтого бульона, салат из одного помидора и лука, целый лимон и несколько лепешек. И поскольку я не знал, как правильно кушать, то иракские мужчины показали правильную последовательность: нужно разделить лепешку на несколько кусков и опустить в миску, а затем, когда они пропитаются бульоном, можно их съесть. Оставшийся на дне миски нут кушают ложкой, заедая салатом. Когда моя тарелка опустела, продавец улыбнулся и подлил мне еще бульона, а также угостил лепешкой.
— Шукра́н, шукра́н, — смущенно ответил я, в ответ он, кажется, подлил мне еще больше бульона.

— Мин фа́длак, уэ́йн Манар Аль-Хатба? (извините, где находится «Горбатый» Минарет), — поинтересовался я.
Продавец показал идти к видневшейся за домами мечети. Подойдя ближе, я обнаружил, что она закрыта. Тогда я перешел на другую сторону, чтобы сделать фотографию, но едва успел достать фотоаппарат, как услышал сзади окрик постового. «Как же можно было не заметить, — подумал я, — что прямо напротив мечети стоял блокпост: бетонные блоки синего и белого цвета, украшенные в шахматном порядке черными узорами, напоминающие трещины, недавно покрашенная колючая проволока, будка с пулеметчиком на крыше и два солдата с автоматами внизу?»
— А́фуан (простите), — сказал я, быстро перешел дорогу, и еще раз убедившись в том, что мечеть закрыта, пошел в обход. «Горбатый» минарет находится в самом конце двора, поэтому даже если мечеть закрыта, можно сделать несколько фотографий минарета с соседней улицы. И если бы не провода, то получились бы отличные фотографии.
Минарет интересно выложен кирпичом и имеет сложный декоративный узор, по своей красоте он напоминал Минарет Калян в Бухаре, также построенный в 12 веке. «Жаль, что мечеть была закрыта, и нельзя попасть внутрь, чтобы осмотреть минарет поближе, — подумал я, — Однозначно, это интересное место, и оно стоило того, чтобы придти сюда».

Минарет Аль-Хатба

С такими мыслями я вернулся к блокпосту, сразу подошел к солдату и вручил ему дорожную грамоту. Дождавшись, пока он ее прочитает, я показал на мечеть и сказал: «суу́ра» (фотография). Постовой меня понял и стал кричать что-то продавцу магазина напротив. Впрочем, из всех слов я понял только «Русия». «Раз во мне признали туриста, значит, можно фотографировать», — подумал я, и сделал фотографию мечети.
Из магазина ковров, находящего рядом с мечетью, вышел мужчина и обратился ко мне на русском: «Здравствуй, ты из России?» Насколько я не ожидал услышать здесь родной язык, настолько сильно я был удивлен. «Я из Беларуси, и тоже хорошо говорю по-русски» — ответил я. Мужчина рассказал, что часто посещал СССР, и поэтому мог немного разговаривать по-русски. Мы подошли к входу в мечеть.
— Закрыто, – пожаловался я.
— Здесь кто-то должен быть, — ответил он, и начал звать по-арабски. Никто не откликнулся, но он не сдавался и продолжал звать. Наконец, к нам навстречу вышел имам. Прочитав дорожную грамоту, он открыл мечеть и пустил меня внутрь.
Весь комплекс состоял из огромного двора, в одной части которого была мечеть, а в другой – «Горбатый» минарет. Большая Мечеть Нур-ад-Дина в действительности оказалась новоделом, старое здание было почти полностью разрушено, причем не в ходе войны, а в ходе реконструкции и расширения мечети. Имам провел меня внутрь и показал несколько колонн, которые были оригинальными, остальная часть здания была построена чуть более пятидесяти лет назад.
Но, конечно, самой большой достопримечательностью является 52 метровый минарет, который получил прозвище «Горбатый» (Хатба), отсюда и название — Минарет Аль-Хатба. Со временем фундамент подвергался эрозии, и построенный в 1172 году минарет постепенно превратился в аналог падающей пизанской башни. На данный момент отклонение составляет 253 см от вертикальной оси, в сентябре 2012 года Юнеско утвердила программу по реконструкции минарета: unesco.or..._icon_in_mosul/

Большая Мечеть Нур-ад-Дина

Большая Мечеть Нур-ад-Дина

Оригинальная, сохранившаяся колонна Большой Мечети Нур-ад-Дина

Минарет Аль-Хатба

Минарет Аль-Хатба, сравните с фотографией 50-летней давности, помещенной в путеводитель, когда на месте забетонированной площадки росли финиковые пальмы

Осмотрев мечеть и сфотографировав минарет, я сказал «сипас» (спасибо на курманджи) имаму мечети, так как он был курдом по национальности, а затем вернулся к торговцу коврами, который помог мне пройти в мечеть.
— Выпьешь со мной чай? — предложил он.
Продолжая разговор на ломаном русском с сильным акцентом, он терял окончания слов и делал множество ошибок, было видно, как непросто ему вспоминать язык, на котором он не разговаривал более 20 лет. Тем более удивительно и захватывающе для меня было слушать его. Он также предложил обменять деньги у своего знакомого по более выгодному курсу, предложив за $100 – 121 500 IQD (курс на декабрь 2012).
— Я бы очень хотел погулять с тобой по городу, — продолжил он, — но я занят до восьми вечера, зато через час ко мне приедут дети на машине, и я попрошу их показать тебе места, которые ты хочешь.
Записав его номер телефона, я решил посетить рынок, чтобы что-нибудь сфотографировать и перекусить. По пути я купил два больших банана, заплатив за них 1 000 динаров ($0.80). Когда я уже отходил, продавец догнал меня и, улыбнувшись, дал еще один банан бесплатно. Мне кажется, он догадался, что я иностранец, и ему хотелось, чтобы я чувствовал себя гостем.
Кто-то похлопал меня по плечу, я обернулся и увидел Ассира, парня из гостиницы, который обещал погулять со мной по городу. Он объяснил, что проспал, но проснувшись, сразу отправился к минарету, чтобы найти меня. Мне было очень приятно, что он выполнил свое обещание, и было еще больше приятно, что теперь я буду не один.

Мы зашли в закусочную, где купили за 1 000 динаров «лахмаджун». Так называют тонкое раскатанное тесто с мясным фаршем, это блюдо популярно в Армении и восточной Турции, в моем варианте сверху было яйцо. И хотя это совсем не вегетарианский обед, но зато очень питательный.

Мой иракский знакомый Ассир

Гуляя по старому городу, я постоянно намеренно сбивался с маршрута: то заглядывал в подворотню слева, то фотографировал дома справа или спускался вниз по скользким ступенькам к реке. Ассир, кажется, уже понял, что меня интересовала, прежде всего, простая жизнь горожан, и, включившись в эту игру, с энтузиазмом сам показывал интересные ракурсы. Гуляя по жилому кварталу старого Мосула, мы часто проходили мимо его жителей, которые сидели на крыльце, каждому Ассир непременно говорил: «Салам Алейкум». Они на секунду отвлекались, отвечали «Ваалейкум ассалом», а затем продолжали заниматься своими делами, при этом все же подозрительно косясь на меня и мой фотоаппарат. Но я не чувствовал никакого негатива – просто туристы были для них в диковинку.

Старый квартал Мосула. Те самые очаровательные дома 19 в., о которых написано в путеводителе LP

Свежая выпечка

Базар Мосула

Мы зашли на рынок, и первое, что я увидел, были сладости. Я старался попробовать каждый кусочек халвы, печенья, локума, и продавцы охотно угощали меня, так что мне не удалось даже заплатить за полкилограмма печенья, хотя я предлагал деньги, а чаем меня угощали бесплатно. Я выбрал понравившийся кусок халвы с грецкими орехами, и Ассир заплатил за него. Сказывалось восточное гостеприимство, и даже в самом опасном городе мира его никто не отменял.
Мимо нас прошел торговец с тележкой, на которой стоял огромный алюминиевый таз с фундуком, залитым сахарным сиропом, сладость наподобие наших козинаков. Ассир снова заплатил за меня, и я получил от продавца увесистый кусок «козинака», порция стоила 250 IQD. Выглядящий как фундук орех оказался на самом деле вареным нутом и имел вкус на любителя, если честно, десерт не оправдал мои ожидания, было бы лучше, если бы это был лесной орех.

Крытый рынок Мосула

На базаре я во второй раз в Ираке увидел женщину (в первый раз в отеле Ниневия), она с дочкой в сопровождении мужа покупала фрукты. Цены на рынке были приблизительно такими же, как в Турции, и даже дешевле, хотя почти все фрукты привозили именно оттуда: мандарины – 750 IQD ($0.60), яблоки 1 000 — 1 500 (от $0.80), лимоны 1 500 ($1.25), апельсины 1 450 ($1.20), бананы 1 500 ($1.20), гранаты 1 500 ($1.20). Гранаты были заранее разрезаны так, чтобы их можно было разломать и съесть, как дольку яблока, при этом не испачкавшись.

Следующим был Рынок Ювелирных Украшений (goo.gl/maps/jOkNt). В прошлом году я посетил Иран и написал статью о массивных золотых браслетах, которые я там видел. Так вот на Ювелирном Рынке в Мосуле золотые украшения оказались еще массивнее. Здесь были огромные амулеты в виде солнца с надписью «Аллах», толстые цепи, массивные серьги и увесистые колье, необыкновенно широкие браслеты на руки и толстые, сделанные в виде змеи, золотые кольца на ноги. Такого количества золото я давно не видел. Любопытно, что за порядком в огромных залах с золотом следило всего несколько охранников.
Я подходил к разным палаткам и просил разрешения сфотографировать, никто мне не отказывал. Поскольку продавцы не говорили по-английски, то я смог выяснить лишь то, что понравившиеся мне браслеты стоили от $3000 до $5000. Узнав цену, я совершенно охладел к ювелирным изделиям, даже забыв спросить про массу и пробу.

Ювелирный Рынок в Мосуле

У старого моста через реку Тигр мы свернули на рыбный рынок (goo.gl/maps/MPHZe). Странно, но когда люди на базаре понимали, что я хотел их сфотографировать, то сначала смущенно отворачивались. Мне кажется, они делали это из-за скромности и смущения: мол, «что такого особенного я в них нашел», хотя, может быть, и боялись за свою жизнь. Каждый раз, когда я доставал фотоаппарат, Ассир успокаивал продавцов: «турист из России», тогда они звали своих друзей и знакомых, чтобы сфотографироваться вместе. Вот они люди Мосула — одного из самых опасных городов на Земле, поверьте, им уже самим надоела война. Около реки находится кузница и столярная мастерская, в этом районе строят лодки. В одном из цехов я заметил на стенах с обеих стороны следы от пуль.

Старый мост через Тигр в Мосул. Типичный иракский блокпост

Масгуф. Традиционной иракское блюдо — своеобразное барбекю из рыбы (en.wikipedia.org/wiki/Masgouf). Особенно популярно в Багдаде.

Исторические достопримечательности Мосула

Мы перешли в квартал правительственных зданий. Перед нами виднелась церковь Св. Марии со статуей на крыше, у подхода к церкви стоял солдат с автоматом, а дорога была перегорожена бетонными блоками и колючей проволокой, потому что рядом находилась администрация. Ассир попросил охранника разрешения сфотографировать храм и пообещал, что мы не будем фотографировать полицейских, и покажем ему сделанные снимки. Пять минут мы ждали разрешения начальника, с которым тот связался по рации, и вскоре сделали желанные фотографии. «Джунди, джунди! (солдат)», — Ассир поправил мой фотоаппарат так, чтобы солдат не попал в кадр (goo.gl/maps/8ro83). Рядом находилась симпатичная мечеть с минаретом, украшенным деревянной резьбой (goo.gl/maps/vK5o7),

Церковь св. Марии, Мосул

Справа располагался укрепленный блокпост и военный штаб. Периодически сюда подъезжали джипы с пулеметчиками на крыше, из кузова выгружались и загружались солдаты. Я так и не понял, была ли это полиция или армия, так как оба формирования вооружены автоматами и имеют похожую форму.
По бокам стояли бетонные будки, а на дороге — блоки в шахматном порядке, так что машине нужно было сбросить скорость до минимума и круто петлять вправо-влево, чтобы объехать их. Последнее препятствие представлял собой джип, который блокировал единственный проезд, и чтобы проехать, нужно было дождаться, пока водитель заведет машину, сдаст назад и освободит дорогу.
А между тем на территории штаба, огороженного колючей проволокой и высоким забором, виднелись руины чего-то очень интересного. «Нинеуа! (Ниневия), – пояснил Ассир и, подойдя к солдату, попросил разрешения пустить нас внутрь, чтобы сфотографировать руины. Вот уж не думал, что Ниневии нужно было обязательно оказаться именно здесь, на территории армейского штаба! Честно говоря, я ни на секунду не сомневался, что нас не пустят, но на всякий случай показал солдату дорожную грамоту. Он передал о нашей просьбе начальству и попросил подождать.
Так же, как вчера мы ждали разрешения начальника, можно ночевать в отеле или нет, так же и сегодня нам приходилось ждать ответа, можно пройти внутрь или нет. Глядя на оживленный поток бронированных машин с солдатами, ежеминутно приезжающих и выезжающих из главных ворот, я понимал, что это был какой-то особенный, возможно, главный штаб, и надежда моя на его посещение быстро таяла. Прошло десять, пятнадцать, двадцать минут, и я уже был готов оставить в покое эти руины только, чтобы пойти осматривать город дальше. Ожидания, связанные с получением дополнительных разрешений от властей, путешественники называют потерей времени. Так вот, моя потеря времени составила 30 минут. Затем нас позвал охранник и, обыскав и осмотрев содержимое сумок, сказал проходить

Мы оказались на территории штаба, вход по бокам был огорожен блоками, справа находилась стоянка джипов, на одну из патрульных машин только что установили пулемет, и солдаты запрыгивали в кузов, готовясь к патрулированию улиц. У въезда были поставлены вагончики, в которых дежурили постовые, самих казарм я не видел. Навстречу нам вышли шесть офицеров в красных беретах. Их начальника звали Абдал Хамед, именно он дал разрешение провести меня в замок и согласился сделать небольшую экскурсии, а его подчиненные просто вышли поглазеть на иностранца. Абдал совсем немного говорил по-английски, когда-то он работал с американцами — следил за безопасностью в аэропорте Багдада.
Как выяснилось, Ассир привел меня к руинам замка Баш Тапия (Bash Tapia Castle), примечательного древними и единственными сохранившимися в Мосуле городскими стенами, построенными приблизительно в 13 веке. Рядом находились руины Черного Дворца (Qara Saray, goo.gl/maps/FuZFK) и еще одно любопытное здание конической формы, Гробница Аль- Касима (Yahya Abu Al-Qasim Shrine, goo.gl/maps/9ChKA). Вход в последний был заколочен. Что касается черного дворца, то вход в него находился со стороны церкви св. Марии, и я не спрашивал разрешения, чтобы туда пройти, потому что со стороны замка был виден лишь небольшой полуразрушенный остов Черного Дворца, и он не считался какой-либо особой достопримечательностью, в отличие от руин Баш Тапия.
Поднявшись на холм, я сделал несколько фотографий. Среди них — отличная панорама Мосула с «Горбатым» минаретом. Вшестером мы гуляли по территории, рассматривая сохранившуюся арку перед входом в замок и укрепления с зубцами и окнами-бойницами, не пропустив ни один из интересующих меня уголков, а на прощание сделали общую фотографию. Я был очень удивлен таким дружелюбным отношением к себе.

Панорама Мосула с замка Баш Тапиа, на заднем плане минарет Аль-Хатба

Руины замка Баш Тапия (Bash Tapia Castle), Мосул

Здание конической формы — Гробница Аль- Касима, за ним руины Черного Дворца

Мои сопровождающие. Абдал Хамед слева

– Это в России нельзя попасть на объект, где находится военный штаб, пусть на его территории будет хоть сто археологических памятников, ни за что не пустят, тем более иностранца. А в Мосуле, самом опасном городе мира, пожалуйста, проходите, и еще сами всё покажут, — подумал я.
Закончив осмотр, Абдал Хамед сказал, что хочет показать мне что-то очень интересное, и мы спустились вниз к потайному ходу у основания крепости, когда-то по нему можно было перейти на другой берег реки. Перепрыгнув через гору мусора из пластиковых бутылок и тряпья, я оказался в небольшой пещере. Хочется отметить, что стены и своды были сделаны очень добротно, полностью сохранилась кладка из отесанного камня, замешанного на растворе. Даже сейчас лаз представлял собой пещеру с ровными стенами и правильными сводами. Освещая путь фонариком мобильного телефона, мы прошли вглубь через несколько комнат, но к сожалению, дальше проход был завален, и нам пришлось вернуться обратно. Поблагодарив своих спутников за увлекательную экскурсию и записав их телефоны и емейлы, мы стали обмениваться любезностями.
— Ирак полис гуд? (иракская полиция хорошая) – спросил Абдал Хамед.
— Гуд, гуд (хорошая, хорошая), — улыбаясь, ответил, я и стал пожимать ему руку.
Конечно, я не мог не пожать руку его помощникам, и тут вышла забавная ситуация. Увидев иностранца, из казармы к нам сбежались человек тридцать солдат и офицеров, и, пока я продолжал пожимать руки, в толпе появлялись всё новые люди, так что после десяти рукопожатий мне пришлось просто помахать им рукой на прощание.

Потайной ход у основания крепости

Следующим пунктом моей программы была Мечеть пророка Ионы. Изначально я планировал передвигаться на автобусах, но поговорив с десятком местных жителей, я выяснил, что никто из них не знал, где и по какому расписанию они ходят, и так как я спешил, то решил взять такси, оно здесь являлось можно сказать единственным способом передвижения. Переехав через мост, я попросил водителя остановиться, чтобы посмотреть строящуюся мечеть, но получил ответ, что здесь останавливать нельзя, и поэтому лишь фотографировал ее на ходу. За проезд из одного конца города в другой я заплатил 5000 динаров ($4).

Мечеть пророка Ионы (Nabi Yunus Mosque, goo.gl/maps/mVRLF) находится на холме и очерчивает границы древнего города Ниневии, который простирался от реконструированных ворот Нергал до современной мечети. Это место до сих пор не было обследовано археологами, так как территория считается объектом паломничества. Возможно, когда-нибудь здесь найдут выдающиеся археологические памятники, которые станут мировыми сенсациями.
У входа в мечеть меня остановил охранник, и в первый раз за день у меня проверили паспорт. Сфотографировав дворик, я позже обнаружил на снимке людей с автоматами. Судя по форме и отсутствию нашивок, это местные верующие, они служат здесь в качестве добровольцев.
Поднявшись на второй этаж, мы прошли в зал, красиво украшенный узорами и надписями на арабском. Далее был проход к усыпальнице пророка Ионы, справа вход для женщин, слева — для мужчин. Усыпальница выполнена из ценных пород дерева со сложной резьбой в виде листьев.

Справка. Ио́на, сын Амафии (Амитая) — библейский пророк, относящийся к так называемым «малым пророкам», автор Книги пророка Ионы. Иона стоит особняком среди ветхозаветных пророков, потому что ему выпало пророчествовать не в землях Иудейской и Израильской, а в Ниневии — столице Ассирийского царства, среди язычников. В христианской традиции считается показательным тот факт, что Бог послал своего пророка к неевреям, с целью проповедования отказа от греховности, что должно говорить о любви Господа ко всем племенам и народам, а не только к избранному им народу Израиля.
Предание гласит, что Иона получил однажды от Бога повеление идти в Ниневию с проповедью покаяния и предсказанием о гибели города за его нечестие, если жители оного не раскаются. Но пророк, вместо того чтобы повиноваться велению Божию, отправился в Иоппию (ныне Яффа), сел на корабль и отправился в Фарсис, финикийскую колонию в Испании. Во время морского пути корабль был застигнут страшной бурей, и мореплаватели в страхе бросили жребий, чтобы узнать, за чьи грехи они навлекли на себя гнев Божий. Жребий пал на Иону, который сознался в своем грехе неповиновения Богу и просил мореплавателей бросить его в море, что те немедленно и исполнили, и буря утихла. Между тем, по Божественному Промыслу, Иону в море поглотил кит. Пробыв во чреве китовом три дня и три ночи, Иона молился Господу, и затем был выброшен рыбой на берег. После своего избавления пророк Иона получил вторично Божие приказание идти в Ниневию, куда он и отправился. Его проповедь поразила ужасом сердца ниневийского царя и народа; они раскаялись в своем нечестии и вследствие их раскаяния Господь пощадил Ниневию. Город существовал после того ещё более 200 лет, пока не был разрушен в 610-м году д.н.э.
О конце жизни пророка и его смерти сведений не имеется, и об этом мы узнаём из предания. По одному из них, пророк Иона после проповеди в Ниневии остался жить там до конца своей жизни, там и умер. Его гробница до сих пор указывается на высоком холме в Мосуле, на развалинах древней Ниневии. По другому преданию, Иона возвратился из Ниневии и умер на своей родине в Гефаховере. В настоящее время, недалеко от селения Халхул (Halhul) в северном направлении от Хеврона находятся развалины, где показывают также гробницу пророка Ионы «Неби Юнус».

Мечеть пророка Ионы, Мосул

Покинув усыпальницу, я остановился у окна напротив, чтобы сделать несколько снимков Мосула. Что представлял собой один из самых опасных городов мира? По улицам непрерывным потоком двигались автомобили. Проезжая на такси, мы тоже попали в пробку, говорят, она вызвана тем, что на дорогах стоят блокпосты. Помню, что на одном из них таксист слегка притормозил, полицейский посмотрел на нас, и узнав водителя, пропустил машину. Никто не задавал вопросов, о том, кто мы такие. Полицейского интересовала лишь личность водителя, чтобы незнакомая машина, начиненная взрывчаткой, не могла проехать в город. Рутинная работа, проверять автомобили и днем, и ночью, в любое время года. Вот и сейчас я наблюдал, как по улице ехали машины, в основном корейского производства, среди них было очень много новых «Киа», в основном седаны, но некоторые могли позволить себе джипы. Хотя ездить на них, все-таки, была прерогатива иракской полиции. Весь её автопарк состоял преимущественно из американских пикапов «Тойота», оставленных освободителями, так как таких машинах на спидометре кроме километров я видел указатель в милях.
Центральную часть панорамы занимала улица, перегороженная бело-синими бетонными блоками, подход к ним был огорожен колючей проволокой, за которой стояли охранники с автоматами — рядом находилась школа. Территория разрушенного дома, от которого остался лишь забор, была приспособлена под свалку. Мусор убирали туда, откуда его не было видно, то есть просто перекидывали через забор. Правда, иногда его аккуратно подметали, но поскольку складывать было некуда, то такие кучки хаотично образовывались то там, то тут, и в особенностях в подворотнях, закоулках и канавах. Впрочем, свалки мусора были не только на земле. На крышах домов с разбитыми окнами, в которых никто не жил, а также на крышах домов, оборудованных кондиционерами, лежали какие-то железки, ржавый лом, оконные рамы, битое стекло, и куски разрушенных железобетонных конструкций.
Панораму дополняли жилые дома, преимущественно двухэтажные песчаного цвета, достаточно непримечательные, если бы не одна особенность интересная особенность – на крыше почти каждого дома было установлено по четыре-пять спутниковых тарелок. При Саддаме они были запрещены, а за её нелегальную установку наказывали смертной казнью.

Панорама Мосула, на заднем фоне холм Куюнджик

Между тем день близился к закату, после наступления которого, я не собирался ни секунды находиться на улице, так что нужно было идти дальше.
— Нине́уа, — сказал я Ассиру и показал арабскую надпись в путеводителе LP.
Он пожал плечами и ответил, что мы там уже были, спутав столицу древней Ассирии с руинами замка Баш Тапиа. Жаль, что у меня с собой не было бумажной карты. Они, хотя и были громоздкими и неудобными, но, по крайней мере, не становились такими же бесполезными как электронные карты Гугл, всего лишь из-за того, что разрядился телефон. Пришлось идти в интернет-кафе, на поиски которого ушло драгоценное время. Но зато, сделав поиск по слову «Ниневия», я получил её точные координаты.
Оказалось, что руины древнего города находились на холме Куюнджик (Kouyunjik hill, goo.gl/maps/oyxqA), всего в пятистах метрах от мечети.
Мы зашагали пешком по пыльной обочине дороги, пока не достигли развилки с рекламным щитом, видимо, довоенным, где на английском и арабском было написано «Сокровища Ниневии». Посреди дороги, сворачивающей к подножию холма, стоял желтый американский хаммер, на борту которого был нарисован иракский флаг. В машине сидел солдат с автоматом, а на крыше – пулеметчик. Через дорогу стоял такой же блокпост с вооруженными людьми. Судя по машине, эту территорию охраняли армейские подразделения, а не полиция. Собственно говоря, любые пешеходы в Мосуле сами по себе являются объектом пристального внимания, поэтому в ситуации, когда мы попали в поле зрение патруля, мы не могли просто так уйти. Единственным правильным выходом в данной ситуации было самостоятельно к солдату, показать документы и объяснить, что мы здесь делаем.
— Маса́а иль-кхейр (добрый день). А́ани мин Белоруссия, саа’их (я из Беларуси, турист), — и вместе с паспортом вручил солдату дорожную грамоту. Каждому встречающемуся на моем пути вооруженному человеку я первым делом показывал этот документ, поэтому я так часто его упоминаю. Эта простая на вид бумажка имела печати и фотографию на русском и арабском языках и производила магическое действие на блюстителей закона, таким образом являясь моим главным средством и помощником для выживания, а кроме того, она избавляла меня от необходимости общаться на незнакомом языке.

— Масса́а ин-нур (добрый день), — ответил постовой и погрузился в изучение документов.
Как я уже сказал, пешеходы здесь редкость, и, гуляя пешком вдоль шоссе, мы вызвали подозрения, так что к нам уже направились солдаты с поста напротив. Закончив чтение, солдат обратился ко мне на арабском, но поскольку я ничего понял, то ответил: «маа атка́ллам ‘араби» (я не говорю по-арабски), и, показав на Ассира, добавил: «сади́ик» (друг). Подошедшие солдаты также ознакомились с моей грамотой и показали следовать за ними. У поста они доложили о нас начальству и сказали ждать.
— Территория, которую ты хочешь посмотреть, охраняется, — пояснил Ассир, — Сейчас за нами приедет генерал, он должен дать разрешение, чтобы нас пропустили.
Мы ждали около пятнадцати минут, в это время я вспоминал отрывки из книг Кротова, где было сказано, что «потери времени» неизбежны, если в стране неспокойная ситуация. Они всегда проходят по одному и тому же сценарию: подчиненный имеет право задержать или арестовать путешественника, затем он обязан доложить об этом начальству, если начальник умный, то он дает добро и отпускает, если не достаточно умный или хочет, например, перестраховаться, то звонит начальству выше, пока кто-нибудь не примет окончательное решение. Я все это прекрасно понимал, но мне было жаль, что «потери времени» съедали большую часть моего светового дня, за который нужно было многое успеть посмотреть. К тому же через несколько дней, судя по прогнозам погоды, на севере Ирака должны были начать ливневые дожди, поэтому на осмотр Мосула у меня было максимум два дня, включая посещение Нимруда, который находился в 50 км за городом.
Подъехавший бронированный джип прервал мои мысли. Солдаты выстроились как по команде «смирно», и я сделал вывод, что приехал тот самый «генерал». Позже я заметил, что простые солдаты всегда говорили «женера́ль» (генерал), когда это соответствовало нашим офицерским званиям, поэтому увидев на его погонах три большие звезды, я достоверно не могу сказать, какое звание было у того начальника, и какую должность он занимал. Между тем, он даже не вышел из автомобиля, мои документы ему передал помощник. Изучив мою визу, он о чем-то еще некоторое время поговорил с Ассиром, дал разрешение и уехал. Я едва успел поблагодарить его за то, что он уделил мне время.

Солдаты связались по рации с постом напротив, и теперь мы могли подняться на холм. Мы шли вдоль дороги, по которой давно никто не ездил, справа от нас были полуразрушенные хозяйственные постройки, послышался лай собак. Они так громко лаяли, что я предпочел крутой подъем ровной дороге, только затем, чтобы на всякий случай держаться от них подальше.
Солдаты связались по рации с постом напротив, и теперь мы могли подняться на холм. Мы шли вдоль дороги, по которой давно никто не ездил, справа от нас были полуразрушенные хозяйственные постройки, послышался лай собак. Они так громко лаяли, что я предпочел крутой подъем ровной дороге, только затем, чтобы на всякий случай держаться от них подальше.
Вскарабкавшись на гору, мы оказались у забора из сетки-рабицы, огороженного колючей проволокой. С обратной стороны, откуда ни возьмись, выскочила собака и стала лаять. На шум прибежали встревоженные охранники с автоматами, они, видимо, давно не видели здесь посетителей. Мои иракский друг объяснил, что мы разговаривали с начальником, и он дал разрешение посетить Ниневию. Один из них охранников связался по рации с постом, и через несколько минут для нас открыли двери. Собака завиляла хвостом и даже разрешила себя погладить. Перед нами был ров, в котором я увидел крыши двух зданий с красными кирпичами, расположенных параллельно друг другу.
— Нинеуа? – переспросил я охранника
— Наам, Нинеуа, Ашурбанипал серай (Да, дворец Ашшурбанипа́ла), — ответил он.
Строго говоря, дворец Ашшурбанипа́ла (goo.gl/maps/HBu2r) находился в 300 метрах от нас, однако сейчас на его месте ничего не было. Основной достопримечательностью считался дворец Синаххериба, его также называют «Дворец, которому нет равных» (goo.gl/maps/1xqNB). Он и является самой значительной находкой на холме Куюнджик: археологами были открыты королевские покои (комнаты I, IV, V), фундамент и стены отлично сохранились, а также были найдены многочисленные ламассу и рельефы с изображениями ассирийской армии. Во дворце Синаххериба на рельефах были изображены преимущественно военные и строительные сцены, в то время как во дворце Ашшурбанипала — в основном сцены охоты.
Как написано в путеводителе LP, ни один из исторических памятников не грабился так основательно, как Ниневия. Действительно, многочисленные рельефы с изображениями были вывезены в Британский музей, а после недавней войны в Ираке освободители забрали оставшиеся ценные экспонаты. От великолепного дворца остались лишь два зала с несколькими полуразрушенных рельефами и навес, построенный археологами для консервации сайта.
Рядом со зданием лежала огромная груда камней, вообще, они здесь валялись повсюду, словно мусор. При более внимательном рассмотрении я увидел на них фрагменты каких-то рисунков. Собрать их в одно целое, наверняка, не представлялось возможным, а выкинуть было жалко, вот они и лежали здесь, постепенно превращаясь в камни. Сфотографировавшись на фоне здания рядом с непримечательным куском камня, я с удивлением обнаружил на обратной стороне аккадскую клинопись.

Дворец Синаххериба, Комната I

Основной экспозицией считается комната V королевского Дворца (Sennacherib Palace, Room V). Пройдя в комнату, мы увидели среди поросшей травы, пыли, песка куски рельефов, на которых виднелись фрагменты ног, деревьев, животных. Учитывая, что дворец был построен 7 в д.н.э., то и рельефы относились к тому же времени.
Честно говоря, я впервые в жизни так близко сталкивался с настоящими предметами истории, привыкнув видеть их в основном за стеклом в музее, так, что их нельзя было потрогать. Но здесь мне приходилось высоко задирать ноги и перешагивать через эти самые артефакты, чтобы сохранить их изображения для потомков, отчасти я чувствовал себя настоящим археологом. «Вон там, среди травы, лежит камень, на котором хорошо видны ноги и пальмовые деревья, получится отличный кадр» — подумал я. Непрерывно щелкая фотоаппаратом, я дошел до конца зала, где находились самые хорошо сохранившиеся рельефы. С виду – обычная бетонная плита чуть выше человеческого роста, на первый взгляд можно заметить лишь многочисленные сколы и дефекты на поверхности.
Охранник подвел меня ближе и показал рисунок, на котором можно было различить пару солдат: первый, воин без бороды, натягивал тетиву лука, другой, бородатый воин, держал перед собой за ручку высокий щит, защищающий от стрел. В другой части плиты была изображена лестница с поднимающимися по ней солдатами, держащими в руках огромные круглые щиты. Такие же изображения я видел на фотографиях рельефов, экспонирующихся в Британском музее и Музее Ирака в Багдаде. Подтверждая, мою догадку, иракец пояснил: «джунди, ассурия (солдат, Ассирия).
В другой части здания на кусках камня можно было увидеть сцены охоты и животных, солдат ассирийской армии, участвующих в битве, поверженных врагов, природные пейзажи. На железной конструкции висела полуразрушенная статуя ламассу.
— Во время американцев здесь был пожар, — пояснил мне Ассир.
«Если бы не клинопись на ней, эту штуку давно бы отправили в утиль, с точки зрения туриста, она ничего не представляет», — подумал я.

Дворец Синаххериба, вход в Комнату V

Дворец Синаххериба, Комната V

Комната V. Основная плита с рисунками

Мы поблагодарили охранников за экскурсию и сфотографировались на память. К этому времени начальник, показывающий мне руины, увидев радость, с которой я рассматривал каждый камень, заметно приободрился и был рад пообщаться. Все это время он носил на своей голове ку́фию с иракским узором — квадратными черно-коричневыми перпендикулярными полосами и коричневыми помпончиками на окантовке.

Справка. Куфией называют популярный в арабских странах мужской головной платок, в просторечии именуемый арафа́тка. Такой платок является неотъемлемой частью мужского гардероба в арабских странах и служит для защиты головы и лица от солнца, песка и холода.
Часто (но не всегда) куфия носится с обручем чёрного цвета — эгалем, придерживающим платок на голове.

Охранник Ниневии постоянно носил куфию в виде «маски», когда она полностью закрывает лицо, оставляя лишь прорезь для глаз. После нескольких совместной фотографий я получил от него этот платок в подарок — он повязал мне на голову в виде в виде тюрбана (по-берберски). Случайно развязав платок, я так и не смог его завязать обратно, пока не нашел обучающее видео в интернете: youtu.be/mGjs7HRwhkg

— Ааани — шурта, поолиис (Я – полицейский), сказал мне парень показывая нашивку, на которой латинскими буквами было написано IP (Iraqi Police, иракская полиция).
— Шурта зейн (полиция – хорошая), — подтвердил я.
Действительно, до сих пор полиция если не сказать, что помогала мне осматривать достопримечательности, то, по крайней мере, не препятствовала этому. Рядовые солдаты и полицейские вели себя очень дружелюбно, а их начальники исправно выдавали разрешения, несмотря на то, что это отнимало много времени.

Теперь, пока еще не село солнце, оставалось посмотреть еще несколько достопримечательностей. Город Ниневия был окружен высокой городской стеной, частично сохранившейся до наших дней, для входа в него построили 15 ворот, каждая из которых была названа в честь Бога. При Саддаме Хуссейне пять из них были реконструированы: Шамаш, Машки, Адад, Нергал и Халзи (goo.gl/maps/OKMk5).

План древнего города Ниневии

Приблизительно в километре от нас находились ворота Нергал, мы вернулись на дорогу и взяли такси. Проезжая мимо ворот «Машки», которые я узнал по фотографии в Википедии, я попросил остановиться, чтобы осмотреть их. Выйдя из машины, я подошел к воротам и с разочарованием обнаружил, что по самой аркой стоял полицейский джип с пулеметчиком, а заброшенная, на первый взгляд, будка оказалось действующим блокпостом, откуда нам навстречу выбежал испуганный солдат, закричавший, что здесь нельзя останавливаться. Прочитав грамоту, он немного успокоился и разрешил сделать несколько фотографий.
Было непросто сделать хороший снимок ворот, когда в самом центре, закрывая обзор, стоял полицейский хаммер, а чуть сбоку находился блокпост и солдат с автоматом, и не дай Бог его сфотографировать. Фотографии получились у меня соответствующие: на одной, вид слева, видна крыша будки, а на другой, вид справа, отчетливая тень солдата.
Поразило количество мусора вокруг арки: обломки кирпичей и строительного материала, пустые пластиковые бутылки, и даже пара чьих-то сапог. Точнее поразило не наличие мусора, а скорее выделявшаяся на его фоне новенькая табличка с надписью по-английски «Машки Гейт», установленная у ворот, а также цветная подсветка на стене и воротах, на фоне колючей проволоки она смотрелась несколько странно.

Ворота Машки, Мосул

Ворота Машки, Мосул. Фотография с тенью солдата слева

Ворота Машки, Мосул

Прыгнув в такси, мы поехали дальше, справа от себя через каждые пятьдесят метров я видел на холме солдата с автоматом. Теперь я, кажется, начинал понимать: археологические памятники, такие как стены, крепости, даже холмы с руинами террористы могли использовать в качестве укреплений, поэтому доступ к этой территории тщательно охранялся.
Водитель привез нас к повороту, за которым виднелись ворота Нергал, дальнейшее движение на машине было запрещено. Как только мы вышли из такси, к нам подошел вооруженный полицейский и сказал, что здесь находиться нельзя. Признаться, я уже начинал уставать от такого положения вещей, при котором «потери времени» становились постоянной частью путешествия. Но Ассир, за что ему огромное спасибо, кажется, наоборот, чувствовал какой-то азарт в том, чтобы объясняться со своими соотечественниками. К тому же, я был для него гостем, и он, как хозяин, выполнял даже сверх своих обязанностей, ни разу не пожаловавшись мне на то, что он устал или ему просто все надоело. Отмечу также, что помогал он мне совершенно бескорыстно.
— Сади́ики, Белару́сиа (мой друг, Беларусь), — сказал Ассир и протянул мою дорожную грамоту.
— Ру́ссиа? (Россия) — переспросил полицейский, хотя на паспорте было написано Беларусь.
— Му ру́ссиа, Белару́ссиа (не Россия, Беларусь), — поправил его мой спутник.
Полицейской доложил о нас по рации начальству, после чего мы стали ждать, нам разрешили пройти только через пять минут. Я так и не понял, с кем разговаривал постовой, потому позже моё появление у ворот вызвало настоящий переполох на другом полицейском посте.
Когда я рассматривал дорогу к воротам Нергал на спутниковых картах Гугл, то она выглядела как вполне аккуратная дорога с разметкой, к тому же по обочинам росли деревья и цветы, а вокруг были построены красивые дома. Так вот, домов вдоль улицы давно не было, от них остались только высокие полуразрушенные заборы, справа была то ли канализация, то ли очистительное сооружение, из которой лилась зеленая зловонная жижа и затапливала дорогу. Балансируя, мы шли по ребру бордюра, который когда то служил разделительной полосой, поперек лежало огромное упавшее дерево, через которое пришлось перелезать.
И вот мы подошли к воротам, моей вожделенной цели путешествия в Мосул. Впереди было кладбище автомобилей со вскрытыми капотами и выкуроченными аккумуляторами, разбитыми стеклами и разрезанными шинами, налево вела тропинка, по которой никто давно не ходил, а на заднем плане стоял высокий бетонный забор. Кроме нас вокруг никого не было. Я облегченно вздохнул, хоть здесь не придётся ни у кого выпрашивать разрешения, чтобы делать фотографии.

Ворота Нергал, возможно, использовались для ритуальных или торжественных церемоний, так это единственные известные ворота в Ниневии, вход в которые охраняли ламассу, статуи человекобыков.
Табличка у ворота говорила о следующем: «Стены Ниневии имели 15 ворот, по имени ассирийских богов. Эти ворота относят к богу Нергал, богу смерти и войны, владыки преисподней. Сэр Генри Лэярд обнаружил эти ворота во время раскопок в 1850 г. вместе с огромными статуями человекобыков. В 1941 г. руководство департамента Древностей, поручило восстановить их в соответствии с данными, полученными при раскопках. Современные ворота имеют высоту 16.50 м и расположены на оригинальном фундаменте из сырцового кирпича высотой 5 м, общая высота 21.50 м, ширина фасада 20.70 м, пролет составляет 7.80 метров. Стоит отметить, что в 1967 году департамент Древностей провел дополнительные археологические раскопки, в результате которых перед входом в ворота был обнаружен оригинальный фундамент». Путеводители в интернете в один голос сообщают о музее, который здесь находится. Вот, например, цитата c сайта travel.ru: «Маленький музей в воротах Нергал до сих пор хранит уникальные предметы, найденные в земле Мосула».
Сделав несколько фотографий ворот и на их фоне, я прогулялся по той самой оригинальной дороге, которая вела в столицу Ниневии. Судя по высокой траве, здесь, кроме, давно никто не ходил. Подойдя ближе к воротам, я обнаружил у входа железную решетку с огромным замком.
Маленький музей, о котором так красочно рассказывают довоенные путеводители, отсутствовал в принципе, хотя по надписям на английском и арабском было видно, что когда-то сюда привозили туристов и иностранцев, но это было очень давно.

Ворота Нергал, Мосул

Статуи ламассу у входа в ворота Нергал, Мосул

Окончание здесь: Ирак. Часть 3. Арест и освобождение