Рай выглядит, как маленькая терраса на узкой улочке у подножия Акрополя, в тени лимонных деревьев. Во всяком случае, мой рай. По крайней мере, мне так показалось после двух стаканчиков (именно стаканчиков) легчайшего домашнего белого вина. Рай пахнет лимонными деревьями, белой акацией и еще какими-то «цветами ночи», как объяснил мне светловолосый, почему-то, грек на Плаке. Он остановил меня, чтобы попросить дать ему понюхать гроздь акации, которую я часа два уже мусолила в руках, не в силах с ней расстаться.
- Вы грек? – с неинтеллигентной прямотой полюбопытствовала я.
- А почему ты спрашиваешь? – обиделся Анестес. – Ааа, волосы! Древние греки были белокурыми и светлоглазыми.
Каким образом Анестесу удалось сохранить такую чистоту крови, он и сам не знал.
В последний рабочий день перед отпуском я подслушала разговор двух коллег:
- А что, Лера едет в Афины одна?
- Не одна, а с камерой.
Какая проницательность! Камера – это надежнейшая беспроводная связь, которая мгновенно ликвидирует естественную дистанцию между ее обладателем и остальным миром. Сколько раз – три или четыре за четыре дня? - ко мне подходили знакомиться разновозрастные греки, начиная разговор совершенно одинаково:
- You have a nice camera. Are you a photographer?
- No, it’s just a hobby, - послушно отвечала я, настраиваясь на длинный, обстоятельный разговор, со всеми необходимыми деталями и подробностями.
Теперь я знаю лучшее время, когда нужно приезжать в Афины. Мне здесь всегда нравится, но апрель дал этому городу почти недосягаемую степень обаяния. Афинские холмы - Акрополь, Пника и Ликавитос - заполыхали маками такого интенсивно красного цвета, что казалось, будто они горят изнутри. Нежнейшая, полупрозрачная зелень платанов светилась в лучах уже очень теплого, но еще не испепеляющего солнца. Но главное – в городе зацвела акация. Я даже не подозревала, что ее так много в Афинах. Буквально весь город благоухал этим лучшим в мире цветочным ароматом, смешивавшимся с привычным запахом лимонных и апельсиновых деревьев. Холмы, как я потом обнаружила, пахли по-другому: там разливался запах средиземноморских сосен, свежей травы и каких-то диких цветов. Но стоило спуститься в город, как запах акации вновь принимался с энтузиазмом погружать меня в эйфорию.
День приезда был пасхальной субботой – и в городе царило ощущение праздника. Праздничности добавляла погода: сияющее солнце и плюс двадцать три. А в Москве, когда я улетала, шел снег с дождем. Неужели шел снег?.. Никаких особенных приготовлений, тем не менее, не было заметно. Просто в церквях, похоже, постоянно шли службы, и вид у людей на улицах был очень довольный.
Когда я собиралась в Афины, то строила поистине наполеоновские планы: побывать во всех главных музеях, съездить в монастыри на окраинах, навестить Акрополь, Тезейон, Керамейкос, Олимпейон и Римскую Агору. Однако оказалось, что музеи и археологические участки закрыты с середины пасхальной субботы до вторника, а кое-кто не откроется и во вторник. А в среду я возвращаюсь в Москву. Ну что же, придется поменять планы с познавательных на прогулочно-созерцательные. В Афинах с такими изменениями смириться не сложно. Это не наш Питер, в котором большую часть года если не в Эрмитаж, то в холод и слякоть на улицах.
Привычным движением я натянула на себя куртку, однако, едва выйдя из отеля, поспешила вернуться и переодеться: погода не требовала не только куртки, но и рубашки. Достаточно было футболки, которую в Москве можно носить разве что в июле. Ноги сами понесли меня на Плаку. Плака – лучший старт для большинства прогулок по Афинам. В течение пятнадцати минут прогулки по ней полностью вживаешься в город, и дальше уже гуляешь не как посторонний, а как человек, который давно и с удовольствием здесь находится.
Я шагала по знакомой торгово-пешеходной улице Эрму, которая сегодня выглядела немножко иначе: магазины были закрыты, и веселые прохожие прогуливались здесь с чисто развлекательными целями. Улыбчивый дядечка с безупречно греческой внешностью продавал орехи и леденцы на палочке, миловидная девчонка-цыганка терзала свою маленькую гармошку, а в двадцати метрах от нее лихо наигрывал целый оркестр. Усатый пожилой грек продавал роскошные воздушные шары. Поддавшись импульсу, я купила у него тигра, который понравился бы Мишуку и Ксюну, однако очень быстро поняла, что с громадным тигром далеко не уйду. В голове мелькнула мысль отпустить его в синее афинское небо, но я нашла ему лучшее применение и привязала к апельсиновому дереву. Он странно смотрелся на фоне суровой византийской церкви Капникарея, построенной из грубо отесанных коричневых камней. Впрочем, в этом городе вообще часто встречаются необычные вещи, бросающиеся в глаза. Когда мне довелось пройти здесь вновь через несколько часов, тигр исчез. Верю, что какой-нибудь малыш стал его счастливым обладателем.
Нырнув в узенькую улочку слева от Капникареи, я оказалась на самой оживленной площади Плаки, жмущейся к Римской Агоре, и была поражена мощью афинской весны. На площади триумфально цвела акация, аромат которой вынес из моей головы последние воспоминания о Москве. Никогда еще Римская Агора не была такой живописной: зеленая трава пробивалась сквозь руины мраморных колонн, какие-то неизвестные мне деревья были усыпаны ярко-розовыми цветами. Даже мрачноватая мечеть Фетия, построенная турками в честь завоевания Афин, неплохо смотрелась на фоне торжествующей весны. Кстати, Агора была открыта для посещения, что означало, что, скорее всего, открыт и Акрополь. Нужно бежать здороваться!
Только поздороваться мне и удалось. В честь пасхальной субботы посещение археологических участков было бесплатным, зато открыты они были только до 15.00. Едва я успела начать традиционную прогулку вокруг Парфенона, как раздались противные звуки свистков. Опытные работники Акрополя быстро и эффективно выпроводили туристов с вершины холма. Ну и ладно, я сюда скоро вернусь.
От Акрополя можно двигаться в трех направлениях: на Плаку, откуда я пришла, по длиннющей улице Диониса Ареопагиту к Олимпейону, мимо южного склона Акрополя, или на северо-запад, к живому и энергичному району Тизио, по не менее длинной улице Апостолу Павлу. Я выбрала последнюю дорогу, потому что мне давно хотелось побродить по пешеходным улочкам этого любимого афинским подрастающим поколением местечка. Бодро шлепая по сбегающей с холма улице, я с наслаждением прислушивалась, как весна требовательно стучится во все пять органов чувств: склоны холма полыхали какими-то желтыми цветами, запах акации морочил голову, птицы счастливо распевали в кронах сосен, южное солнце пощипывало кожу на плечах, язык наслаждался сладковатой прохладой воды. Без бутылочки воды в апреле по Афинам уже не погуляешь: жарко.
