Пять дней затяжного подъема позади, вокруг скалы и местами лежит редкий африканский снег, как ни странно — белый. А внизу облака, утреннее солнце лениво растапливает их и открывается самый широкий из всех возможных видов на Африку…
Под снегами Килиманджаро
Именно так я представлял себе, вид с вершины Килиманджаро, когда собирался лететь в Танзанию. Но в последний момент путешествие сократилось на неделю и я оказался перед выбором — подняться на Кили — так нежно в Африке называют Килиманджаро и потратить всю оставшуюся неделю на подъем. Или отправиться в путешествие по стране фотографировать масаев и чагга, национальные парки и стада красивых животины. Конечно, горное прошлое тянуло на восхождение, но желание поснимать африканскую красоту, в итоге, перевесило. И красивые слова про восход на Килиманджаро придется поберечь до следующего раза.
Наверное я сделал правильный выбор, потому что всю неделю над Танзанией было красивое небо и только над Килиманджаро висела большая мохнатая туча, как меховая шапка на чернокожем студенте в январской Москве. Каждый день я смотрел на тучу и радовался, что сделал верный выбор. Снежная вершина открылась только раз, когда я только прилетел в Моши — городок у подножия горы. Черные мальчишки гоняли на утоптанном стадионе черно-белый мяч, а над головами у них высилась такая же черно-белая и покатая как мяч макушка вершины Африки.
Моши городок небольшой, по окраинам несколько отелей, где приходят в себя группы штурмовавшие вершину. Вечерами они слоняются по улицам, заглядывая в лавки и сидят в ресторанчиках. Если ты идешь по городу один, через несколько минут рядом окажется парень, который готов решить все твои проблемы, буквально все. Сначала он поможет тебе отвертеться от навязчивых торговцев, что уже немало. Потом, когда на тебя раскричатся торговки на базаре, потому что ты начал их фотографировать без спроса, он скажет им несколько слов и они относительно быстро замолкнут.
Здесь вообще сложно фотографировать – девять из десяти человек сразу начинают требовать деньги, один из десяти поступает умнее – просто молчит, немного позируя, а потом уже требует деньги. Отказать сложно, — ты вроде уже воспользовался услугами, но за ним подлетает второй и третий и только когда твой сопровождающий тебя и спасет из толпы, желающей разломать камеру на сувениры.
И ты почувствуешь, что у тебя есть друг в этом пыльном городке, где никто не знает слова по-английски и ты уже глазами советуешься с ним, купить безделушку или нет. Но "мнимому другу" только это и нужно. С этого момента, в каждой лавке куда бы ты ни зашел, ты платишь не только за вещь, а еще и наценку пареньку, который «завел» тебя в магагазинчик. Он вроде ничего тебе не впаривает, как это делают его египетские братья, он просто рядом, просто помогает, но цена на все процентов на 50 дороже.
Мой "друг" притащил меня в мастерскую и назвался художником, ловко продал мне картину и пакет танзанийского кофе. Потом повел в масайскую лавку, главные сувениры которых — шлепанцы из автомобильных покрышек.
Ощущение, что в Африке ничего не может быть выкинуто целиком, все мало-мальски идет в дело. Масаи огромными тесаками ловко рассекают черную изношенную до последнего резину и мастерят шлепанцы разных видов. Переобувайся в резину от джипа и сносу шлепкам от Мишлен нет. Только покупать лучше, в следующий раз, когда твоим переводчиком будет не танзанийский паренек, а язык жестов. Потому что отделаться от друга до наступления ночи будет невозможно. Он не пойдет с тобой в ресторан ужинать, но как только ты выйдешь на улицу снова окажется рядом, заметит как ты проводил красивую танзанийку взглядом, и подмигнет: "Сейчас договоримся! Недорого!"
