Франция…. Середина июля…. Ртуть в термометрах уверенно булькает где-то за отметкой 40 градусов, а в голове медленно, но неумолимо закипает мозг. Стотысячеглазое солнце разлилось по долине вертлявой Роны и выжгло на изнеженном теле Прованса безальтернативное слово: Сиеста!
Преданная жена с беспричинной надеждой смотрит мне в глаза, но понимает, что совсем скоро мы, как два помешанных на Франции придурка, поползем в гору. Поползем туда, где на самой вершине нависла на миром старая, битая всеми ядрами истории, потрепанная Мистралем и человеческой подлостью крепость Морна.
Преодолев первые 200 метров подъема, находим под деревом девочку, которая беззвучно лежит в тени и льет себе на дорогую косметику благословенную воду. Ей тоже зачем-то было нужно в крепость, но сейчас по этому распластавшемуся на земле телу очень трудно понять – хорошо там наверху или совсем плохо. На всякий случай предлагаем ей свою помощь, но она лишь вяло отмахивается руками и на контакт идти не хочет. Похоже там все-таки полный трындец!
[[
В глазах Ириши окончательно пробуждается ото сна предательский страх, но мы идем дальше. По дороге наша дружная команда единомышленников умудряется догнать двух итальянцев, которым явно еще хуже, чем той несчастной коматознице. Каждый из них волочет за собой вполне южное, вскормленное на хорошей пицце и пасте брюшко, а это в такую погоду оптимизма явно не добавляет. Пот с разговорчивых апениннцев льет нескончаемым водопадом, но от этого они не перестают быть яркими представителями своей слегка сумасшедшей, но такой общительной страны. На удивительной смеси итальянского, французского и, как они думают, английского потомки гладиаторов пытаются донести до нас смысл пословицы «Поспешишь – людей насмешишь», жестикулируя при этом всеми конечностями и предлагая составить им компанию на скамейке.
Поздно…. Мы лишь с улыбками «свистим» мимо, всем своим видом демонстрируя, что русские никогда не сдаются. Итальянцы в восторге, Ириша в панике, а я практически на «белом коне» возглавляю процессию. До входных ворот оставались считанные метры, когда вдруг мне в голову пришла забавная мысль: а в доспехах? А не по дороге? А под градом стрел? А при оружии? Я понимаю, что крепость Морна летом, скорее всего, была такой же неприступной, как наша Родина по зиме, и нужно было быть полным идиотом, чтобы штурмовать ее в июле-августе.
Тем временем в поле зрения попадает холодильник с водой, и жизнь медленно возвращается во взгляд моей изможденной, но такой верной супруги. Самое тяжелое позади, и теперь нам предстоит выяснить, на кой ляд мы сюда приперлись. Про это место я знал совсем немного, а потому сомнения в том, выживу ли я, если крепость окажется паршивенькой, не покидали меня вплоть до открывшихся со стены видов.
За первыми же ахами и фотографиями Ириша похоже забыла про то, что еще пять минут назад грозилась навсегда лишить меня радостей супружеской жизни, а потому ничто не могло помешать нам отправиться на покорение старинного бастиона. Оказывается, что до нас это уже делали римляне (где-то около двух тысяч лет назад), разномастные варвары, граф тулузский, епископ Арля и вообще всякий, кто когда-либо оказывался в этих краях с мечом, крестом и запредельными амбициями.
[
Хотя, если честно, приступ Морна кажется мне верхом глупости, ну или вечным желанием мужиков с … (пусть будет «крупными причиндалами») отыскать в этой жизни свою минуты славы. На всю огромную крепость приходилась одна 200-литровая цистерна с водой (мы с Иришей к примеру по такой жаре выпили около 3 литров за пару часов). К тому же за 20 дней пребывания в Лангедоке и Провансе дождем запахло лишь однажды, но те десять капель теплой жижи, упавших с неба, вряд ли сумели бы наполнить даже детский горшок, не то что цистерну.
А веселящаяся внизу Рона, наверное делала эту пытку еще более изощренной
По-моему, весь приступ крепости мог легко свестись к плотному кольцу осаждавших в тенистой низинке и ожиданию того момента, когда твой противник окажется достаточно прожаренным для приема в пищу, однако возможно, я ничего не смыслю в фортификации, осадах и мужиках с пресловутыми причиндалами.
Главное «веселье» началось в крепости в пору религиозных войн. Небольшой католический гарнизон храбро бился в стенах Морна с многократно превосходящим его в силе отрядом гугенотов, но вынужден был капитулировать. Добычей полоумного барона дез Адре стали также жители деревни и окрестные крестьяне, бежавшие от протестантской ненависти за стены казалось бы неприступного форта.
Лучше бы они попытались найти какой-нибудь другой путь к спасению или совершили банальное, ритуальное самоубийство, потому как у невменяемого гугенота были на этих людей свои далеко идущие и высоко летящие планы. Каждое утро он выстраивал на скале около десятка пленных и предлагал им добровольно прыгнуть вниз с головокружительной высоты. Шансов на спасение было ноль, но в случае отказа несчастного сначала жестоко пытали, а затем все равно сбрасывали в пропасть.
Так барон развлекался перед завтраком для создания хорошего настроения и во имя того Бога, которому предпочитал молиться. Наверное после этого он шел в церковь, истово молился и просил у Господа отпущения грехов за то, что чревоугодничал, давно не заглядывал на его огонек или не исповедовался. Что отвечал ему на это Всевышний, для меня навсегда останется тайной.
Однако веселье дез Адре продлилось совсем недолго, потому как вскоре католики отбили крепость, а забавная игра продолжилась с той лишь разницей, что теперь на утреннюю «зарядку» строились уже гугеноты. Сколько всего людей оказалось под стенами крепости, так никто и не знает, как не знает никто и того, зачем одним французам понадобилось истреблять других.
В 1789 году в Морна пришли уже совсем иные звери, которым было наплевать и на Бога, и на Дьявола, но которые были готовы кому угодно пасть порвать за Свободу, Равенство и Братство. Собственно своим любимым делом они и занялись, причем с такой неистовой страстью, что очень скоро от крепости осталась лишь груда бульников.
Лишь двумя веками позже группой энтузиастов было создано общество друзей Морна, и начались восстановительные работы. Думаю, что в дебюте реставрации у крепости нашлись довольно щедрые спонсоры, потому как фронт работ был колоссален, а сделано все очень добротно и с любовью.
В наши дни Морна целиком и полностью зависит от волонтеров. В летние месяцы молодые ребята со всей страны съезжаются в эти места и по мере сил и возможностей латают дыры, обустраивают внутренние помещения, а кое-где даже возводят недостроенные стены. В свободное от работы время они работают гидами, разыгрывают простенькие сценки из средневековой жизни и наслаждаются видом открытых ртов всякой мелочи, которая не отходит от них ни на шаг.
Ох и немало бы я отдал за то, чтобы в моем детстве были такие замки, такие экскурсии и такие истории. Хотя, справедливости ради, нужно отметить, что вовсе не обязательно быть ребенком, дабы получить эстетическое удовольствие от всего происходящего. Хилотелые «рыцари» при мечах и кольчугах не произвели на меня ровным счетом никакого впечатления, а вот за юных мамзелей в средневековых платьишках я, признаться, получил пару предупредительных взглядов в душу от уже вполне оклемавшейся после восхождения на гору жены.
Пришлось даже принять дополнительные меры предосторожности ☺
Вот таким неожиданным, увлекательным и горячим на события получился этот день в крепости Морна. Коли будете в Авиньоне, не забудьте по это место, потому как те жалкие 30 минут на дорогу окупятся сторицей, и я уверен, оставят достойный след в вашем путешествии.
Мой рейтинг – 8/10
