Годы идут, а греки продолжают бережно хранить память об английском поэте, пламенно выступившем в защиту Эллады. Он был одним из первых знаменитостей Европы, осмелившихся резко протестовать против вывоза из Греции лордом Элгином «мраморов Парфенона», Байрон назвал это «ограблением афинских руин». Не только словом, но и делом выражал английский лорд свою позицию. Выбрав Грецию, Мессолонги в самое напряженное, неспокойное время, отдал не просто душу, деньги, но и всего себя...
Конечно, замашки английской (и не только) знати прибыли вместе с Байроном. Он много пил, здоровье его было уже сильно подорвано злоупотреблением алкоголя, а подхваченную инфекцию пытались лечить неумеренным кровопусканием, как было принято в те времена. Лихорадку молодой человек подхватил промокнув на прогулке с графом Гамба.
22 января, в день своего рождения, он вошёл в комнату полковника Стенхопа, где было несколько человек гостей, и весело сказал: «Вы упрекаете меня, что я не пишу стихов, а вот я только что написал стихотворение». И Байрон прочел: «Сегодня мне исполнилось 36 лет».

В ДЕНЬ, КОГДА МНЕ ИСПОЛНИЛОСЬ 36 ЛЕТ

Должно бы сердце стать глухим
И чувства прежние забыть,
Но, пусть никем я не любим,
Хочу любить!

Мой листопад шуршит листвой.
Все меньше листьев в вышине.
Недуг и камень гробовой
Остались мне.

Огонь мои сжигает дни,
Но одиноко он горит.
Лишь погребальные огни
Он породит.

Надежда в горестной судьбе,
Любовь моя — навек прости.
Могу лишь помнить о тебе
И цепь нести.

Но здесь сейчас не до тоски.
Свершается великий труд.
Из лавра гордые венки
Героев ждут.

О Греция! Прекрасен вид
Твоих мечей, твоих знамен!
Спартанец, поднятый на щит,
Не покорен.

Восстань! (Не Греция восстань —
Уже восстал сей древний край!)
Восстань, мой дух! И снова дань
Борьбе отдай.

О мужестве! Тенета рви,
Топчи лукавые мечты,
Не слушай голосов любви
И красоты.

Нет утешения, так что ж
Грустить о юности своей?
Погибни! Ты конец найдешь
Среди мечей.

Могила жадно ждет солдат,
Пока сражаются они.
Так брось назад прощальный взгляд
И в ней усни.

19 апреля 1824 г. поэт скончался. Тело его было отвезено в Англию и погребено в родовом склепе Байронов. А сердце осталось в Мессолонги.