ДругаяУтро началось ближе к обеду. Комнату заливал солнечный свет, слух ласкало пение птиц. Донна сварила всем желающим кофе. Вместе с чашками мы сидели на площадке перед домом и грелись на солнце. Коты и собака Лола тоже валялись рядом с нами.
Бронсон и Донна, а также собака Лола.
— Это невероятный город! — делилась впечатлениями Донна. — Здесь бурлит энергия. На каждом шагу рождается искусство! Ты уже был в центре? Видел архитектуру? Ты обязательно должен всё это увидеть. Очень интересный, захватывающий город! Я получаю большое удовольствие гуляя по здешним улицам, паркам… Кстати, Бронсон, подскажи мне какое-нибудь мексиканское ругательство, чтобы можно было послать человека подальше. А то ко мне вчера в парке прицепился один козёл. На английском я смогла бы его послать так, что ему не показалось бы мало, но по-испански я пока не говорю, только несколько слов успела выучить за неделю в Мехико. — Донна из тех людей, кто учит язык в среде, выхватывая слова из речи и записывая их в тетрадку. Нужно сказать, что таким методом она продвигалась в изучении языка довольно быстро. — А эти уличные торговцы! Вы слышали, что они кричат? — Донна начала голосом изображать уличных тогровцев, — «Одно за 5, два за 10, три за 15!»… Это же гениально! Сколько путешествую, нигде не видела столь абсурдной рекламы, но у них это, кажется, работает!
— Да, я когда в Мексику переехал, тоже над этим смеялся, — ответил Бронсон. — Сейчас я уже ко всему привык.
— Кто хочет сходить в магазин за вином? — спросил Ахмед, выйдя из душа. — У нас же сегодня вечеринка!
— Много будет народу? — спросил австралиец.
— Да нет, не думаю. Сюда многим будет лень ехать. Но вина у нас после вчера не осталось. И нужно купить тортияс!
В город мы отправились втроём: Бронсон, австралиец и я. Минут 30 мы шли пешком до шлагбаума на въезде у подножья горы. Я где-то на уровне подсознания вспомнил о богах на горе Олимп, они вполне могли бы так спускаться со своего божественного места обитания. После шлагбаума ещё минут 5 мы шли до магазинчика. Но вверх поднимались уже на такси. За время нашей прогулки Ахмед успел сделать уборку в доме.
— Нужно разжечь костёр. — Ахмед вытащил маленькую баночку с каким-то горючим веществом, специально для разжигания костров, но у него ничего не получалось.
— Можно я попробую? — вспоминая детство и костры, которые мы разжигали зимой в лесу, я отправил Ахмеда заниматься другими делами.
— Да, думаю, в Канаде и в России лучше умеют разжигать костры! — присоединилась ко мне Донна. Мы начали укладывать тонкие веточки шалашиком.
Мы жарили мясо и овощи, рядом разогревали кукурузные лепёшки (tortillas), с завёрнутым в них сыром, и бобовое пюре в кастрюльке. На столе уже стояла миска с нарезанным лимоном и бутылка вина. Единственный гость доехал ближе к вечеру, так что мы сами наслаждались вкуснейшей едой, вином и светскими беседами об английском мате. Ещё бы! За столом сидели американец, канадка и австралиец. Мы же с Ахмедом внимательно слушали. Кстати, Ахмед — мексиканец, а почему у него такое имя — это «вопрос к родителям». Он рассказал, что в его семье все со странными нетипичными для Мексики именами.
Никуда не торопясь, наслаждаясь атмосферой и разговорами, мы провели так целый день.
Донна заворачивает табак, Бронсон учится.
Потом кто-то предложил перенести огонь вниз и сесть вокруг. Так мы и сделали, но посидеть вокруг костра смогли не долго, так как начал накрапывать дождь. Все пересели под крышу дома, а я продолжал ходить вокруг костра, периодически поднимая лицо кверху, подставляя его под капли. Это было простое, первобытное счастье.
Ближе к ночи дождь прекратился, и я вызвался приготовить ужин. Он ничем не отличался по технологии приготовления от обеда, но теперь готовил его не мексиканец, а русский.
— Вы давно вместе? — спросила Донна у Ахмеда и Бронсона.
— Больше 4 лёт уже, — ответил Ахмед. — Я тогда жил в Веракрус, где и родился. Я снимал квартиру с друзьями. Бронсон приехал из маленького города в США учить испанский язык в Мексике. У нас как раз за неделю до его приезда освободилась комната, так как один знакомый съехал. Бронсон сначала просто вписался на время, а потом мы все подружились и он стал снимать комнату в нашей квартире. Мы просто дружили и хорошо общались первые месяца три, а потом что-то произошло…
— «Что-то произошло» ха-ха! — засмеялся австралиец. — Хорошее определение сексу: «что-то произошло»!
— Да, именно это и произошло. С тех пор мы вместе. Сначала было тяжело. Бронсону нужно было делать рабочую визу, чтобы жить здесь, а американцам это не просто! Я же вообще долгое время не мог поехать в США. У меня не было ни миллионного счёта в банке, ни даже нормальной работы. Мы тогда заняли денег, и я полгода везде расплачивался одной и той же карточкой, так как в посольстве проверяют эту информацию, как раз, чтобы отсеять тех, кто кладёт деньги на счёт, делает выписку и потом всё снимает. Ещё пришлось сказать, что я очень хочу посмотреть Нью-Йорк, не мог же я в посольстве сказать правду. Мол, еду в маленький городок, знакомиться с семьёй своего парня… мне бы тогда вообще запретили въезд в США!
— Эти американцы от всех отгородились! Даже от канадцев, — вспомнила Донна, — одна моя знакомая поехала в США, у неё была виза, но не было обратного билета на самолёт, так ей пограничник поставил штамп, что она может находиться в США только 10 дней и потом обязана вернуться в Канаду! Как будто она из Канады хотела сбежать в Штаты. Это же смешно!
— Ну, визовые вопросы — это не самое сложное, через что нам пришлось пройти. Первое время в Мехико мы жили почти без денег, у меня ещё не было хорошей работы, Бронсон никак не мог ничего найти. Кстати, мы и в Мехико перебрались, чтобы ему было проще найти работу. У него даже медицинской страховки не было, так как он не гражданин. Мы жили в маленькой комнатке, окна которой выходили на большой проспект, круглосуточно было шумно и нечем было дышать. Ели мы разные дешёвые растворимые супы и прочую дрянь… Мы жили на 4000 песо (около 500$) в месяц на двоих! А теперь вот снимаем этот чудесный дом за 8000 песо в месяц. — Бронсон сейчас работает журналистом в журнале, издаваемом в Мексике на английском языке, а Ахмед в каком-то благотворительном фонде.
— А в Мексике разрешены однополые браки? — Поинтересовалась Донна.
— Да, в столице с 2010 года разрешены, но не во всей Мексике. Это значительно упрощает жизнь. Я теперь могу сделать Бронсону медицинскую страховку хотя бы.
Разговор длился очень долго. Бронсон с Ахмедом рассказывали свою историю. Для канадки и австралийца, в чьих странах однополые отношения в той или иной степени узаконены, а уровень жизни очень высокий, данный вопрос не вызывал никаких отрицательных эмоций, при всей их натуральности. Они привыкли, что это есть и считают это нормальным.
— Я слышал, что в России геев не любят, убить даже могут. По телевизору как-то смотрел репортаж… Это действительно так? — задал мне вопрос Ахмед и все остальные уставились на меня.
— Думаю, у нас в России просто есть люди, которым выгодно стравливать граждан между собой, — я не придумал ничего лучше, чтобы ответить. — Но убить — это вряд ли. Вообще, у нас много странных вещей в стране, например, нам нужно два паспорта: один внутри страны, второй для путешествий.
— Да ладно! Ты шутишь!
— К сожалению, нет.
Тема разговора сменилась. Мы заговорили о страхах американцев на счёт Мексики. Меня в США, например, многие пугали разборками мексиканских наркобаронов и постоянными кражами людей. Не нравится американцам и поток наркотиков, который идёт через Мексику.
— Они обвиняют Мексику в неумении справиться с наркобаронами, а сами продолжают их вооружать, получая за это деньги! — Видно было, что мексиканца Ахмеда эта тема очень волнует. — Ты знаешь, что Мексика не производит своего оружия? Почти всё оружие у мафии — американского происхождения! Понятное дело, США выгодно поддерживать слабость Мексики. Они отобрали у нас огромные территории и, наверное, хотели бы ещё (Наиболее важными последствиями войны между странами в 1846-1848 гг. были обширные территориальные уступки Мексики, в результате которых США были отданы Верхняя Калифорния и Новая Мексика — земли современных штатов Калифорния, Нью-Мексико, Аризона, Невада и Юта). Не нравится мне политика США, но Бронсон нравится, хоть он и американец …
Из музыкального центра доносилось пение американки Билли Холидей: «…Living for you is easy living / It's easy to live when you're in love / And I'm so in love / There's nothing in life but you…»
