Широко известен тот грустный факт, что все открытия уже сделаны, все клады найдены, все красивые девушки уже замужем, а мне – никогда не стать известным гайдзином.
У каждой страны свои категории «отлитых в бронзе». Поэты, писатели, художники, короли и полководцы. В Японии есть ещё одна категория – знаменитые гайдзины. Когда-то, где-то века с 17-го до начала 20-го, почти каждый гайдзин, попавший в Японию, становился японским национальным героем. Если только выживал. До сих пор десяткам известных гайдзинов стоят памятники по всей Японии, в честь них называют корабли, создают парки их имени, и устраивают фестивали.
Вспомнить можно очень многих. Большинство этих людей давно не помнят на их родине, но хорошо помнят на этом острове, на краю земли. Именем французского инженера 18 века Леонса Верни назван парк рядом с Токио и множество кораблей – Верни научил японцев строить кирпичные военные сооружения французского типа. Дом-музей писателя Лафсадио Херна является второй по важности достопримечательностью в Мацуэ, сразу после одного из 12 сохранившихся оригинальных замков. Херн приехал в Японию из США в конце 19-го века в качестве корреспондента газеты, прижился в Японии, и стал одним из самых знаменитых гайдзинских писателей. В честь американского командора Перри каждый год у берега, к которому причалил его чёрный корабль, проходит один из самых больших в Японии фестивалей.
Пожалуй, самая удивительная история – история английского искателя приключений 17-го века по имени Вильям Адамс. Адамс – первый англичанин когда-либо ступивший на японскую землю - попал в Японию в результате ошибки природы: его корабль, убегающий от испанцев, попал в тайфун, и был вынесен на японский берег. Большая часть команды корабля уже умерла, остальные не могли даже стоять, и Адамс был взят в плен будущим сёгуном Японии Токугавой Иэясу. Будущий сёгун допросил Адамса, и был поражён одним фактом: англичанин знал математику, а будущий сёгун – нет. Один из тех редких случаев, когда знание математики не только пригодилось в реальной жизни, но и спасло её. Сёгун объявил, что англичанин Вильям Адамс погиб, чем освободил его от всех предыдущих обязательств, подданства, и оставшейся на родине жены, а новый японец Миура Анзин – родился. Миура Анзин стал первым иностранным самураем в Японии, сёгун подарил англичанину личную деревню в Йокосуке в персональное владение (сейчас на месте этой деревни американская военная база, история обязывает), и хорошую жену Оюки – дочь знатного самурая из Токио. В новой семье родился сын, следующий самурай с редким среди самураев именем Иосиф, и дочь Сюзанна. А искатель приключений так и остался искателем приключений, и новый самурай стал бродить по всей Японии, и до сих пор в разных частях Японии проходят фестивали в его честь, ему стоит памятник в Йокосуке, в честь него названы улицы в нескольких японских городах, а могила гайдзинского самурая – одна из главных достопримечательностей префектуры Нагасаки.
Широко известен и другой грустный факт – что имеем не храним, потерявши плачем. Я, например, к своему стыду, ни разу не был нигде в России, кроме Москвы. Как-то каждый раз получалось так, что куда ни поедешь, всё время за границу. Россия же вот она – всегда можно пойти попутешествовать, я же тут живу. Поэтому в другой раз. Теперь я уже почти 5 лет не был в России и очень жалею, что видел в ней меньше городов, чем любой иностранец, приезжающий на одну неделю. Эта болезнь преследует не только меня. Сейчас в Японии я уже точно был в большем числе городов, чем средний японец. Поехать за границу обычно легче (и дешевле – самолет до Кореи и отель там, например, стоят дешевле, чем поезд по Японии до какого-нибудь соседнего города на нашем же острове), а свои просторы не используются. 70% площади Японии покрыто горами, а в горах никто никогда не жил, и почти никогда не живёт до сих пор – полная противоположность широко используемым европейским Альпам. В Альпах стоят деревни, пасутся вертикальные коровы, делается сыр в пещерах, строятся замки и церкви прямо на вершинах гор. В Японии в горах не строили вообще жилых домов, это считается слишком сложным и неудобным - строить на склоне, а горный замок (несмотря на очевидные плюсы – враг замучается, пока доберется до стен) я видел только в Такахаси. Храмы, конечно, встречаются, но монахи – известные извращенцы, которые простых путей не ищут. Бывает, правда, что и они ошибаются. Монахи в Японии придумали специально максимально невкусное блюдо – простые гречневые макароны, чтобы не баловать желудок и оставлять простор для мыслей о высоком, а эти макароны, соба, тем не менее, полюбились многим и многим.
Японцы испытали огромный шок в 1930-ом году, когда австрийский джентльмен по имени Ганс Шнайдер приехал в Японию со своими дровами, тьфу, то есть лыжами. Залез на гору, встал, и поехал. Оказалось, в горах можно отдыхать! В честь Шнайдера сейчас в Японии названы отели и спуски, в музеях рассказывают про него как родоначальника японского лыжного отдыха, ему стоят памятники.
Сложно поверить, но в Нагано, где миллионы лет японцы жили у подножия гор, они даже не удосужились многие из этих гор как-то назвать. На эти горы не ступала нога человека. Им просто было не до этого – знаете, голод, болезни, попытки вырастить рис, тяжелый труд и войны друг с другом - всё время находились какие-то ещё дела. Ну, на Фудзи ходили, когда надо умереть, но только в 1828 году произошло первое зарегистрированное восхождение на красивейшую гору региона – Яри: монах Банрью Сёнин забрался на вершину в целях самомучительства, ну и достижения нирваны, заодно.
Через 50 лет в Японию прибыл британский шахтёр Вильям Гоуленд, прибыл учить японцев шахтерскому делу. Взял палку и пошёл в горы. Наш гайдзин совсем чокнулся, подумали японцы, хочешь на другую сторону – умный гору обойдет. «Хайкингу» - сказал гайдзин незнакомое слово и японцы поняли – гайдзин идёт в гору без цели, гайдзин ходит в гору отдыхать. Так простой гайдзинский шахтёр не только научил японцев, что в горах, оказывается, можно отдыхать, но и дал название горам в Нагано: «северные японские Альпы».
Всего 4 часа от Токио, 2.5 часа на экспрессе от Синдзюку до Мацумото, полчаса на местной электричке, и ещё час в горы на автобусе – плоскогорье Норикура. Какое счастье в августе, когда целыми днями изнываешь от 35-градусной жары и пыли в Токио, замерзнуть за ночь под теплым одеялом! Здесь есть долины, в которых кое-где ещё лежит снег, водопады, большие и маленькие, к которым можно подойти по течению и намокнуть в ледяной воде, ручьи, из которых течет чистая вода, огромные берёзовые леса, полные таких знакомых грибов – сыроежек, груздей, подберезовиков и белых – они на каждом шагу, японцы их не знают и не собирают (они едят какие-то другие, похожие на поганки, грибы), большие и маленькие реки, озёра и болота.
Ах, Норикура!
