ДЕНЬ СЕДЬМОЙ (03.01.08)
Встали рано утром, как обычно, позавтракали, выпили мате-де-коки и поехали на машине в священную долину инков. Дело в том, что поезд идёт до городка Агуас Кальентес, что у подножия Мачу-Пикчу, из Куско, но выбирается он из Куско по серпантину. В отличие от автотранспорта серпантин для поезда означает движение лесенкой вперёд-назад, что очень долго. Проехав половину дороги на машине, мы сэкономили целый час, за что большое спасибо Елене, которая это организовала. Поезд довольно комфортабельный. Проверка билетов, проверка паспортов на входе и мы начинаем движение. Мимо гор, вдоль священной реки Урубамба (тоже довольно мутной), мимо предджунглей. Эти леса в Перу называют бровями джунглей, поскольку они ещё не столь буйные, как в амазонии, но уже гораздо обильнее растительности в окрестностях Куско. Здесь гораздо теплее. Вдоль дороги много эвкалиптов, растений привезённых сюда европейцами. Тут растёт самая крупная в мире кукуруза. Система террасных полей мало изменилась с инкских времён.
Дорога следует всем извивам быстрой реки. Вокруг теснятся горы неописуемой красоты. Они безжизненны лишь местами, где вертикальные сколы породы относительно недавние. В основном же горы мохнатые от бурной зелени. Через два часа пути прибыли в Агуас Кальентес. Мачу-Пикчу совсем недавно был причислен к чудесам света, что сразу отразилось на жизни небольшого городка. Повсюду видны следы строительства, хотя места для этого совсем не много. Отвесные стены гор сжимают городок со всех сторон. На станции Лена купила пакет с листьями коки и показала, как её надо жевать. Что ж? На вкус довольно приятная штука.
Двадцать минут на автобусе по красивейшему серпантину и мы прибыли в затерянный город Мачу-Пикчу. Собственно говоря, как назывался город неизвестно. Мачу-Пикчу переводится, как старая гора. Уаина-Пикчу – молодая гора. Между двух этих гор и располагается сам город инков. В сам город мы шли уже по горной тропе. С каждым поворотом и подъёмом виды становились всё величественнее. Внизу виднелась река и станция, а перед нами фантастическим продолжением линий гор возник город. Мы поднялись на площадку выше главного поселения. Это место считается местом лечения или жертвоприношения, или кладбищем. Сам город имеет только один узкий вход, к которому приводит тропа. Тропа ведёт во внешний мир через пропасть по подвесному мосту, который убирали в случае опасности. По свидетельству Ирама Бингхема, нашедшего город в 1911 году, в нём всё выглядело так, будто люди из него ушли в один момент, бросив всё. Сейчас Мачу-Пикчу выглядит живописной руиной. Частично дома и храмы стоят на фундаментах более ранних построек. Фундаменты эти выглядят лучше их продолжений. Камни лучше пригнаны друг к другу, поверхность их лучше обработана. Весь город окружен террасами, на которых выращивали орхидеи для дворца инков. Мы обошли весь город, потрогали энергетический камень (тёплый такой!), посидели возле бассейнов, поговорили о разных версиях предназначения этого города, вплоть до темы пришельцев. Надо сказать, что особенной энергетики я не ощутил, хотя, по словам Лены, некоторые люди испытывают там явное жжение даже через обувь.
На выходе с территории Мачу-Пикчу в загрнпаспорт поставили местный штамп. На обратном пути наш автобус провожал мальчишка, пронзительно прощавшийся с нами возле каждого поворота серпантина. Он так и прибежал вниз раньше автобуса с гортанными воплями и улыбкой. До поезда оставалось два с половиной часа. Пообедали и разбрелись по городку. Горы нависали над станцией, внизу копошился рынок и туристический водоворот. Иногда набегал короткий ливень. Мы с Настей забрели в Интернет-кафе и, сидя у огромного окна с видом на городок и живописные горы, писали письма в далёкую новогоднюю Москву.
С Леной мы расстались, тепло поблагодарив её, в Агуас Кальентесе. На обратном пути в поезде нам устроили костюмированное шоу. В священной долине нас встречал местный водитель. Вечерний Куско светился всевозможными огнями. Лёша с Женей залегли, а мы, будучи молодёжью, пошли гулять по городу. Болтали. В разговорах прошёл вечер. Город, уходящий в горы, вечером светился, как ёлка в гирляндах.
