Подсознание человека всегда ведет черновик, где по известным только ему критериям ставит свои галочки увиденным местам. И пока ты, сломя голову, бегаешь по городу и старательно скупаешь комби-билеты на посещение 10 музеев сразу, оно проделывает параллельную работу. Его не видно и не слышно, и вот только когда ты пытаешься задуматься и вспомнить, а куда бы вернуться, где же было хорошо, то вот тут оно и подсовывает тебе нужные образы и за тебя делает «Выбор года».
Проваливаясь в пучину воспоминаний хочется верить, что тебе просто как воздух необходимо вернуться в Париж, Венецию, Гамбург, на Бермуды, ну или, по крайней мере, в Краков. И хочется, и ты веришь, но какая-то маленькая заноза из глубины душевных недр наглым образом мешает тебе поздравить себя с удачным выбором и окончательно определиться в пользу европейских топ-направлений.

И только, когда полностью обессилив в схватке со своим внутренним Я, ты сбрасываешь собственные зажимы, перед глазами встает кристально чистый образ. Легкое удивление, душевный ропот и теплой негой приходит осознание истины. Как говорится — себя не обманешь.

Так произошло и у меня сочным октябрьским днем, когда, побродив всего несколько минут по усадьбе Массандровского дворца, я понял, что это именно то место, куда я неосознанно и хотел попасть.

Живя в Крыму со своих пеленочных лет, я так и не реализовал свой шанс попасть сюда раньше. То экскурсионный автобус проходил мимо, то просто не было времени или возможности съехать с трассы в его сторону. Но это был хороший и благосклонный год. Мы встретились.
В отличие от таких раскрученных брендов как Воронцовский и Ливадийский дворцы, Массандровский стоит поодаль от туристических маршрутов и даже проезд к нему нельзя назвать вседоступным. Направляясь в массандровские рощи со стороны Алушты мы, руководствуясь наводками знатоков, свернули на Симферопольское шоссе, которое следует переименовать скорее в тропу. В течение нескольких километров мы жалели нашу металлическую лошадку, а после и вовсе со слезами на глазах нагло въехали под знак «въезд запрещен». Нарушение осталось в груди сквозным ранением, но других вариантов проезда просто не было. Парковать машину пришлось и вовсе задними колесами в лес, так как въезд на территорию запрещен. Благо, что помимо нас туда примчалось всего несколько машин и был хоть какой-то зазор для маневров.
Но, попав на территорию, я ахнул, медленно моргнул, а потом еще раз ахнул, но уже вместе с семьей. Место было настолько отрешенным от южнобережной суеты, что казалось что мы махнули на телепортирующем устройстве в районы дикой Франции. Влажный воздух, обогащенный парами хвойно-лиственного леса, наполнял грудь гремучей смесью. От таких ингаляций мои легкие мгновенно побили все рекорды по доставке кислорода организму, а в голове активизировались все участки отвечающие за удовольствие, как после качественного массажа.

Оставив купания в собственном удовольствии на потом, мы продвинулись к самому дворцу. К сожалению, последняя экскурсия уже штудировала второй этаж, так что нам оставалось только любоваться наружным орнаментом и качеством отделки. Хотя я не считаю это минусом. Все-таки внутренний дизайн помещений всегда будет принадлежать человеку, его идеям и убеждениям, а вот ландшафтный дизайн таких мест будет максимально близок к природе.
Вот и мы потратили добрый час на упование бескрайними просторами природных недр, образовавших столь живописное поместье и умелым мазкам человеческих усилий, приспособивших его для долгих прогулок, философских рассуждений и ментальных провалов.
Уходить отсюда не хотелось. Дочка в момент рассыпала перед собой карандаши и начала неспешное возведение образа дворца на бумаге, а мы с женой с удовольствием обошли поместье проведя экспресс-фотосъемку. Южное солнце сюда, почему-то, не проникало, а гряда гор вокруг и впрямь делали этот уголок отдаленным от светской жизни. И вот в глубине этой природной ниши серой глыбой стоит несравненный шедевр французской архитектуры, сводный брат поместий графов в долине реки Луары.

Два ярких фасада дворца, объединенных выразительной фигурной крышей, богаты открытыми галереями, террасами, балюстрадами, витыми лестницами и красиво оформленными мансардами.
Парк, состоящий из трех последовательно снижающихся террас, с могучими секвойями и цветочным склоном, опоясывается великолепным лугом.
Но а у того, кто считает себя действительным почитателем искусства, без сомнения захватит дыхание от созерцания подпорной стены, выстроенной напротив восточного фасада дворца.

И хотя, думаю каждый в своей жизни найдет свой шедевр, отвечающий его требованиям, для меня подобные поиски приостановились на элегантном молчаливым отпрыске последней эпохи российского дворянства.