Мы едем к реке Мара. Наша цель – увидеть миграцию своими глазами, но никакой гарантии, что она осуществится. В интернете мы нашли сайт, который отслеживает перемещение животных. Когда мы вылетали в Кению, одно стадо уже вышло к реке и, увы, переправилось до нашего приезда. Но мы видели, что приближается второе и надеялись, что нам повезет.
Чтобы вовремя добраться до речки, мы выехали еще до 6 утра. И ехали почти без остановок, желая добраться до Мары вовремя.

И проехали, в общем, не так уж много, но пейзажи поменялись кардинально. Только что мы ехали по цветущей саванне: редкие деревья и низкие травы.
И трава зеленела, и кусты давали тень. И низкорослые акации с огромными кронами, и акации желтокорые, высокие и почти не дающие тени.

А тут перед нами высушенная солнцем высокая трава, практически солома, в которой легко может укрыться лев, где буйволу почти не приходится наклоняться. И даже слонам она доходит до самого брюха.

Высоких деревьев мало, и жирафам приходится грациозно сгибать шею, чтобы достать свежий листик с редких кустов.
И наконец, мы увидели стадо. Наверное, тысяча антилоп-гну целеустремленно бежали нам наперерез, вытянувшись в длиннющую полосу. Бежали на те самые зеленые просторы, которые мы только что проезжали.

Мы огорчились, что опоздали. Наш водитель рванул вперед на всех парусах. Как оказалось, зря. Вот эти конкретные особи перешли 4 дня назад, а новое стадо переходить реку передумало, антилопы повернули обратно. Судя по всему, в ближайшие дни переходить не будут. А сидеть здесь неделю в ожидании мы не можем себе позволить. Не повезло.

Зато перед нами во всей красе развернулись последствия такой переправы.
Ходить вдоль реки Мары самим запрещено, нас ведет рейнджер. Обычный масай в похожей на военную форме. Гибкий и грациозный, как все представители этого племени.

Первым делом он показывает спуск – тропу бегемотов. И тут же запрещает нам идти по тропинке вдоль берега.
Мы идем поверху. И быстро понимаем причину запрета: на бережку спят объевшиеся крокодилы. Не зеленые, а желтые. И кое-где практически сливаются с илом. Наступишь – не заметишь. А если учесть, что там водятся водяные змеи…

Идти понизу уже расхотелось. Тем более, что «нам сверху видно все». Семья бегемотов, плавающих у излучины. И еще одна, отдыхающая далеко вниз по течению. За мостом. А между ними две переправы, усеянные трупами несчастных антилоп.

Я почему-то считала, что погибают только те особи, которых отлавливают разные хищники. Но, представшая перед глазами картина опровергала эти предположения. Гну-путешественниц было слишком много, рассказывал нам рейнджер. Они просто прыгали сверху на своих сотоварищей, и какая-то часть погибла под копытами. Добавьте сюда тех, кто неудачно спрыгнул или не смог подняться наверх, переломав себе ноги или спины, и вы получите то, что сейчас видите.

Когда крокодилы очухаются от переедания, часть туш утянут на дно, под ветви. Сохранят на будущее. А пока тушами занимаются стервятники да грифы. Клювы у них разные, поэтому скелет обглодают полностью. Как оказалось, стервятники всех видов съедают в общем больше мяса, чем все остальные хищники, вместе взятые. Но сегодня они сидят на останках, лениво поклевывая, не в состоянии даже взлететь. Слишком плотно поели.
Остаток доедят червяки, мухи или муравьи. В результате получим ослепительно-белые кости.
А пока мы видим более 100 антилоп, погибших при пересечении реки.

Спрашивается, зачем же им это нужно? Как оказалось, каких-то 100 лет назад ни о какой миграции даже речи не было. Но в 1950-м году произошли изменения. Во-первых, резервацию масаев сделали заповедником. Нет, землю не отобрали, но запретили охоту для всех, а чтобы еды хватало, позаботились о масайских коровах, привили от чумы. Гну, пасшиеся вместе с коровами, перестали заражаться. И быстро расплодились. Пастбищ стало не хватать, вот и приходится два раза в год пересекать реку в поисках сочной травы.

То есть последние полвека травоядные зимой идут на юг, в Серенгети, где дожди и еда в изобилии. Но чем теплее, тем дальше на север уходят стада и летом (то есть у них-то как раз зима) перебираются в Кению.
Мы перешли через мост. Тут еще один въезд на территорию "треугольника". Посмотрели. И поехали дальше.

Мы добрались до самой границы. Может быть, даже пересекли ее ненароком. Только выехать в Танзанию через заповедник можно, но нежелательно, окажешься в Танзании без визы, кто знает, что будет дальше.

Так что в Танзанию не едем, но пикник на границе – это тоже интересно. Находим большое дерево, расстилаем одеяла

и делим ланч с птицами.

Птиц здесь тоже немало. Если вы хотите увидеть синюю птицу – вам сюда. Я однажды видела такую в Негеве и была в шоке. Я не думала, что синяя птица реально существует. А вот она!
А уж синих с оранжевым брюшком, как воробьев в наших широтах.

Обратно мы не спешили. Остановились поглядеть, как танцуют страусы. Самцы кружились, расправив крылья, танцевали на золотом поле, похожем на осеннюю зрелую пшеницу. Самки делали вид, что их это заигрывание вовсе не интересует, но кто ж им поверит?

А вот вам птица-секретарь. Глазам не верю, я думала, они только в книжках существует.
То ли мы сделали круг, то ли пейзажи снова изменились. На подстриженное поле садятся маленькие самолеты, зебры и газели даже не поворачивают головы, занятые поиском листьев прсвежее.

Слоны не спеша шли по своим делам. Увидели мы и вепрей с грязным брюхом. Кстати, кто-то знает, почему они кушают, опустившись на колени?
Мы в дороге уже 12 часов и все по заповеднику. Мой муж требует кошек. Гиены, львы, ау, где вы? Как где? Отдыхают в кустах после утренней охоты.

Мы устали и едем домой. По дороге проезжаем деревню Масаев. Делаем остановку. Но об этом в следующий раз.