Позавтракали в отеле, выписались, чемодан оставили на хранение в багажной комнате гостиницы.
Идти к замку нам было через вокзал. По дороге заглянули в туристический офис. С нами общались две японки: одна совсем молоденькая девочка, вторая – дама предпенсионного возраста. Девочка (по-видимому, практикантка) старательно вела беседу, дама иногда ей подсказывала. Как обычно, мы попросили карту города. Кроме того, узнали, как доехать до замка. Обычно туристы ходят туда пешком, но мы экономили наше драгоценное время. :-) Оказалось, что до замка за 3 минуты довозит любой автобус, отходящий от вокзала. Еще поинтересовались, как добраться до горы Сёся (Shoshazan). На этой горе находится буддистский храм Энгёдзи (Engyoji), о котором на тот момент мы знали только, что там частично снимался фильм «Последний самурай» (которого мы, кстати, не видели). Тем не менее, женская интуиция подсказывала мне, что там должно быть очень здорово. Денис не очень-то воодушевился моей идеей, да и не были мы уверены, что успеем, но разузнать не мешало в любом случае.
Дамы совместными усилиями сообщили, что до станции канатки, поднимающей на гору, от вокзала или замка идет автобус №8 и что существует комби-билет «автобус+канатная дорога». Билет надо было покупать на автобусной станции рядом с вокзалом.
Автобусную станцию мы нашли быстро – она находится на углу привокзальной площади и улицы, ведущей к замку. По-английски там говорили откровенно плохо. Сначала мы обратились к девушке за стойкой, похожей на туристическую информацию, попытались показать ей карту, но она, услышав слово ticket, отослала нас к обычной кассе. Однако оттуда нас вернули назад. Момент взаимопонимания, наконец, случился, и мы стали обладателями двух комби-билетов по 1300 йен за штуку. Если покупать билеты по отдельности, придется потратить 1420 йен и энное количество времени. Получается, мы крупно сэкономили. :-) Зато я снова забыла карту. :-) Потерю компенсировали на обратном пути.
Тут же у станции мы сели в автобус и за 150 йен с носа доехали до замка (комби-билеты не являются проездными, поэтому тратить их автобусную часть на этот кусок поездки не стоит).
Замок Химедзи (Himeji-jo), на наш взгляд, действительно прекрасен и стоит того, чтобы переночевать в Химедзи или, как минимум, съездить сюда из Осаки или Киото. Мы выбрали вариант с остановкой на ночь для того, чтобы быть в замке рано утром, пока еще не наехали туристы из соседних городов. Плюс при таком раскладе у нас оставался более-менее вменяемый кусок вечера на следующий пункт нашего маршрута – Хиросиму.
Накануне в Осаке мы намеренно не стали тратить время на тамошний замок-реконструкцию из железобетона, потому что знали, что в Химедзи замок будет настоящий, деревянный. Он расположен на большой территории, окруженной рвом и стеной с воротами.
На свободной площадке сразу за воротами рабочие собирали сцену – вероятно, здесь планировалось какое-то мероприятие по поводу приближавшегося национального праздника – Дня уважения к старшим (15 сентября).
Мимо этой площадки по саду мы подошли к кассе. Входной билет в замок стоит 600 йен. Есть камеры хранения, где можно оставить лишние тяжести. Очень важный момент: за стенкой кассы есть сувенирный магазинчик, и там продают воду. Настоятельно рекомендую пополнить свои запасы, т.к. на территории замка воды нет! Мы этого не знали. Правда, у входа были вывешены предупредительные надписи, но какие-то маловразумительные: мол, пейте воду во избежание перегрева на солнце. О том, что этой самой воды нигде внутри нет – ни слова. А мы уже успели привыкнуть, что автоматы с питьем есть везде, и никак не ожидали их полного отсутствия. Так и поперлись внутрь с половиной пол-литровой бутылки зеленого чая, которая у нас оставалась. Через полтора часа гуляний по замку первым делом выпили литр или полтора воды.
Вместе с билетами дают весьма подробную схему с комментариями на английском. Можно ходить по полному маршруту, можно по сокращенному. Во втором случае не увидите построек т.н. Западного двора (West Bailey Building) – Длинного коридора (Long Corridor) и Косметической башни (Cosmetic Tower). Здесь в начале XVII в. жила со своим вторым мужем по имени Хонда Тамадаса (Honda Tamadasa) старшая дочь второго сегуна Токугава – Хидэтада (Hidetada) – принцесса Сэн, или Сэнхимэ (Senhime). Вдоль т.н. Длинного коридора, внешняя стена которого является по совместительству крепостной, расположены совершенно пустые жилые помещения разного размера – от каморочки в 4-5 татами до вполне приличных залов. Кое-где устроены инсталляции, воссоздающие картины жизни японских аристократов тех лет, например, игру в го.
Напротив выхода из Косметической башни есть, пардон, туалет, и нам туда приспичило. Так мы обратили внимание на кусок территории рядом с этим скромным заведением, огороженный натянутой на стволы деревьев лентой. Тут же развешены надписи с картинками, предостерегающие от шершней. Видимо, где в этих деревьях у них гнездо. Шершни в Японии действительно могут быть опасны для людей – размеров они, как и многие местные насекомые, циклопических. Палец целиком, думаю, не откусят, но хорошенький такой кусок оттяпать могут вполне.
Японцы (а особенно японки) очень любят Сэнхимэ, т.к. считается, что их семейная жизнь с Хондой жизнь была ну очень счастливой. Это и для современной-то Японии редкость, что уж говорить о начале XVII в. Однако лично меня значительно больше впечатлил другой факт принцессиной биографии: ее первый муж, Тоётоми Хидэёри (Toyotomi Hideyori) и его мать, с которыми Сэнхимэ жила в Осакском замке, были вынуждены сделать себе сэппуку, когда замок пал под осадой родного дедушки принцессы, первого сёгуна клана Токугава – Иэясу. О причинах столь бурных событий – чуть ниже.
На момент взятия Осакского замка принцессе было 18 лет, ее мужу – на три года больше. Поженились они, кстати, за 11 лет до этого (!). По идее, сэппуку должна была совершить и Сэнхимэ, но её очень вовремя похитили дедушкины соратники. Через год она вторично вышла замуж за того самого Хонду.
Что касается истории самого замка Химедзи, считается, что начало ему было положено в 1333 г., когда правитель области Харима Акамацу Норимура (Akamatsu Norimura) построил здесь форт Химэяма (Himeyama – по имени холма, на котором стоит замок). Далее форт постепенно расширяли и перестраивали под руководством сменяющихся в результате войн хозяев. Что касается войн, то их в Японии в те времена было предостаточно. Войны эти вели феодалы, или даймё (daimyo), объединявшиеся между собой в часто распадающиеся коалиции. По этим войнам получил свое название отрезок японской истории с середины XV в. по начало XVII в. – период воюющих государств, или Сэнгоку (Sengoku).
В 1580 г. основательно разрушенным замком завладел Тоётоми Хидэёси (отец первого мужа Сэнхимэ). К тому моменту Тоётоми почти полностью удалось положить конец феодальным войнам и фактически стать единым правителем Японии. Под руководством главного стратега Тоётоми – Курода Ёситака (Kuroda Yoshitaka) – на горе Химэяма было построено новое трехэтажное здание.
Когда в 1598 г. Тоётоми Хидэёси умер, формальным наследником стал его пятилетний сын Хидэёри, а регентами при нем – пять самых влиятельных даймё, в т.ч. Токугава Иэясу. Думаю, ни для кого не секрет, что будущий первый сегун клана Токугава был человеком хитрым, предусмотрительным и, к тому же, везучим. Во времена полной силы старшего Тоётоми он не вступал с ним в открытую конфронтацию. Даже когда в 1590 г. Иэясу поддержал последнего остававшегося к тому моменту независимым от Тоётоми даймё Ходзё Удзимаса (Hōjō Ujimasa), то сумел повернуть дело к своей выгоде, предав союзника в обмен на несколько провинций (кстати, именно тогда ему достался Эдо, современный Токио). Вошел он и в Совет пяти старейшин, после смерти Хидэёси ставших регентами.
Коллеги Иэясу по регенству не могли сдерживать его властных амбиций. Токугава создавал альянсы со многими даймё, в основном, с теми, кто недолюбливал Тоётоми. В 1599 г. он взял Осакский замок, резиденцию малолетнего наследника Тоётоми Хидэёри. Это привело к активным протестам со стороны других регентов, образованию новых коалиций и, в конце концов, закончилось исторической битвой при Сэкигахара (Sekigahara) в октябре 1600 г. Битву эту Токугава безоговорочно выиграл, став де факто правителем Японии.
В 1603 г. 60-летний Иэясу получил титул сёгуна. Через год он выдал свою внучку Сэнхимэ за разжалованного в «простые» даймё наследника клана Тоётоми, дабы получить гарантии лояльности как самого наследника, так и, в большей степени, поддерживающих его даймё. Впрочем, это мало что дало, поэтому в 1615 г. случились те события, с которых я начала это затянувшееся историческо-лирическое отступление, и Сэнхимэ потеряла своего первого мужа.
Но вернемся замку Химедзи. После своей победы Токугава произвел основательный передел земель. Его собственные генералы получили куски пожирнее, поверженные противники, соответственно, наоборот. Химедзи достался зятю сёгуна Икеда Тэрумаса (Ikeda Terumasa), который за период с 1601 по 1609 гг. выстроил нынешний шестиэтажный замок и большинство окружающих его построек. Позже замок перешел к Хондам, которые достроили Западный двор, и к 1618 г. Химедзи приобрел современный нам вид.
Богатая история замка наглядно представлена на черепицах крыш, украшенных гербами тех правителей, которые его строили, перестраивали и ремонтировали. Гербов тут немало.
Замок носит весьма поэтическое прозвище «Белая цапля», во многом благодаря белой штукатурке, которой покрыты практически все его сооружения. Штукатурка эта особая, негорючая, что для деревянного замка момент немаловажный. На территории сохранился также кусок стены другого вида – т.н. масляная стена, сделанная из глины и песка, замешанных на воде от варки риса. Она нештукатуреная, песчаного цвета и стоит уже 400 лет.
Вообще, материал, использованный для замка, очень разнообразен по своему происхождению, и связано это с традиционной нехваткой камней для строительства. При Курода Ёситака для стен и основания ворот нередко использовали каменные фонари соседних буддистских храмов. Их полустертые орнаменты можно рассмотреть и сейчас. В одной из стен на общем темном фоне выделяется белый камень (Uba-ga-ishi), заботливо укрепленный металлической сеткой. По легенде, одна бедная старушка пожертвовала феодалу на строительство свой единственный жернов для изготовления муки. Весть об этом распространилась далеко по округе, и народ начал приносить и привозить камни для стен. В результате жертва бабушки позволила быстро закончить замок.
Система стен внутри замка очень хитрая – целый лабиринт. Это было сделано для того, чтобы максимально запутать войска, нападающие на замок. Нам, туристам, порой тоже было довольно непросто выбрать нужный поворот. Само здание замка видно практически отовсюду, но пройти к нему оказывается не так-то просто.
Сначала среди стен и мелких строений мы прошли мимо задов здания; потом довольно неожиданно для самих себя вышли на большое открытое пространство перед замком, и вот оттуда вид действительно потрясающий.
Перед тем, как войти внутрь, мы немного перевели дух в оборудованной зоне отдыха. Поскольку скудное питье наше уже закончилось, мы попытались охладиться под навесом с искусственным туманом, выдуваемым из специальных устройств, приделанных к потолку. Жаль, что такое устройство было нельзя утащить с собой. :-)
Снаружи замок выглядит пятиэтажным, но на самом деле в нем шесть этажей, не считая цокольного. Это тоже военная хитрость. Держится вся конструкция на двух несущих колоннах, сделанных из цельных стволов кедра. Западная колонна была полностью заменена во время реконструкции 1956-1964 гг., восточная сохранилась лучше – у нее заменено только основание.
Внутри замка (как и в покоях Сэнхимэ) можно ходить только босиком, сложив обувь в полиэтиленовый пакет. Пакеты, кстати, не одноразовые. Специальные бабушки сидят у входа и расправляют брошенные туристами в специальные баки мешки для нужд новых посетителей.
Цокольный этаж – довольно мрачный, потолок низкий, света мало, всюду некрашеное старое дерево.
Замок действительно целиком деревянный. Из металлических предметов – гвозди с декоративными шляпками, да вездесущие приспособления для хранения оружия – крюки для пик, ружей и т.п. В галереях стоят витрины с экспонатами, так или иначе связанными с историей замка.
Все этажи – разной высоты. В целом, чем выше этаж, тем ниже там потолки. Но (опять же военная хитрость!) то ли четвертый, то ли пятый этаж – неожиданно высокий, и по старой деревянной лестнице вместо одного пролета надо пройти два. То тут, то там устроены потайные комнаты для защитников замка. Оттуда они должны были неожиданно выпрыгивать по мере того, как нападающие продвигаются выше. При этом двери этих комнат такого размера, что выпрыгнуть оттуда может только если ребенок. :-)
По мере подъема уменьшается и площадь этажа. На самом верху места совсем мало, однако там устроен маленький синтоистский храм Осакабэ (Osakabe). Этот храм стоял на вершине горы Химэяма, когда никакого замка и в помине не было. При строительстве его перенесли, но от этого в вековом балансе природных сил произошел некий сдвиг, и люди решили вернуть храм на место, только чуть выше над уровнем моря.
С верхнего этажа открываются виды на город. Вблизи замка расположены, в основном, сады и парки, дальше – городские здания; на юге – вокзал.
По пути из замка к выходу туристы проходят мимо т.н. Харакири-мару (Harakiri-maru). По легенде, во дворе этого здания совершались харакири, или сэппуку. Стена рядом с ним якобы использовалась для обмывания тел обезглавленных самураев и хранит следы их крови (мы не заметили). На самом же деле, это просто укрепление, защищающее задние ворота замка.
В соседнем с Харакири-мару дворе есть колодец под названием Окику (Okiku). С ним связана замковая «история с привидением». Согласно этой истории, некогда в замке жила служанка по имени Окику, которая случайно узнала о заговоре с целью убить хозяина. Организовал его злобный управляющий, дабы захватить замок в свою собственность. Служанка сообщила о заговоре, и он провалился. В отместку управляющий спрятал одно из драгоценных блюд, хранившихся в замке. Служанка была обвинена в его краже, схвачена и умерла под пытками. Тело бросили в тот самый колодец. Шлялось ли привидение по замку, пугая обитателей, брошюрка почему-то не сообщает.
Еще на территории замка есть пруд, почему-то довольно заброшенный, и всевозможные заросли.
Закончили осмотр мы около одиннадцати. И решили, что на Сёсязан надо все-таки съездить. Еще до входа в замок мы разузнали расписание 8-го автобуса. До отъезда оставалось минут 10-15, мы решили охладиться и заодно подкрепиться довольно популярным в Японии ледяным коктейлем. Это густая взвесь мелко колотого льда в воде с разными вкусами. Смешно, что рядом с остановкой, на которой мы ждали наш транспорт, не нашлось ни одной урны, мы помыкались-помыкались, да и оставили пластиковые стаканы на стоявшем рядом столике. Далеко идти было боязно, т.к. автобус должен был вот-вот прибыть. Когда ехали назад, наши стаканы немым укором так и стояли на том же месте. :-)
Дорога на автобусе заняла около 30 минут. Пассажиры были те же, что и в Киото с Нарой – сплошь древние пенсионеры. Ехать нам было до конечной, но небольшое беспокойство по поводу выхода на нужной остановке мы все-таки испытали, когда в один прекрасный момент все вдруг дружно вышли, а после этого дорога вышла совсем за город, на шоссе. Слава богу, еще минуты через три мы прибыли к нижней станции канатной дороги. При выходе водитель оторвал по кусочку от наших комби-тикетов.
В кассе канатки в обмен на очередные билето-кусочки нам выдали брошюру на английском. Оказалось, что местная дорога очень выдающаяся по своей конструкции – у нее автоматически выдвигающаяся посадочная платформа, что позволяет останавливать вагончики, не сбрасывая сильно заранее скорость. В остальном дорога как дорога – два вагончика, отправляемые одновременно навстречу друг другу с разных концов. Ходят в 00, 15, 30 и 45 минут каждого часа, начиная с 8:30 и заканчивая в 17:00, 18:00 или 19:00, в зависимости от сезона и дня недели. Цена вопроса без комби-билета – 500 йен в один конец, 900 – в два (250 и 450 для детей). В декабре канатка на неделю закрывается на техосмотр.
Должна сказать, что читать всевозможные японские брошюры на английском всегда было интересно, т.к. в них постоянно попадаются великолепные образчики перевода. Особенно приятно, когда такой перевод дает-таки понять, что имелось в виду. Тогда вещи типа «Relief service is available where a number of passengers exist» воспринимаются как хохма. На всякий случай, в виду имелось следующее: «Если народу много – есть где присесть (в ожидании своей очереди на посадку)».
Канатка поднимает на высоту 211 метров за 3 минуты и 50 секунд. При этом Вам расскажут о том, что Вы видите внизу. Если не путаю, не только по-японски, как обычно, но и по-английски. Внизу, между прочим, красота – поросшие лесом холмы, деревушки, рисовые поля. На полях каким-то образом – то ли выстрижены, то ли засеяны чем-то контрастным – устроены изображения замка Химедзи и символа города – симпатичной птички.
В двух шагах от верхней станции – вход на территорию храма Энгёдзи. За вход берут по 300 йен, дают схему с надписями по-японски, кое-где продублированными на английском. Схема храма, кстати, есть и в брошюрке канатки, причем эти две схемы не во всем совпадают. :-)
Энгёдзи, храм буддистской секты Тендай (Tendai) был основан в 966 г. священником Сёку (Shoku). Считается, что этот священник получил некое особое духовное посвящение от Мондзю (Monju), бога (Бодхисаттвы) мудрости. Бог сообщил Сёку, что любой, кто поднимется на гору Сёся, очистится как духовно, так и телесно. Это поверье постепенно распространилось среди верующих, и на гору стал стекаться народ. На учебу к Сёку приезжал даже легендарный Нюкаку (Nyūkaku), отрекшийся от престола и ставший монахом 65-й император Японии Кадзан (Kazan). Нюкаку дал храму его современное название. Со временем Энгёдзи стал одним из важнейших буддистских образовательных центров западном Кансае.
Первое, что видишь после входа на территорию храма – т.н. Колокол милосердия (Bell of Mercy), монумент паломникам. Дело в том, что Энгёдзи является 27-м из 33-х храмов вдоль паломнической тропы, посвященной Каннон, богине милосердия. Тропа эта тянется практически по всей Японии, и первым ее прошел как раз Нюкаку.
Около колокола дорога раздваивается – налево идет асфальтированный проезд для мини-автобусов (на них возят группы пожилых паломников), направо – пешая тропа (Saigiku Pilgrimage Road). Нас везти никто не собирался, и мы пошли пешком.
Вдоль тропы стоит множество медных статуй тысячерукой Каннон. Статуи эти, на мой взгляд, сильно напоминают индийские.
Дорога довольно резко поднимается в гору, кое-где с нее открываются виды на лежащую внизу долину. Если присмотреться, можно разглядеть те самые силуэты замка и птички-символа на рисовых полях.
Минут через 10-15 мы дошагали до Ниомон (Niomon, главных ворот. Брошюрка гласила, что ворота последний раз были реконструированы в 1655 г. Атмосфера вокруг была такая торжественно-притихшая, что мы неожиданно поняли: место тут действительно серьезное. Тишина, нарушаемая только воем цикад, народу никого (пара пенсионеров, ехавших с нами на канатке, безнадежно отстала), дремучий лес, старые деревянные ворота...
За воротами подъем стал пологим, и начали попадаться храмовые постройки. Их и на схеме было нарисовано немало, на деле же оказалось еще больше. В итоге мы умудрились промахнуться, приняв одно из придорожных зданий за храм. Зашли было внутрь (я даже в стоявшие у порога тапки переобулась), и тут нас с испугом отловила японка средних лет. Оказалось, это храмовый офис. Мы поспешно ретировались с извинениями.
Кое-где вдоль дороги установлены каменные таблички с надписями, видимо, молитвенного содержания.
Мы довольно неторопливо брели по тропе, оглядывая попадающиеся храмовые постройки (все они были закрыты для посетителей), потом перешли небольшой каменный мостик над горной речкой и вышли на пятачок перед главным зданием Энгёдзи – Манидэн (Maniden). Челюсти наши натурально отпали. Стало ясно, с чего вдруг американцы стали снимать тут кино. На фото ощущение не совсем то, но все-таки.
Манидэн снизу показался мне очень ажурным и легким, несмотря на свои внушительные деревянные конструкции. Перегородки-стены (может быть, правильнее назвать их окнами или дверями) между храмовым залом и террасой вокруг него были полностью открыты, поэтому внутри было очень светло и просторно.
С террасы можно было видеть море деревьев внизу, кое-где уже поблескивала красная и желтая листва.
Манидэн посвящен Каннон. Впервые он был построен в 970 г. По преданию, на месте, где потом возник храм, Сёку встретил божественную нимфу, поклоняющуюся вишневому дереву. Это вдохновило его на изваяние статуи Каннон, стоящей на дереве. Затем статую поместили в Манидэн. К сожалению, в 1921 г. здание сгорело, и современная конструкция датируется 1933 г. Кроме Каннон, в алтаре храма находятся также статуи четырех охранных богов буддизма, т.н. Deva Kings. На фото можно видеть, что алтарь закрыт, и рассмотреть изваяния можно лишь в день храмового праздника 18 января.
Мы зажгли свечку и несколько ароматических палочек, затем присели на порог. Уходить не хотелось, настолько здесь было хорошо…
Но, как обычно, пришлось. :-) Денис купил на прощание коробочку местных «зажигательных» палочек, и мы свернули на тропу за Манидэн.
Тропа шла по смешанному лесу, попадались и огромные кедры, и деревья поменьше, орали цикады (слушать), ползали всякие жучки-паучки...
Неожиданно встретили дядьку, сдувающего бензиновым садовым пылесосом палую листву с дорожки. :-)
Справа от тропы увидели сидящего Будду. Рядом с ним на камне была высечена надпись, не иначе как с исчерпывающей информацией – конечно, на японском. Я попыталась обратиться к брошюркам: в одной статуя называлась просто Big Buddha, в другой и вовсе отсутствовала.
Минут через 5-7 вышли к большой площади в лесу, окруженной тремя внушительного размера храмовыми постройками: Дайкодо (Daikodo), Дзикидо (Jikido) и Дзёгёдо (Jogyodo).
Дайкодо был построен в 986 г. по инициативе Нюкаку. Когда-то это было главное храмовое здание, и использовалось оно как аудитория для обучения священников. Современное здание датируется началом XV в. и было полностью разобрано и перестроено во время большой реконструции 1956 г.
Рядом стоит Дзикидо. Он был построен в 1174 г. по заказу другого императора-монаха, Госиракавы (Gishirakawa) и посвящен тому самому Мондзю, который явился Сёку и велел основать храм. Это двухэтажное здание, которое использовалось как для учебы, так и в качестве общежития для студентов. В течение нескольких веков оно оставалось недостроенным, пока в 1963 г. его не разобрали и заново не реконструировали. Сейчас в Дзикидо можно посмотреть на коллекцию храмовых сокровищ (вход – 200 йен).
Если пройти между Дайкодо и Дзикидо, за ними в темном уголке есть лужица с гордым названием Зеркальный пруд (Mirror Pond). С ней связана байка, проясняющая обстоятельства пожара, при котором сгорел Дайкодо. Якобы один из студентов-монахов заснул днём после занятий, а добрые братья ради хохмы измазали ему физиономию сажей. Когда монах проснулся и стал ходить по своим делам, то все, кто ему встречался, над ним смеялись. Он долго не мог понять, в чем дело, пока не увидел свое отражение в этом самом пруду. Шутка его настолько разозлила, что он затеял драку с обидчиками, да такую, что в результате случился пожар, и Дайкодо погиб.
Дзёгёдо также был выстроен как учебная аудитория. Посвящен Амитабхе, Будде Чистой Земли, небесной страны, каждому попавшему в которую гарантировано достижение Нирваны. Передняя часть здания, обращенная к Дайкодо, является сценой, на которой по праздникам дают представления традиционного японского танца и песни:
Современная конструкция также является результатом реставрации 1965 г.
В очередной раз мы подивились пустынности этого места. Конечно, посетители были, но буквально с десяток на весь храм, и только японцы. Посидев немного на лавочке перед тремя зданиями, мы повернули назад к выходу: до синкансена, на котором мы планировали ехать в Хиросиму, оставалось не так много времени.
Напоследок заглянули сквозь закрытые ворота на захоронение членов клана Хонда – оно находится на углу площади: несколько маленьких построек, напоминающих одноэтажные пагоды.
Возвращались мы другой тропой, ярусом ниже. На склоне горы, вдоль которой шли, увидели целую толпу наших старых знакомцев – дзидзо.
Проходя мимо Манидэна, еще раз полюбовались на него снизу. До чего же красивое здание! Вообще, Энгёдзи нам очень понравился. Пожалуй, больше всех других виденных в Японии буддистских храмов. Понравился, в первую очередь, своей атмосферой. Да и отсутствие толп только добавило ему очарования.
Пока ожидали вагончик канатки на верхней станции, вместе с японским дедушкой вызволили яростно бившуюся изнутри о стекло огромную бабочку.
Прибыв на вокзал, мы разделились: я пошла в кассу бронировать места, Денис отправился за чемоданом в гостиницу.
Опасаясь приближающихся длинных по поводу национального праздника выходных, мы решили забронировать места не только на сегодня (была пятница), но и на завтра-послезавтра. Любопытно, что в Химедзи квиточки с броней были заполнены только иероглифами (до и после названия городов дублировали латиницей).
Мы вышли на платформу, встали в небольшую очередь, ожидая поезд, и тихо переговаривались. Мимо прошли две молоденькие девочки-косплеистки в нарядах а ля «розовая принцесса», мы улыбнулись. Японки средних лет, стоящие рядом с нами, тоже.
И тут боковым зрением я заметила глаза дядьки-японца, стоявшего в очереди за нами. Глаза мне показались какими-то подозрительно осмысленными. Я бы даже подумала, что он нас понимает, если б он не был японцем. :-)
Тем не менее, он обратился к нам на чистом русском языке! Я стала лихорадочно соображать, в чем дело. Может, он не японец? Дядька слегка смахивал на казаха или бурята. Переехал и живет тут?
Оказалось, что человек этот все же японец, который когда-то 30 лет, еще при Брежневе, назад учил русский язык в Токийском университете, а потом три года проработал в Москве. При этом говорил он просто отлично! По мере разговора стал заметен очень легкий акцент, но в первый момент нам обоим показалось, что его русский просто идеален. Это относилось не только к произношению, но и к грамматике, и к набору слов – очень красивый русский язык.
Мы успели обменяться парой фраз и выразить дядьке свое восхищение его русским, и тут подошел поезд. Дядька оказался едущим на Кюсю, в город Кокура. Как назло, в этот раз нам удалось забронировать места только в т.н. Silent Car (молчаливый вагон), в котором положено соблюдать тишину. Так что пообщаться как следует не вышло, даром что ехать нам было больше часа. Сходя в Хиросиме, мы смогли лишь тепло попрощаться со столько неожиданным и приятным попутчиком.
