Ближе к восьми вечера все желающие, наконец, собрались на площади и в ее окрестностях. По такому случаю движение в центре городка было перекрыто, но водители нисколько не роптали, и ни разу я не заметил, чтобы кто-то махал какими-то корочками, домогаясь проехать за кордон. Тем временем ветераны зеленым пятном заняли почетные места неподалеку от внушительных размеров липы, посаженной в день независимости. Под плывущие из динамиков звуки словенского гимна и гимна Европейского Союза мероприятие началось.
Уж отзвучали приличествующие случаи мелодии, были подняты знамена и почетный караул замер в положении "вольно", когда в поле моего зрения попал высокий мужчина в костюме, уверенный походкой поспешавший к группе официальных лиц. Следом бодро двигалась статная блондинка, очевидно, супруга. Видно было, что пришелец - солидный человек, и, что называется, о себе понимает, однако он не посчитал ниже своего достоинства, проходя мимо видеооператора, пригнуться, чтобы не мешать съемке. Пока я гадал, кто же к нам пожаловал, на трибуну взошел жупан (глава районной администрации), и стал толкать речугу, начав ее со слов "Содржавляне и содржавлянки", а потом неожиданно добавил "и гости с далекой Русие, с места Санкт-Петербургу..." Народ вокруг слегка похлопал, после чего стал с подозрением озираться, как бы опасаясь за каждым углом увидеть по гостю из Санкт-Петербурга; мало ли чего от "русив" можно ждать... На всякий случай мы не стали выставлять себя на всеобщее обозрение, а сделали вид, будто общественный интерес нас не касается. Жупан меж тем минут 10 вещал о том, как космические корабли бороздят Большой театр и т.п. Я по-словенски, признаюсь, понимаю совсем чуть-чуть, а так как брат был на другой стороне площади, то и переводить мне было некому, и я волей-неволей сосредоточился на изучении окружающих. Они мне понравились. Никто не курил, не был пьян, не шлялся развязной походочкой, и никому в голову не пришло разгуливать по улице в спортивном костюме. Единственно, что вызвало у меня некоторое недоумение - небольшое количество собравшихся - чествовать ветеранов войны за независимость пришло не больше тысячи человек.
Закончив речь, жупан присоединился к избирателям, а на возвышении показался распорядитель, предоставивший слово Боруту Пахору (Borut Pahor), лидеру социал-демократической партии Словении и депутату Европарламента. К моему удивлению, под приветствия собравшихся на трибуне появился давешний мужик. Я в изумлении воззрился на улицу, с которой явился дядя. Думаете, там я увидел десяток "гелендвагенов" с "блатными" номерами и мигалками? Может, там стояли, презрительно поплевывая, мордовороты из личной охраны? Почему я не слышал сирены, распугивающей окружающих? И с какой стати один из депутатов Словении - и не просто национального парламента, а Европарламента! - прошел двести метров пешком, вместо того чтобы въехать прямо на площадь? Я даже засомневался, на самом ли деле перед нами политик европейского масштаба, но сомнения сразу отпали, когда Борут уверенно и непринужденно устроился перед микрофоном, а стоило ему открыть рот, так он прямо показался мне Демосфеном. Конечно, после Большого Грызя и Валентины Стакановны всякая более-менее яркая речь покажется шедевром, но словенец говорил так проникновенно и экспрессивно, что даже я начал понимать сказанное им. Все четверть часа выступления депутат успешно удерживал внимание собравшихся и даже несколько раз сорвал аплодисменты.
Следующим оратором был один из членов Союза ветеранов. В отличие от политиков, упиравших на достижения и успехи прошедшего пятнадцатилетия, сорокалетний ветеран сделал акцент на памятных ему событиях. Его выступление можно было свести к фразе: "Мы ничего такого героического не совершили, просто защищали Отчизну".
На том официальная часть праздника закончилась и начался концерт местной самодеятельности. Среди всех танцоров и игрунов на народных инструментах мне больше всего запомнился мужской хор в два десятка голов, звучно исполнивший несколько композиций, и в том числе известную народную песню "О Триглав, мой дом, како си красан..." Видно было, что словенцы поют умело и слаженно, со знанием дела. Честно говоря, я как-то слабо представляю, чтобы наши сельские мужики собирались бы по вечерам и добровольно репетировали бы народные песни, не говоря уже про национальный гимн...
Аплодисменты последним из выступавших прозвучали уже в полной темноте, и весь народ, вперемешку с бывшими артистами куда-то повалил. Мы, воссоединившись, как раз кумекали, что делать дальше, как один из наших "кафешных" знакомых подошел к нам и сообщил: "Gentleman's, next stop is drinking!" И мы пошли пьянствовать.
Ну то есть пьянствовать - сильно сказано. Выпивать мы пошли. В наличии имелось пиво, минералка, всякие там соки, а в качестве закуски фигурировали удивительно вкусные, но чересчур для меня острые сосиски. Стоило угощение вполне по-божески, а ветеранам обходилось вообще бесплатно.
Опрокинув стаканчик-другой, окружающие словенцы постепенно теряли свою сдержанность и начинали общаться с нами более раскованно, используя при необходимости, помимо родного языка русские, английские и немецкие слова.
Тут буквально все родственники, знакомые, родственники знакомых или знакомые родственников. Один американец, проживший в Словении больше трех лет, признался прессе, что самым сложным для него после возвращения на родину, было отвыкнуть здороваться со всеми соседями. "Представляете, - говорил он, - сколько раз придется поздороваться, спускаясь на лифте с верхних этажей манхеттенского кондоминиума, если на каждой остановке в кабину вваливается толпа народу. Ладно, если устанешь языком чесать, так ведь еще и сумасшедшим прослывешь..." В какой-то момент празднования мы на собственном опыте убедились в приветливости и дружелюбности местных жителей, когда к нам за стол подсел собственной персоной жупан. Мы весьма удивились, что столь видный чиновник запросто общается с гражданами. Тот, в свою очередь, удивился тому, что в России нет ничего подобного. "Не понимаю, - подперев щеку рукой, поинтересовался он, - что же, вы не можете накоротке пообщаться со своим градоначальником?" Мы заверили его, что да, не можем. "Ага, - промолвил он озадаченно после некоторой паузы, - стало быть, вы не можете увидеть и своего президента?" Тут мы само собой расхохотались и известили его о том, что если бы наш мудрый руководитель куда-нибудь на праздник приехал, всех бы людей тут же вытурили взашей. "А кто бы вытурил?" - заинтересовался жупан. "Охрана, конечно, там в ней не одна сотня народу. А у вашего президента, интересно, сколько телохранителей?" "Честно говоря, не знаю, - пригорюнился слуга народа, но тут же встрепенулся, - но мы сейчас узнаем". Тут он вскакивает и взывает: "Эй, там, на палубе!" На зов откликается здоровенный парень в красной рубахе, хлебающий пиво и оживленно втирающий что-то двум девицам за пару столиков от нас; назовем его Марко. Парняга подходит, присаживается, и тут выясняется, что он - крупная шишка в словенских силовых структурах, и в свое время возглавлял охрану президента. Узнав, что гости из России интересуются количеством телохранителей у главы государства, он радостно выкладывает нам всю подноготную, совершенно запросто, ведь "друзья моих друзей - мои друзья"! Поскольку назавтра именно Марко отвечает за безопасность всех церемониальных мероприятий, чуть позже он интересуется, есть ли у нас пропуск на площадь, а получив отрицательный ответ, очень огорчается, потому как здесь даже он бессилен. Тут в разговор с хитрыми усмешками вмешиваются представители Союза ветеранов; как оказывается, они уже обо всем позаботились, пропуск для нас заказали, и вот Марко испортил им весь завтрашний сюрприз. Спустя пару минут мы становимся обладателями приглашения "za dve osebi" в VIP-зону официальной церемонии празднования и, несколько ошарашенные, горячо благодарим словенцев; признаться, такой оборот событий для нас явился сюрпризом - в нашем распоряжении один на двоих галстук, а из штанов только джинсы и шорты... В раздумьях, что же нацепить на себя завтра, мы возвращаемся к месту ночлега, где забываемся сном.
