Я Счастливый обладатель четвертого автомобиля, езжу без аварий, потому что всё детство провёл на колесах. Именно в детстве я хорошо познал, что такое скорость, дистанция, габариты и реакция на изменение ситуации на дороге. Именно на велосипеде, я впервые почувствовал, как это здорово контролировать расстояния, не зависеть от третьего лица и при первой необходимости решать любые вопросы по перемещению своего «Я» на любые расстояния. Я впервые узнал вкус побед и преодоления усталости, гоняясь с троллейбусами и автобусами, а также первый поцелуй как благодарность за оказанную услугу по доставке драгоценного девичьего тела по месту её планов. Велосипед это также дешёвый и здоровый вид транспорта и это я сейчас по-настоящему понимаю, после того как полностью восстановил подвижность коленного сустава возобновив тренировки, которые когда-то 10 лет назад так беспощадно были заброшены мной, без очевидной необходимости, а просто по невниманию. Конечно, виной тому стали полученные права и приобретенная первая машина. И при несомненной важности моего вот уже четвёртого четырёх колёсного помощника, сейчас я хочу пропеть оду моим менее колёсным друзьям, но ранее пришедшим в мою жизнь. А катализатором желания написать о страсти велосипедной, во-первых, стал мой тренер в Планете-фитнес Фёдор, надо признать преданнейший поклонник двухколёсного способа передвижения по жизни. И, во-вторых, тренировка «Spinning» - это езда на велотренажёрах под музыку с тренером, роль которого как вы догадались, исполняет Фёдор. На тренировку он едет из Мытищ на Волгоградский проспект. И вот на последней тренировке мы 55 минут ехали по его маршруту. Всё естественно проходило, как обычно в тренировочном зале, но комментарии Фёдора о движении по трассе с яркими названиями улиц, торможении на светофорах, пересечении набережных, ускорениях, подъемах в гору и быстрых спусках по реальным Московским магистралям, совершенно растрогали мою память. Уже к концу тренировки я полностью сформировал в голове всю историю о моей преданной любви к этому самому демократичному способу передвижения, придуманному человечеством.
Детство провёл я в г. Херсоне на улице Спортивная, так что не мудрено, что моя любовь к спорту и физкультуре осталась со мной навсегда. Родители купили дом с шестью сотками земли и теплицей, на деньги, заработанные в молодости на советских Северах в столице г. Норильске, об этом я писал статье «Родина папы, бабушки, фамилии.., да и ещё напишу.
Велосипед как средство передвижения был один из самых распространённых у нас в стране. Помню в селе у бабушки на нём ездили все от мала до велика. На нём пасли коров, на нём ездили за хлебом и в церковь, он же сопровождал работников в поле, и в лес, и за травой, ну а то, что мы на него садились утром и слезали только поесть и когда ложились спать, это не обсуждается. Однажды на велосипеде нашего дедушки в Стрильченцах мы с братом поехали кататься, вернее я катался на заднем багажнике, а Серёжа крутил педали. Это был его выбор, а мне было 4 года, что я мог выбирать, спасибо, что брал с собой. Так вот когда он решил спуститься со мной с пологой горки, я умудрился вставить ножку в спицы заднего колеса. Вот было крику то, думаю, что окружающий лес долго потом не слышал таких воплей на ровном месте, поскольку на удивление все обошлось просто вывихом и царапинами. Да ну и Серега, наверное, стоял у бабки в летней кухне на гречке. Ну а что, посадить посадил как на лошадь, а не объяснил, что ноги надо держать подальше от колёс. Да и я тоже хорош, поди, знай, что болтаясь на ухабах, ноги летают отдельно от головы и лезут, куда не попади, не спрашивая разрешения. Это было первое моё знакомство, пусть и не слишком удачное с повальным увлечением всей страны.
Эта двухколёсная машина с позволения сказать возила всю страну на себе с постоянством и уважением, и надо признаться получала такое же отношение к себе от всего взрослого населения страны строившей развитой «Социализм». Ну, правда, человеческое лицо, этого общества всё больше передвигалось только на двухколёсном брате, но это, пожалуй, скорее хорошо, чем плохо. Наша семья совершенно не была исключением в этом массовом увлечении и использовала эту рабочую лошадку дорог во всех направлениях своей жизнедеятельности. Помнится, затеяли мы ремонт крольчатников, теплицы и постройку домика для свинушек (производитель украинского САЛА), а рядом вовсю разрушали выселенные дома под строящийся Комбайновый завод. С этих развалин наша «ласточка», длинными осенними вечерами 1979 года, перевезла несколько кубов досок, несколько тонн битого кирпича, сотню листов шифера и черепицы, про мелочи не говорю. Эта та самая наша первая «Украина» Харьковского производства, приехавшая с бабушкиным наследством из Стрильченцев. На этом велосипеде долго ездил отец, а я облизывался и учился ездить под рамой. Когда же он мне достался по наследству, я попал на нём в аварию, с летальным исходом для велосипеда и несколькими ушибами и ссадинами для меня. Ну, об этом ниже в этом повествовании.
Всего в детстве промышленность нашего региона выпускала три вида велосипедов – «Школьник» с рамой и без, на детей 7-11 лет, «Орлёнок» и позже дорогущий складной «Салют» – для детей возраста 11-14 лет, старшим детям и всем остальным возрастным категориям населения страны полагалась «Украина». В условиях поголовного недостатка денег на автомобиль, велосипед «Украина», становился самым реальным средством передвижения и по деньгам и по обслуживанию. Но и воровали их «по-чёрному». И мы друг другу рассказывали, что вот в Германии, дескать, люди бросают их где угодно, и он там стоит целёхонький в отличие от нашей высокодуховной родины. Позже появился велосипед «Десна» складной и без рамы. Мой брат Сергей после института вернулся с молодой женой, и привез его с собой, а мне было строго настрого запрещено даже по двору на нём кататься. Я не без зависти любовался, как они отъезжали на двух «стрелах» в гости к друзьям. И, конечно же, гоночный «Старт Шоссе» - стоил он 120р. мечта любого велосипедиста. Хотя, я точно знал мне такого не видать как собственных ушей. На всякий случай напомню, что вершиной велосипедов в СССР, был «Турист» - стоил он 180р. и при средней зарплате в 100-110р являлся просто показателем крутизны его обладателя.
Но по порядку. Был ли у меня трёх колёсный велосипед, я сейчас не вспомню, но точно помню, что этого незамысловатого монстра из металла и резины с педалями прямо на переднем колесе, я тоже тиранил, когда сердобольные «богатенькие» друзья давали прокатиться. Мой первый велосипед, - «Школьник» он был собственностью парня из Москвы – который приезжал к родственникам и моим соседям по улице. Сам он катался уже на Орлёнке, а я едва помещался на его старом «Школьнике» без рамы. Так я провёл два лета. Катался я конечно только, когда выходил он на улицу и с тех пор я люблю всё новое и своё, навсегда запомнил это ощущение ожидания чужой снисходительной доброты. Но как только велик, оказывался подо мной, все волнения по поводу частной собственности сменялись, радостью обладания, а ветер в ушах убивал последние звуки уничижительной фразы: «Витя дай покататься?»
Следом за чужим велосипедом, у меня появился «свой» - «Орлёнок» Толика Б. моего друга. Он был отдан мне, поскольку ему из-за его большого роста и быстрого вырастания папа стоматолог, купил вожделенный всеми детьми Херсона до 14 лет «Салют». Это эдакий Порше велосипедной промышленности того времени. Стоимостью его в 80р. была, словно служили оправданием его тяжести необыкновенной, зато он складывался и был очень представительный. Как говорится, с ним было не стыдно и в гости поехать. Если я был наказан или было много работы, и на улицу покататься не отпускали, улучалась любая свободная минутка, и я вместо отдыха накручивал сотни метров во дворе под виноградником. Это было занимательно, ведь дистанция была по кругу метров 40, но надо было объехать два столба, которые поддерживали беседку с виноградником, лестницу, которая вела на «горище», потом въехать на крыльцо перед входом в дом. Затем спуститься с него и постоянно поворачивая, влево не врезаться при этом в колоду заменявшую ступеньку в отцов гараж. После тридцати кругов голова кружилась, но эффект был сравним с короткой прогулкой по улице. После этого можно было спокойно приниматься за домашние дела, тем более что следовал окрик матери, изобличающий меня в спортивных состязаниях вместо поливания грядок, борьбы с сорняками или собирания урожая.
Я всегда с нетерпением ждал наступления весны, поскольку безусловным ритуалом в общении с двухколесным другом было обеспечение сотни кроликов травой. Их перевезли родители к нам от бабушки после продажи домика в Стрильченцах в 1976 году. И надо признаться, мои родители добились ощутимых результатов в разведении их. В хорошие года наши крольчихи доводили стадо до 100 голов. В день-два такая свора потребляла около десяти хозяйственных сумок травы на пять-десять литров вместимости, не считая хлеба и других отходов из столовой ФЗУ ХБК. Студентки училища Хлопчатобумажного комбината оставляли много высококачественных обедов, завтраков и ужинов, а мы по договоренности матери там работавшей, регулярно получали часть их от тамошней заведующей. Но об этом позже. Трава росла на Улице Илюши Кулика, прямо на газонах вдоль проезжей части, но только в апреле, мае и начале июня росла удобная для сбора трава остюг, пырей, клевер, одуванчики, подорожник дальше она выгорала, и приходилось искать те сорта, которые росли при зное в 35-40 градусов. И такая трава была и звалась Спорыш. Поэтому её рвали почти всё лето, но давалась она нелегко, рвать её приходилось с усилием и зачастую вместе с корнем. Спорыш в Херсоне вырастал до размеров стелящегося по земле куста в диаметре до 70-80 см. Собираешь такой кустик и тащишь вверх что есть сил, пока не оторвётся он у основания земли, а потом через две-три недели смотришь, в этом месте из остатка корневища вырос новый. Про Херсонскую траву могу рассказывать много. За своё детство, двумя маленькими ручонками скосил я, пожалуй, как порядочный комбайн за сезон, и это не считая количества травы заготовленной с помощью косы в более взрослом возрасте. Но это уже другая история о том, как мы с отцом за травой ездили на нашей «копейке» за город по Бериславскому шоссе и там вдоль дороги косили пырей, клевер, крапиву и т.д.
С благодарностью вспоминаю сестру свою. Как же я любил Иру и её подругу, одноклассницу, тоже, кстати, Иру Г. Они переписывались между собой, в выходные, а в качестве почтальона использовали меня. В субботу и воскресенье я разок другой в день летал как «Орлёнок» между улицей Спортивной, где жили мы, что в Мельницах (старое название части Днепровского района) и Смоленским переулком, через пару кварталов, теперь безнадёжно потерянным, поскольку поглотил его комбайновый завод имени Г.И. Петровского. Там ждала послания, переживавшая очередную влюбленность адресантша моей сестры. Она незамедлительно передавала мне ответ, и я летел, обратно раскручивая педали. Ну и как вы понимаете в обратную сторону болевшая этим же, слала моя сестра очередную цидулку в ответ только уже о своём. Я не знаю, что там было написано, эти красотки тщательно всё запаковывали, да и больно мне было надо. Мне было главное во время уложиться или даже поставить очередной рекорд скорости. Жалко, что длилось это недолго потому, что закончилась их совместная учёба в школе в №35 и тренировки на базе «Динамо», что на Днепре. Занимались они греблей на байдарках и каноэ, но видимо в отличие от старшего брата Сергея, ставшего в этом виде «Мастером спорта», их больше интересовали мальчики с косой саженью в плечах и фигурами Ахиллеса. Кстати Ира Г. вышла-таки замуж за спортсмена, так что я могу записать на свой счёт этот результат. Ну а потом они стали старше и надобность во мне отпала.
Следующая памятная страница, наши поиски приключений. Вот на этих самых велосипедах мы с Толиком и группой таких же злоумышленников, ездили в близлежащий котлован, что на улице Кременчугской. Эта рукотворная горка, была имени строительства Детской областной больницы, да вот незадача, вырыли его быстро, а больницу начали строить только через два года. И вот он стал «Меккой» всех маунтинбайкеров нашего района, того времени с позволения сказать. Представлял он собой спуск дастаточно пологий выстланный битым природным камнем из ближайшего областного карьера, заканчивавшимся изрядным болотом по размеру и глубине. Задача наша состояла в том, чтобы спуститься по этой тряской и заворачивавшей дороге метров 300-400 и вовремя, но как можно позже затормозить, чтобы не улететь в воду. Засекалось время прохода дистанции и чистота приземления. Моя природная осторожность, которую мои друзья почему-то называли трусостью, помогла мне отделаться за всё время этих олимпийских, а для некоторых и «параолимпийских» игр впоследствии, только ударом грудью об руль в конце спуска во время резкого торможения. Да и конечно же замены рамы Орлёнку, в результате всё того же торможения, поскольку грудь и рама оказались слабее большого валуна оказавшегося на нашем пути. Ну а другие победители, летали и в болото и перед ним, стирая колени, локти, животы. Но как, же это было здорово. Слава Богу, никто не погиб, но переломы были и вскоре наши крики и подбадривания стали слышны всей округе, в результате чего был повешен замок. Да и вскоре построена красавица больница, в которой потом работала моя одноклассница Люда П., так и не ответившая мне взаимностью, когда я воспылал к ней с совершенно чистыми намерениями. Это было во время отпуска, после полутора лет службы в рядах Вооруженных Сил нашей необъятной ещё на тот момент Родины. Ох, расскажу как-нибудь потом и про свои Любови.
Думаю надо прерваться и рассказать об окончательной потери моего «Орлёнка» и счастливому обретению «Украины» в продолжении этой документальной повести
Вторая часть.
Нам настолько понравилось гонять по горам и преодолевать препятствия, что как только была утеряна нами горная трасса, начались поиски ближайшей. И таковая была найдена вскоре, правда на границе двух противоборствующих районов в Парке Ленинского Комсомола. Дело в том, что парк этот стоит на границе старых районов города «Военка» и «Мельница». Нельзя сказать, чтобы мы уж как то сильно враждовали, но мне рассказывали, что с определённого возраста, не побитым нельзя было вернуться из чужого района, если не умел, либо быстро бегать, либо отбиваться от двух-трёх блюстителей границ его в возрасте от 10 до 18 лет. Особенно доставалось ухажёрам за девушками не своего района, пока ты её гуляешь до дверей дома, тебя никто не тронет, вот потом скорость передвижения должна была быть как у Джеймса Бонда, в противном случае приходилось пользоваться его сноровкой или мастерством пользоваться подручными средствами типа: «что под руку подвернулось». Ну, естественно старшие рассказывали, что потом обиженные и оскорблённые таким приемом вызывали на бой обидчиков. Ну и конечно были свои легенды и свои герои. Ладно, это в Любовях обсудим. По секрету скажу пока, что и я свой небольшой опыт в этих войнах приобрёл. С левой стороны от так называемых Северных ворот крепости (построена около 1787года), они же являются естественной границей парка, мы нашли великолепно сохранившиеся накаты старого вала укрепрайона, по протоптанным и наезженным до нас тропкам которого было понятно, что это излюбленное место многих поколений велосипедистов города. Выглядела трасса как подкова, и представлял почти замкнутое пространство. Никто не охранял и не противился нашим занятиям. На ней было четыре маршрута примерно одинаковой сложности, и поскольку по форме это была подкова, то все они начинались спуском, а потом разгон и подъём. Тут же обратно по другому маршруту и так пока глаза не вылезут. Понятно, что мой «Орлёнок» не давал подлинного ощущения скорости и поэтому мои результаты оказывались слабыми. Эх, кто же мог знать, что именно на этом чудо-скакуне я и попаду, пожалуй, в самый свой крутой переплёт, который лишил меня только обретённого счастья. Дело было в 1982 году, когда мы строили гараж, и очень торопились. Как обычно гараж строился по вечерам после работы и учёбы. Параллельно мой брат, отслуживший в армии, готовился поступать в Днепропетровский институт физической культуры и спорта. Главные, конечно же, работы происходили в выходные дни. С этой стройкой помню, была такая история. Выгнали две стены почти под крышу, а они шатаются, стали проверять, в чём дело, оказывается, неправильно выкладывали угол соединения двух стен. Полностью были разобраны две стены, и кирпич был положен заново. Но теперь эту работу доверили старшему брату, который в качестве «дембельского аккорда» как раз принял участие в постройках дач своим армейским командирам. В этот раз все получилось идеально, вот и разберись теперь, как и что оценивать. То ли ругать армию что в «спортроте» строить научили, то ли радоваться, что такой помощник домой вернулся. Экономили то на всём, в том числе и на профессиональных строителях. А как мама великолепно штукатурила? Ой, кажется, это другая история начинается. Ну, так вот в один из дней, кажется, это была суббота, когда у всех тружеников мастерка и затирки был послеобеденный перерыв, я тихонько улизнул на очередную прокатку по маршруту. Всё складывалось великолепно. До парка добрались с ветерком, по маршруту: Спортивная, Ладычука, Кременчугская, пересекаем 40-лет Октября, въезд в Северные ворота и налево. А там понеслась душа в рай как говориться. Сразу становишься на трассу и вперёд на пологий заезд, а далее съехал с одной, добавил несколько прокруток педалями и влетаешь на вторую горку. Маленький проезд по верху и опять на спуск. И так все шесть горок и подъемов. И тут: «Максим, да что, тебе слабо пошли на последнюю горку. Что ты всё время её пропускаешь». Это снизу хором все мои три «тренера», кричали мне, подтверждая, что пора, мол, пора уже переходить мне во взрослую категорию мастеров горных трасс. «Кто я», разозлился я, и даже не успел подумать, как уже летел вниз по склону, совершенно не понимая, что происходит. А происходило вот что. Все освоенные мною спуски и подъемы совершенно свободны от какой-либо растительности. Этот же последний мало того, что был самый крутой и поворачивал под градусом, так и ещё на нём по внешней повороту стороне, притаились четыре акации, каждая на расстоянии пять-семь метров. Поэтому наслаждаться ветром в ушах, подбадриваниями друзей и возрастающей скоростью, некогда было. Все силы должны быть потрачены на плавный поворот руля влево постепенно, синхронно с поворотом трассы, дабы повторить её изгиб и тем самым не задеть флору её и конечно же естественное препятствие одновременно. Ну и скажите, были ли у меня шансы благополучно разрешить эту дилемму? Нет, конечно потому, что увидев первые три дерева, я настолько сильно перепугался, что напрочь забыл про тормоза и все свои силы положил на отчаянный крик и руки, которыми старательно крутил рулём влево. И вот первое, второе, наконец, третье дерево почти без приключений преодолено и вроде бы можно и, вздохнуть благополучным исходом, как вдруг, откуда не возьмись четвертое. Но это уже было выше моих сил. Не вспоминая про тормоза и закрывшись рукой, я с криком аааааааа, благополучно атаковал бессовестное дерево, так подло расположившееся у меня на пути. Финиш был самый, что не наесть ужасающий. Орлёнок представлял собой, просто груду металла целой частью которого оставалось только заднее колесо и цепь, благополучно слетевшая от удара. Переднее колесо, руль, рама, были согнуты в нескольких местах. Когда я очнулся, рядом были мои позеленевшие товарищи, так что мне сначала показалось, что это они разбились, а не я. Наступила горькая пауза, в которой каждый оплакивал что-то своё. Друг мой Толик бегал глазами по своему подарку, мне, с ужасом констатируя, непоправимые разрушения в его материальной части. Алик и Виталик волновались, что взрослые наконец-то узнают о наших тренировках и нам навсегда теперь уже точно запретят их. Ну а я отошедший от шока пережитого накануне, уже втягивался в шок физический, поскольку болела голова, рука, грудь ну а лицо представляло собой кровавое месиво, с левой его стороны. Именно эта ужасающая картина обеспокоила самого старшего и мудрого из нас Алика. После короткого, но бурного обсуждения было принято единственно правильное его решение своим ходом, но очень быстро передвигаться к дому, дабы оказать первую помощь ездоку, ну и окончательно оценить степень разрушения «боевого коня». Думаю максимально важно передать очередность, с которой я думал о случившемся на всём получасовом пути пешего следования домой. Сначала я, конечно, думал о том, что потеряно любимое средство передвижение и полная неизвестность, когда будет получено другое, на одном-то колесе я кататься не умею. Второе это конечно, что скажет мама-медик, увидев разрушения моей бренной и бестолковой в её понимании плоти. Я уже себе представлял в красках, как она наподдает мне за то что: «От дурной головы, рукам и ногам спокойствия нет!» Ну а отец, за то, что исчез, не спросив разрешения. И уж в последнюю очередь я думал о начинавшейся головной боли, тошноте, усиливающейся боли в левой руке и горящей щеке. Как вы уже поняли, восстановив события по крупицам стали окончательно понятны все мои ошибки приведшие к столь предсказуемым последствиям. Четвертое зачётное дерево приняло удар орущей массы костей и металла в виде поднятой руки выше лба, до сих пор пытаюсь понять, что я этой рукой хотел защитить? В результате лицо достало до дерева левой щекой и всё было стесано и, поддавшись всем телом, в момент касания вперёд я грудью достал до руля и дерева. Таким образом, получился классический Чаплиновский трюк, когда движимое тело врезается в неподвижный предмет. Конечно же, меня сбросило с двухколёсного друга и откинуло назад и вправо. И вот именно это я рассказал матери отцу и брату во дворе дома. Степень их озадаченности, недовольства, желания помочь и, конечно же, наказать была столь велика, что выразилась в противоположной ожидаемой реакции. Вместо того чтобы бить, отбирать, сулить мне всяческие наказания, я услышал: «Как тебе не стыдно в момент, когда нужна помощь, ты у нас отобрал помощника в твоём бесстыжем лице своими действиями!» Подводя итог приключению, сообщаю, что перелома руки не случилось, сотрясение прошло стороной, хотя до конца дня я не вставал с дивана и был сжигаем всей семьёй как предатель косыми взглядами их. Самая пострадавшая была моя физиономия. Она приходила в норму несколько недель, и я посылаемый в магазин за едой озарял всю округу и пугал всех соседей страшной картиной порванной ею и, конечно же, рассказом своего боевого крещения. Картина впечатляющая перевязанная голова, рука, окровавленное с засохшей кровью заживающее лицо и я жестикулирующий и в красках рассказывающий о драме режиссером и главным постановщиком которой я был сам, ну а теперь ещё и главным прокатчиком и продюсером. Все соседи, друзья и родственники в едином порыве сожалели и случившемся и выражали готовность помочь восстановлению моего второго Я, о чём не могло быть и речи. Да и мама, в итоге пришедшая в себя быстрее всех, постановила, что не видать, мне велика, до тех пор, пока на теле моём не останется и следа от происшествия. К счастью примерно через неделю друг моего брата Андрей привёз черную почти новую и как потом выяснится мою «Пантеру». Да это была, конечно же «Украина», но совершенно не похожая на «отцовскую» из села. Это был другой руль, другое седло, другой цвет, да просто это был полный «абгрейд» и небыло счастливее меня человека. Почему спросите, а я отвечу, потому что Сергей поступил в Днепропетровский институт физкультуры, а мне оставил его на целых пять лет по наследству, так как у меня появилась новая работа и новое увлечение. А для тебя дорогой читатель следующая страница рассказа.
