Прогуливаясь как-то летним вечером по парку Ораниенбаум, я встретил царя. Император был совершенно один, без слуг и охраны.
На нём был мундир лейб-гвардии Преображенского полка с орденом Святого Андрея Первозванного, сбоку свисала шпага, в руках он держал скипетр и державу.
Последние были явно ему тяжелы, а потому император их вскоре оставил, выронил, чему поспособствовала его супруга, посчитав, что так будет лучше для государства. При том даже не удосужилась поинтересоваться, как опекаемый к такому «wende der ereignisse» (повороту событий) относится.
Впрочем, то произойдёт лишь через 186 дней, а пока Пётр III, а именно о нём идёт речь, наслаждается никем не ограниченной властью.
Хотя, глагол «наслаждается», полагаю, неприемлем к означенному выше сроку, как и к годам, проведённым данной особой в России, здесь скорее подходит слово — «мучается», ибо не хотел Карл Петер Ульрих (Karl Peter Ulrich von Schleswig-Holstein-Gottorf), будущий император Пётр III, въезжать в эту страну. Ему милей была Швеция, государство хоть и меньшее по размерам, но более просвещённое во всех отношениях.
Однако принцам крови, каковым Карл Петер Ульрих являлся, будучи внуком самого Петра I, не дано было выбирать, чью корону примеривать, за них это делали другие. Всё могут короли, если конечно им никто не мешает. А Карлу Петеру Ульриху мешали. Вначале, выбирать трон, затем невесту, а после — играть в солдатики.
А что ещё оставалось делать тринадцатилетнему юноше, слабому здоровьем, потерявшего при рождении мать, в суровой и неприветливой стране, как не играть в солдатики. Может, таким образом, он готовился стать полководцем, как его дед. Правда, надо признать, тот не брал с собой в супружеское ложе оловянных солдатиков, не устраивал на пуховых перинах между ними баталии, а вместо этого…
Впрочем, то совершенно не наше дело, кто, где и когда. Важно другое, Карл Петер Ульрих, после перехода в православие — Пётр Фёдорович, очень страдал, тосковал по своей родине, по иной судьбе, что сложиться могла, если б стал он королём Швеции или на худой конец герцогом родной Голштинии.
Вместо этого внук Петра Первого 20 лет, пока не умерла его тётка, императрица Елизавета Петровна, дожидался российского трона. А взойдя на него, правил огромной страной не годы, а только 186 дней. При этом не успел даже короноваться, что произошло позже, через 34 года после его «внезапной» кончины или убийства. Кстати, именно такой жизненный срок судьба отмерила Петру III.
А возложил корону Российской империи на останки Петра III его сын – Павел I. После церемонии снял её, прах перезахоронил, перенёс из Александро-Невской лавры в Петропавловский собор, и уложил рядом с его супругой Екатериной II Великой, перед этим недавно почившей. На могилах обоих родителей Павел повелел выбить одну дату смерти – 18 декабря 1796 года. Так и покоятся вместе, будто умерли в один день, Пётр III и Екатерина II.
Не короновался по-настоящему, не правил долго, умер от невыясненных обстоятельств, не то от болезни, геморроидальных колик, не то от удушения. А ещё любил не ту женщину, не супругу законную Екатерину, а «толстую и нескладную» фрейлину Елизавету Воронцову. В общем несчастным был Пётр III.
Может поэтому, уже в наши дни, скульптор Александр Таратынов, известный своими монументальными произведениями на исторические темы, в очередной раз задумал воплотить в бронзе образ Петра III. Первый аналогичный монумент Таратынова находится в городе Киле, столице нынешней Шлезвиг-Голштинии. Там император стоит у пустого российского трона. Этакий наследник двух империй.
Пётр III. Наследник двух империй — именно так называется проходящая ныне в парке Ораниенбаум, что в городе Ломоносов, выставка одной скульптуры.
Пройти мимо неё почти невозможно, она располагается у самого дворца Петра III. Надо лишь обогнуть здание и выйти к тыльной его стороне.
И здесь не повезло императору, поставили на задворках, точно чужого. А дворец, этот маленький архитектурный шедевр Антонио Ринальди, построенный в 1758—1762 гг. специально для Великого князя Петра Фёдоровича, советую осмотреть.
После долгих лет реставраций он вновь распахнул свои двери для посетителей. И хотя Пётр III не успел в полной мере оценить его красоту, многие работы по внутреннему убранству дворца продолжались уже после его смерти, но дух императора здесь явно присутствует, витает в немногочисленных залах, в тайных комнатах и на винтовой лестнице.
А иногда он выходит на балкон и всматривается в парковую аллею, ища среди теней старых деревьев верных ему солдат. Не оловянных конечно, но живых, что родом из далёкой Голштинии.
«O, du lieber Augustin, Augustin, Augustin…» — и вспомнились здесь мне почему-то слова и мотив одной старой немецкой, а может австрийской, что не так важно, грустной песни. Всё прошло, всё!
Город Ломоносов, парк Ораниенбаум, лето-осень 2018 года

(все фото из личного архива)