Пик Адама является одним из самых священных мест на Шри-Ланке для паломников всех вероисповеданий. Легенда гласит, что на самой вершине находится отпечаток мужской ноги. Индуисты считают, что след этот принадлежит стопе Шивы, буддисты – Будды, мусульмане и христиане верят в то, что именно здесь впервые коснулся земли Адам, после изгнания из Рая.

Есть два варианта подъема – один длится 7-9 часов, другой (выбранный нами)) – 2-4 часа, в зависимости от физической подготовки и представляет собой около 2000 ступеней разной высоты и степени разрушенности. Вдоль всего подъема тянутся места отдыха, ларьки и маленькие кафе, в которых можно перекусить и посидеть, растягивая таким образом время подъема до пяти, а то и шести часов. Чтобы попасть на рассвет, который происходит в районе 6 утра, и увидеть как над горными пиками поднимается солнце, а пик Адама отбрасывает идеальную треугольную тень на соседний склон, люди выходят обычно в два часа ночи.

Вдоль городка, непосредственно по пути к тропе восхождения, да и после по дороге к вершине, периодически попадаются абсолютно неосвещенные участки, так что, по возможности, всем советую прихватить с собой фонарик. Предупрежденная о пронзительном, холодном ветре на вершине, я одела футболку, олимпийку, теплые спортивные штаны, теплые носки, удобные кроссовки, ветровку, шапку и шарф. Надо сказать, что пока длился подъем, я шла без ветровки, шапки и шарфа и мне было сильно жарко, зато уже на вершине, я мечтала о зимнем спальнике или хотя бы пледе.

Итак, я проснулась в 2.30 и нырнула в абсолютную темноту. Восхождение к святым местам расположенным в горах, на значительном возвышении, во всех религиях является метафорой пути человека к Богу. Путь этот тернистый, трудный, а в случае Пика Адама еще и темный большую часть дороги, вознаграждает упорных и бесстрашных странников искренностью, чистотой красоты захватывающих дух видов, открывающихся с вершины, яркими красками и светом восходящего солнца и ощущением близости Чего-то большего. Как будто, когда ты там наверху, Он может лучше видеть и слышать тебя, а ты можешь попытаться Его понять.

Перед самым началом лестницы находится некий своеобразный пропускной пункт. Надо сказать, что официально восхождение конечно бесплатно, но вот в именно этом месте надо оставить пожертвование, размер которого оставляется, безусловно, на ваше усмотрение, но высокий стандарт, заданный журналом, который предлагается заполнить каждому, жертвующему, не позволяет опускаться ниже 500 рупий, а в среднем сумма составляет 1000))) В журнале предполагается записать ваше имя, фамилию, род деятельности, страну обитания и размер взноса, очевидно, дабы ваш подвиг могли помнить потомки, а также, чтобы неразумные туристы, идущие следом за вами, гнетомые чувством виноватой неловкости, и подхлестываемые чувством национальной соревновательности «а чем мы хуже», не вздумали оставить меньше. В обмен незамедлительно подобревший монах, завязывает вам шнурок на запястье, благословляя вас на соизмеримый отрезок времени, продолжительностью в три месяца.

Очутившаяся там в момент какого-то столпотворения, я заполняла журнал не курируемая монахом, занятым в этот момент благословлением других страждущих, окученная, окрученная и повязанная тесьмой дедушкой, который конвеерным методом вязал всем по очереди узлы на запястьях с непередаваемой улыбкой, неподготовленная к такому повороту событий, я честно вытащила все, что у меня было припасено – 50 рупий – и уже успевший завязать шнурок и прочитавший все полагающиеся мантры дедушка, вдруг перестал улыбаться и досадливо крякнул. Но, что ушло, того не вернуть – и он был вынужден отпустить меня, не поддавшуюся магнетическому влиянию журнала, благословленную на все пятьсот, а заплатившую всего пятьдесят, обманщицу, дальше)))

Я не очень-то верю, что этот дедушка мог меня в обмен на деньги благословить так, как тот, кто единственно уполномочен распространять свою бесплатную благодать, но шнурок мне понравился и я ношу его, не снимая, до сих пор, хотя уже прошло гораздо больше трех месяцев с того момента, как напоминание о дуальности этого мира, где даже самое святое всегда идет рука об руку с самым приземленным.

Я шла дальше. Так же, как и дорога к пику Адама, дорога, по которой ты идешь, иногда становится пустынна, даруя тебе время подумать и сосредоточиться на себе, а иногда становится настолько наполнена людьми, что приходится притормозить, чтобы пропустить обратное движение, заставляя тебя обратить внимание вовне.

Кто-то смеется в веселых компаниях, кто-то сосредоточенно считает количество ступеней, кто-то просто старается не умереть от сердечного приступа, присаживаясь каждые пятнадцать ступеней. Семьи тащут сонных своих, ноющих детей, которым дела нет до паломничеств и святых мест, которые вообще не понимают зачем их в такую рань вытащили из теплых постелей. Пожилые местные с подозрением смотрят на туристов, сомневаясь в чистоте их намерений и понимании куда и зачем они идут. Мальчишки, сбиваясь в стайки, и тут пытаются знакомится, нарываясь на грубости испуганных темнотой и необычностью обстановки, молодых одиноких туристок.

Я шагала по указателям, мимо спящих собак, полуразвалившихся хибар, густых джунглей по обе стороны дороги. Надо мной проплывали в темноте высокие ворота с надписями на незнакомом, напоминающем гирлянды, языке, развевающиеся буддистские флажки плясали в переменчивом ритме ветра. Я проходила мимо небольших полуоткрытых кафе, в которых, в попытках восстановить дыхание, сидели красные, пыхтящие туристы. Из них (из кафе, конечно, не из туристов)) неслась музыка, состоящая очевидно из местной попсы, которая на несколько минут, пока я шла мимо, перекрикивала тягучие распевы мантр и ритмичный стук барабанов, доносящиеся с вершины. Этот контраст заставлял меня думать о разнице между временным и вечным. Между событиями жизни поверхностными, кричащими, наносными, проходящими так скоро, что потом и не вспомнить в чем было дело и такими, которые приходят незаметно, оставляя чувство на всю жизнь, определяя твои цели и стремления, формируя в тебе личность.

Местные улыбались мне или хмурили брови, мальчишки подкатывали с единственным выученным в школе вопросом «веар а ю фром» и невозможностью понять ответ. Один, самый смелый, даже хлопнул меня пониже спины, за что незамедлительно стал гордым обладателем звонкой оплеухи и поспешно ретировался под испуганное перешептывание сотоварищей.

Где-то на середине, я поравнялась с дедулей, который никак не мог сосредоточиться и шагнуть на следующую, полуразрушенную, высокую ступень, очевидно боясь потерять равновесие. Вся его семья махала ему сверху, с высоты 20 – 25 ступеней, ни у кого, по-видимому, не было особого желания карабкаться обратно за ним вниз. Я предложила ему свой локоть, и мы, таким образом, неспешно нагнали его родственников. Приняв порцию благодарностей в темноте, где я с трудом могла различить лица, я пошагала дальше.