Город Котабато оказался большим и шумным. Со всеми признаками современного города. Он, кстати говоря, не полностью мусульманский. Европейские и последующие правители приложили много усилий в течение четырёхсот лет для того, чтобы христианизировать страну, и особенно – большие и портовые населённые пункты. Так что в Котабато есть и церкви, и христиане тоже. А 100%-е мусульмане находятся в сельской местности, в деревне. Этим АРММ отличается от Шри-Ланки: там все земледельцы были шиваитами, и в деревне ни одного мусульманина не сыщешь, а в портовых городах они есть; тут наоборот: в городе смешанное население, а деревня исламская. Вот так-то.

Этим я и захотел воспользоваться. Думаю, одной ночи и одного дня в столице АРММ достаточно – теперь нужно воспоследовать в деревню, желательно глухую, чтобы осмотреть быт земледельцев, и заодно собратьев по религии. Так и сделал.

Пока ходил по Котабато, пофоткал ещё милиционеров и военных – тут их прорва, охраняют почти каждый магазин, лавку, булочную, мастерскую, пекарню. Не говоря уж о почтах, банках и учреждениях. Тысячи охранников – кто с ружьём, а кто и с каким страшным оружием, и на машинах разъезжают армейских и полицейских (с надписью PULISIA), и на мотоциклах – везде. Некоторые фотографируются мной, а некоторые простестуют и ускользают от фото. Смотрите мой альбом «Котабато-сити», обновлённый днём 27 января – там целая подборка охранников. И почти все бдят, а некоторые дремлют. Опасаются: вчера у нас на Филиппинах опять что-то и кого-то взорвали (кажется, автобус), и сегодня об этом написали все газеты, а ментам видимо приказ: усилить бденье.

Из центра Котабато в качестве общественного транспорта отправляются джипни, которые всем уже известны: кто был на Филиппинах – из жизни, кто не был – из фотографий. Так вот, когда я выехал на джипни из Котабато в городок Паранг, -- там уже, в легковой машине, сидело двадцать три человека, плюс младенец (некоторые взрослые свисали с подножки). Это была нормальная стартовая вместимость. Когда же по дороге, с просьбой остановиться, кто-то начал барабанить по крыше, узналось мне, что и на крыше ехали другие, не подсчитанные мною граждане. Тут уже, как в Пакистане, встречались полностью обвешанные людьми машины, вплоть до того, что навстречу ехал джип и один пассажир сидел на капоте перед водителем, заслоняя лобовое стекло (ну тот дорогу знает, не ошибётся).

Паранг оказался городком, посёлком довольно крупным. Сразу я отправился изучать его. На берегу моря – а я уж и забыл, что и море тут должно быть – стояли рыбацкие катамараны, стояли дома на ножках, росли пальмы, и сварливые собаки высказывали мне, пришельцу, свои недовольства. На базаре продавались фрукты-овощи и рыба. Я уж почти никогда не покупаю рыбу – дорого и костей много, а тут оказалось и дёшево (20-30 песо) и костей почти не оказалось, а рыба была уже зажареная, на палке: проткнута палкой по всей длине, и такой рыбы продавалось очень много. Жарили также и бананы, и всё, что попадалось под руку. Было и несколько мечетей. И интернет-кафе, как и в каждом городе страны – дёшево и быстро.

Бдительность ментов и до Паранга дошла. Более того, тут оказалась целая воинская часть, и даже исламский ментовский центр (ИМЦ)! Таким образом правительство борется с терроризмом. ИМЦ за забором, построен в форме мечети, но это не мечеть, а полицейская акадамия. А рядом, на территории военной части, для солдат и воспитания в них толерантности соорудили большую мечеть за колючей проволокой. Церковь у них тоже есть.

Жители Паранга с большим интересом глазели на меня, самые знающие здоровались и спрашивали что-то, самые добрые предлагали жареные бананы, газировку и иное угощение. Менты и солдаты проезжали мимо на мотоциклах и машинах, торчали на постах, глазели на меня с вышки, но не препятствовали.

Осмотрев Паранг, я приступил ко второй части намеченного плана – углубиться на ночёвку вдаль от моря, в середину «материка» (острова), а фактически в любую деревню, расположенную вдали от главной автодороги. Если на хайвее иностранец ещё может возникнуть как-то, то в стороне явится чудом. Вот и проверю чудеса.

Чудеса проверил, но результат оказался неожиданным – конечно, тоже чудным. Я прошёл Паранг и двинул на поворот на Булдон – был на карте такой пункт. На этом повороте, точно, иностранцы не появлялись. Но и машин попутных не было видно, всё одни трёхколёсные мотоциклы. Шёл наверх (дорога поднималась круто в горы) и вот деревня. Моё явление -- неожиданность. Где я присел заменить батарейки в фотоаппарате, скопилось зрителей человек до ста. В основном ребята. Из лавки напротив потянулись в мою сторону дары, я принимал и съедал их. Самые смелые задавали мне вопросы, но немного: английский язык тут был языком образованной элиты, а её почти не было в наличии.

Так я, значит, автостопил толпою. Когда грузовичок с мешками и людьми приблизился, он и проехать не мог, вся дорога толпой была перегорожена (в основном мальчишки). Извинился что покидаю, спросил у хозяйки лавки – должен ли что за дары, -- та сказала: денег не надо, и в кузове оказался на мешках.

Но ехали недолго. Тут же вскоре оказался чек-пост. Бдительный страж увидел в кузове меня и принял меры. Извлёк. Грузовик уехал в горы. Оказалось – о чудеса! Воинская часть больших размеров!

После некоторых недоразумений, я был препровождён в расположение в/ч. Через небольшое время я уже с высшими офицерами в/ч в беседке пил сок с печеньем (принесёно это было бегом, солдатами, из сельпо, находящегося напротив). Офицер (умный, владеющий английским языком) так изъяснил мне своё видение ситуации:

-- Здесь у нас уже много лет идёт война с сепаратистами. В настояшее время боевые действия не происходит, правительство проводит переговоры с противником. Но три года назад тут такие дела творились, ой-ой! Вдоль дороги шли бои, сколько всего было разрушено, а жители тех мест сейчас уже новые. Одних убили, другие ушли в горы. И сидят они сейчас там, в горах, в районе Булдона. Уже в следующем селе наверх, на всё село найдётся только несколько домов – по пальцам двух рук пересчитать, у кого нет в доме оружия. У остальных есть. А выше следующего села и я сам никогда не бываю — если я туда приеду, мне сразу отрежут голову, вот так (показывает).

Они там в горах все сидят и ждут, что к ним придет иностранец, или какой-то госслужащий, чтобы похитить его. На прошлой неделе похитили прямо в Котабато-сити, бизнесмена-китайца. У нас теперь все «на ушах», скандал! А где его искать и как найти, неизвестно. На Новый год в Булдлоне сожгли школу (пустую, ночью, без детей). Никто, правда, не признался, кто это сделал, и террористы не говорят, что это они, потому что у нас сейчас перемирие. Но это наверняка они сделали! («А может быть, ученик-двоечник спалил школу», -- подумал я, но не сказал.) И в прошлом году людей воровали, даже священника украли. Потом хотят выкуп или менять на каких-то своих людей, которых мы уже поймали.

Оппозиционных группировок у нас есть несколько. Есть такая группа – «Абу Сайяф», есть MILF (наверное, это переводится как “Минданавский исламский освободительный фронт»), есть какие-то другие. С MILFом у нас сейчас перемирие, но некоторые партизаны всё же продолжают свои злодейства, привлекают к себе внимание, требуют, чтобы весь район АРММ, или вообще всё Минданао, вышло из состава Филиппин.

Мы стараемся принести пользу местным людям. Специально для этого тут, в лесу, соорудили огромную воинскую часть. Чтобы местные знали, какие мы хорошие. Мы им даём работу – они работают у нас на кухне, обеспечивают водой, едой, мы им платим за это. И поддерживаем в селе порядок. Без нас мог бы быть большой беспорядок. В минувшем году приезжали сюда три араба, хорошо что их удалось задержать – они хотели учить людей чему-то вредному. Мы и про тебя сперва подумали, что ты араб, потому и испугались, но если не араб – то совсем другое дело.

Однако отпустить тебя не можем наверх. Ты подумай: если вдруг тебя там похитят, то потом кто будет отвечать? И нам потом тебя разыскивать, и может выйти международный скандал – видели, но не уберегли! Поэтому мы тебя оставим здесь где-нибудь в надёжном (охраняемом) месте на ночёвку, а завтра спровадим с нашей территории вниз. Мне же ещё много лет в армии служить – неприятности не нужны!

...Я всё понял и согласился – всегда приятно, когда умный человек своё видение нормально объясняет, что да, ему важно сохранить мундир незапятнаным. Прикольно, что похитили меня не оппозиционеры, а сами военные похитили меня, чтобы я конкурентам не достался! -- Спросил у самых взрослых офицеров, сколько лет они служат в армии. Оказалось, некий из них служит десять лет, а старый – тридцать два года!

-- Тридцать два года! Офигеть можно! А людей убивать приходилось?

-- Да, во время боёв. Это моя работа.

-- А сколько уже удалось убить?

-- Не помню, -- скрыл он «военную тайну».

-- А родом откуда?

-- С острова Лусон (северный остров), с местечка такого-то.

-- Ух, неужели не надоело? Сидеть тут, в лесу, стрелять в кого-то...

-- Я очень люблю свою Родину! – ответил ветеран Вооружённых Сил.

Спросил я потом ещё нескольких. Армия на Филиппинах контактная, да ещё и конкурс есть. При общей бедности быть военным – круто и почётно. Даже солдатом уже хорошо, офицером – тем более (на гос.обеспечении живёшь, ещё и пенсию дадут). Но всех подряд не берут. Военные, спрошенные мной, были родом все других островов и регионов; большинство соглашались с тем, что им приходится стрелять в людей и убивать их (один даже гордо носил майку с надписью «Один выстрел = один труп»), но число убитых никто не назвал, может быть предрассудок такой – нельзя говорить, иначе не повезёт в следующем бою. Итак, все они родом с разных островов. После обучения их забрасывают, куда Родина прикажет, но в данном случае это «горячая точка» -- АРММ. Видимо, и платят тут больше (сколько именно, я не спрашивал). На мои вопросы – неужто прикольно сидеть тут, в лесу, в горах, испытывать трудности, малярию, лихорадку денге, иногда даже тиф, и иногда стрелять в сельских жителей – они гордо отвечали, что очень любят свою Родину, и готовы ради неё пойти на всяческие. То, что Родина состоит из 7107 островов, политически объединённых произвольно, случайно – это уже для них не важно.

Фотографировать военную базу и её постояльцев я не стал – она оказалась секретной. Скажу лишь устно, что имела она форму квадрата, метров сорок на семьдесят. Посреди на площадке стоял флагшток и большая под ним белая надпись «PEACE» (мир). Одним торцом в/ч выходила на дорогу, ведущую в горы. Там стоял внешний пост по выявлению подозрительных. Военные частью ходили в пятнистой зелёной форме, с оружием; многие, кто не на дежурстве, были без формы; танков не было. Вода доставлялась на машине с бочкой, за два километра. Помыться всё же мне удалось – привезли очередную порцию воды; солдат, по указке офицера, бегом кинулся в магазин (как оказалось, за мылом для меня); я помылся и простирнулся. Тут же оказался турник, первый на Филиппинах (у них обычно нет турников). Проверил турник, легко сделал десять подъёмов с переворотом, под всевозрастающим беспокойством военнослужащих, которые уже с седьмого раза кричали мне «хватит! Стоп! Хватит!» Оказывается, семь раз для них – типа норма для отличника ГТО.

Ночевать в воинской части я не хотел, да и сами офицеры тоже были бы рады меня куда-то деть, но не знали куда. Я намекнул им возможные места моего ночного хранения: школа, мечеть, сельсовет. Действительно, это была верная идея, хотя и не знал я, как выглядят тут сельсоветы. При помощи телефона был вызван «снизу» деревенский шеф, который и оказался пузатым дядькой пятидесяти лет от роду, по имени Сухарни Анти Салассал. Дядька, оказалось, бывший полицейский, а в отставке заимел тёплое местечко. Приехал он на машине открытого типа (рама на колёсах). Военные тепло со мной попрощались – и нет у меня к ним никаких претензий. И поехал я с высот достигнутых вниз, туда, где находился сельсовет. Это был электрифицированный домик из трёх комнат, наибольшая из них – в 30 квадратных метров, со пластмассовыми стульями, большим столом, вентилятором, розетками, туалетом снаружи. Всё, что необходимо, даже больше! Что именно «больше» -- это были насекомые, которые облюбовали сельсовет: кого тут только не было, можно было бы собрать целый набор начинающего энтомолога. Впрочем, если заночевать под вентилятором на личном столе Председателя, то большая часть коллекции останется в стороне.

Председатель, выделив мне рисово-рыбный ужин (дочь его принесла, видимо их дом недалеко находился) оставил меня наедине с компьютером, чему я был рад. Наконец настала пора зарядить все аккумуляторы (в пожарной части это не удалось), написать отчёт о несостоявшемся «походе в горы», попить чай без свидетелей, простираться, зашить возникшее в рюкзачке отверстие. Что же касается надёжной охраны – она была обеспечена! Снаружи здание сельсовета круглосуточно охранялось бдительными полицейскими, которые вели наружное наблюдение за зданием. У них был на это специальный пост: вдруг вредные горцы взорвут сельсовет, опору государственной власти (или сопрут оттуда печатную машинку или другие ценности)? Впрочем, возможно, что ночью стражи всё-таки уснули – здесь такая утрата бдительности бывает, это тут – в порядке вещей.

Наутро Председатель обещал лично проследить за моей отправкой с «опасной территории».

( На фотографии: символичный плакат в честь мирных переговоров, но красный цвет букв, как обычно бывает, выцвел быстрей остальных, и вот что получилось: именно то, что хотели предотвратить! )