Цикл о Латвии был бы неполным без описания впечатлений, полученных в дороге. Стало уже привычным, что помимо городов и рассыпанных по стране достопримечательностей, для меня очень важны те картинки, которые запечатлевает память по пути из пункта А в пункт Б, и которые я для себя условно называю «виды из окна».
В Латвии эти виды очень хороши, что мы отметили при первой же вылазке за пределы Риги, когда мимо замелькали равнинные и спокойные пейзажи, с зелёными лугами, катушками собранного сена и перелесками.
Сестра как раз говорила о том, как мирно и приятно ехать по таким дорогам, но я вдруг непроизвольно выдала слово «экзотика».
Меня, естественно, спросили, при чем тут экзотика, если нас окружают столь привычные глазу, практически средне-русской полосы пейзажи, и пришлось напомнить всем, что сами-то мы с Маюшей много лет живем в пустыне.
Пора цветения приходится у нас на февраль-начало марта, и она столь драгоценна, что множество израильтян ежегодно в этот период устремляются в «цветущий Негев», который на короткое время покрывает зелёный ковёр молодой травы, расцвеченный полянами красных анемонов и маков, густо-фиолетовых диких ирисов, снежной поземкой белой ретамы, и ещё многими и многими недолговечными местными цветами.
Очень скоро солнце сжигает всю эту красоту, и через пару месяцев, к середине апреля пустыня снова приобретает свой привычный, почти безжизненный вид. В июне же и вовсе нечего рассчитывать на то, чтобы увидеть в ландшафте Негева что либо, кроме бесцветного песчаника, посеревшего песка и невысоких полувысохших акаций под раскалённым без единого облачка, небом. Так что и правда, желтеющие рапсом поля, насыщенная зелень и фантасмагорические картины из облаков в июне — для нас это экзотика.
И да, не смейтесь, счастливчики, но и мохнатый крыжовник, и алые грозди красной смородины, и густо-фиолетовые капельки смородины чёрной, зреющие на кустах, — все это для нас с Маей тоже было экзотикой.
...
Наверно, поэтому так радовали нас остановки в пути, сделанные просто ради того, чтобы прогуляться в поле, коснуться пальцами колючих колосков и сделать фотографии на цветущих островках разнотравья...
Но и наши спутницы, которым, казалось бы, зрелище местной природы должно быть привычным, радовались окружающей красоте не меньше! Это было приятно вдвойне и оправдывало поговорку о том, что «красота — в глазах смотрящего».
...
Илона перед нашим приездом очень переживала, что слишком жгучее солнце первой половины июня в этом году высушило много трав и цветов. Нам ведь было твёрдо обещано гуляние в лугах и валяние на цветочных полянах...
Поэтому в дороге Илона пристально высматривала самые живописные места, и по её команде мы не раз тормозили у обочины. И все дружно шли в луга 😋
....
А для меня кое-что, как оказалось, за годы успело позабыться. Так, во время прогулки по Турайде, меня буквально опьянил насыщенный аромат цветущего дерева, очень знакомый, но определить его не удавалось...
Когда я сфотографировала цветочки и побежала показывать Тане Omite, она даже удивилась: это же жасмин, разве ты не узнала?
Выходит, не узнала.
Вот сосны — другое дело. Пронизанные солнечными лучами днём и медно отблёскивавшие на закате стройные стволы казались таким знакомым зрелищем, а ведь прошло ужас сколько времени...
В детстве нас с сестрой родители несколько лет подряд возили в Прибалтику, и хотя общие воспоминания сейчас неясные, но сосны, дюны и сбор ягод в лесу помнятся очень ярко.
Перебирать и оживлять воспоминания о тех днях было тоже очень приятно. Равно как и слышать то, что сестричка, руля по латвийским дорогам, неоднократно повторяла, «как хорошо вокруг!»
И мы, глядя на проносящиеся за окном автомобиля картинки, неспешно обменивались фразами, начинавшимися с «а ты помнишь... а помнишь?..»
За окном тем временем проплывали луга с пасущимися стадами, колотящиеся поля и леса.
Иногда же их закрывал собой лес. Вдоль дороги то стройными рядами выстраивались хвойные деревья, то сплетались нежными ветвями вековые липы и вязы.
...
Фоном к этим милым сердцу, но простым пейзажам было совершенно невероятное небо. Драматическое, разнообразное, необычайно живописное, можно даже сказать фактурное.
Голубые, белые и серые слои перемежались с кучерявыми, взбитыми как сливки, облаками — этакое изобилие вариантов, и все «в одном», превращающее любой, даже самый простенький вид на равнину, в великолепную картину.
Такой и запомнилась мне летняя Латвия — неброской и одновременно яркой, приветливой, спокойной и необычайно разнообразной.
