В отличии от знаменитых Луарских земель, звенящих своей славой на весь Божий свет, о не менее прекрасном регионе Солонь знают далеко не все. И причина тому понятна и ясна, как золотой экю на средневековой ярмарке. Пока Луара, будто грибами после дождя обрастала королевским вниманием и придворной любовью, Солонь стояла скованная болотами, забытая людьми и облюбованная одним только диким зверьем, да не менее диким человеческим отрепьем.
Лишь в середине XIX века Наполеон III приказал осушить местные топи и засадить их сосновыми лесами. От стародавних, темных времен по сей день сохранилось множество живописнейших прудов, занимающих значительные территории Солони.
Однако такая забытость вовсе не означает, что из века в век Солонь лишь прозябала мерзкой бородавкой на прекрасной мордашке лучезарной Франции. Спрятаться за неприступной крепостной стеной лесов, отгородиться надежными рвами непролазных болот и скрыться от всевидящего ока монарха предпочитали сеньоры, чьи амбиции не стелились подле королевского трона, а мечи были не так прожорливы и востры, как у соседей.
Мало кому известный Филипп дю Мулен был как раз таких сеньоров. Он скромно испросил у своего сюзерена графа Шарля Ангулемского дозволения на простенький клочок землицы посреди болот и вознамерился долго, не очень счастливо в трудах и заботах встретить на нем паскудницу-старость.
На гербе Филиппа дю Мулена изображены два льва – символы его храбрости в битве при Форново, которые поддерживают геральдический щит. А девиз семьи звучит так: “A Deo et victribus armis” (Благодаря Богу и победному оружию).
Однако в конце XV века судьба скромного солонского вассала заложила такой невероятный вираж, что Филипп едва удержался в седле. В бесперспективном арьергарде сиятельной знати он сопровождал своего короля Карла VII в его итальянской компании, и в битве при Форново в нужное время оказался в самом нужном в своей жизни месте. Не веря в судьбу и в свою счастливую звезду, он вдруг спас короля от смерти, в одночасье превратившись из жалкого пажа в сказочного принца. Как благодарны могут быть короли Филипп узнал довольно скоро.
Прямо на поле брани герцога посвятили в рыцари, осыпали почестями и звонкой монетой, нарекли губернатором Лангра и камергером Франции. Однако свой главный презент король приберег на возвращение из похода….
Одним из самых ходовых товаров того времени были богатые невесты, в сундуках которых до поры до времени мирно покоилось и совсем не портилось чье-то маленькое, а подчас и очень весомое счастье. В 1496 году Филипп заключил брак с вдовой королевского бастарда Шарлоттой д’Аргуж. Супруга принесла ему в приданое 10 тысяч экю золотом, вместе с которыми к герцогу с небес спустилась удача, благодать и возможность превратить свою неуютную берлогу в шикарный дворец.
По завершению строительства замок представлял собой почти правильный квадрат. Он был окружён рвами, которые всегда наполнялись водой и выглядел вполне себе непреступной боевой единицей. На четырёх его углах возвышались башни, связанные друг с другом различными постройками. Вход в замок защищали могучие ворота c подъёмным мостом.
В резных каменных украшениях и во всем внешнем виде замка хорошо прослеживается итальянское влияние и это не случайно. Карл VIII привёз из итальянских походов не только накрывший всю Францию сифилис, но и многочисленных резчиков по камню, которые начали превращать, столь любимые мною боевые замки в игрушечные ларчики для накрахмаленных принцесс.
Как и у любого уважающего себя средневекового замка, у шато дю Мулен есть своя окропленная кровью легенда. Говорят, что однажды удачливый герцог возжелал припрятать на черный день туаз (старинная французская мера длины) серебра. Легенда мягко говоря начинает привирать с самого начала, потому как туазы, в виде меры длины, появились только в середине XVIII века, но на то она и легенда. Скажем так, отлил себе владелец замка шпалу два метра длиной из чистого серебра и захотел понадежней сокрыть ее от недоброго взгляда и шаловливых рук.
Может быть где-то за этим старым камином…
Для этих целей Филипп дю Мулен нанял умелого каменщика и не вдаваясь в подробности, обрисовал работяге фронт его посеребренных работ. Герцогу дюже хотелось обойтись без греха и смертоубийства, однако по завершении трудов он обнаружил на стене ловко замаскированные метки. Разгневанный сеньор тут же отблагодарил нечистоплотного афериста мечом между глаз, а сам в печали и скорби отправился на встречу с великим и могучим Римским Папой. Таких клиентов Вечный Город любил даже более строптивых королей и взбалмошных вдовиц. От них институту церкви не было ничего окромя покорности и повышенной голубокровой стипендии. Вот и герцог был милостиво прощен, за скверную проделку, и обязан в кратчайшие сроки явить миру семь часовен во искупление греха. Богу дары господина дю Мулена пришлись по вкусу, однако в качестве назидания руками бестолковых слуг со стен вместе с метками проходимца были уничтожены и герцогские опознавательные знаки.
Сколь не ковырял опечаленный сеньор вековые стены своего замка, заветную шпалу он так и не обнаружил. Да что там престарелый герцог, обливающиеся ядовитой слюной революционеры, готовые крушить все и вся без дополнительных стимулов, перешерстили киркой и алчностью каждый камешек заветного ларца, но так ни с чем и отправились восвояси уничтожать близлежащие красоты. А замок после их визита остался лежать в развалинах.
Второе рождение пришло к нему в 1901 году, когда груды кирпичей и тонны исторической пыли купил себе Марсель де Маршевиль. Вместе с сыном и кучами исторических документов они славно потрудились над развалинами шато дю Мулен, подарив Франции еще одно практически утерянное сокровище.
Вплотную к замку примыкает очень милый и ухоженный парк, приблизительно одного с замком возраста. В нем помимо весьма аппетитных картинок замка всякому пришедшему предлагается с головой окунуться в цветочное сумасшествие и по возможности не сойти с ума и не сгинуть навсегда в дурманящих голову запахах и поражающем воображение цвете.
Уже на самом выходе из замка мы повстречали пожиленького и весьма обшарпанного мужичонку, подъехавшего на стареньком Рено и что-то бурно обсуждавшего с нашим экскурсоводом. Встретив такой персонаж на улицах первопрестольной, я бы решил, что этот пенсионер относится к славной когорте работников районного ДЕЗа или не самого доходного дома Культуры. Мы вежливо раскланялись, обменялись приветливыми улыбками и мимоходом узнали, что это владелец всего того богатства, по которому мы с таким восторгом только что бродили….
Только вдумайтесь…, за ним рысцой не бежал десяток зубастых шкафоподобных церберов, в ближайших кустах напрочь отсутствовали не знающие промахов снайперы, на дорожке вместо лучезарного бентли угрюмо пылилась потрепанная временем развалюха, а на месте элегантного Версаче старым мешком висели пролетарские шорты и майка!
Бодрый дед своим внешним видом и дружелюбными повадками вдохнул в нас еще один свежий и очень приятный на вкус глоток жизни, заставив полюбить и без того милый, гостеприимный замок. Того же самого я желаю всякому, кто решит посетить шато дю Мулен, свернув с главных проторенных дорог и забив в навигаторе эти координаты — 47° 22′ 09″ Nord 1° 36′ 34″ Est
Château du Moulin, Замок дю Мулен
Рейтинг — 8/10
