Подруга моя со своей семьей живет в деревеньке Лайен. Это немецкое название, на итальянский манер оно звучит как Лаион.

Обосновалась эта деревушка на высоте 1100 метров и с ее улиц открываются прекрасные виды на Альпы.

Лайен имеет довольно продолжительную историю. Первое поселение, следы которого обнаружены в ее окрестностях, появилось здесь около 6000 лет назад. Данный факт был подтвержден археологами, которые в 2000-2002 годах проводили раскопки в районе деревни и обнаружили инструменты и предметы быта каменного века.

В древнеримскую эпоху здесь проходила дорога, и в деревне, которая уже упоминалась в то время как Lajanum, был сторожевой пост.

Уже в III веке н.э. здесь занимались разведением скота и изготовлением строительных материалов. Это доказывают, найденные археологами, бассейн для обработки шерсти и печи для производства кирпича и плитки. Долгое время, с V по X век, информация о деревне практически отсутствует и только в 985 году название Lajen снова всплывает в летописях.

Здесь, в Лайен, в 1168 году, родился Вальтер фон дер Фогельвейде – великий немецкий поэт. В те далекие времена процветал поэтический стиль, который получил название миннезанг (любовная песня), и Вальтер являлся миннезингером. Произведения его считаются лучшим образцом средневековой рыцарской лирики.

Поэт принадлежал к рыцарскому сословию. Но хотя он и относился к дворянскому роду, своей земли не имел и, как следствие, вынужден был скитаться от сеньора к сеньору. По некоторым данным Вальтер фон дер Фогельвейде побывал в Палестине, сопровождая очередного своего покровителя, герцога Фридриха I Католического.

Единственным произведением, полностью дошедшим до нашего времени, т.е. не только слова, но и оригинальная музыка – это «Палестинская песня» (Palästinalied). На Youtube существуют ролики с исполнением этой песни различными фольклорными группами. Во всех остальных случаях сохранился лишь текст песен.

Любовная лирика Вальтеру, действительно, удавалась. Стоит только почитать его песни.

Славлю тот день, когда встретился с нею,
Околдовавшей и дух мой, и тело.
В мыслях ее неустанно лелею,
Ею захвачен мой разум всецело.
С ней меня слили на все времена
Нежность ее, доброта, красота,
Алые, с милой улыбкой, уста.

Ну, и т. д. И это за четыреста лет до Шекспира!

Говорят, что до сих пор в деревне живут потомки поэта.

Здесь, вообще, люди живут поколениями. Например, семья Анди, мужа моей подруги, проживает в деревне более трехсот лет. Большому фамильному дому уже сто лет. Он был построен взамен сгоревшего, старого, и просто напичкан старинными предметами. Тем интереснее было познакомиться с устройством дома и быта.

Первое, что привело нас в полный восторг — овечки, которые паслись на лугу перед домом.

Стоит дом на склоне и получается, что с одной стороны он двухэтажный, а с другой – трехэтажный. Большие жилые комнаты. На кухне сохранилась дровяная кухонная плита. Она активно эксплуатируется, хотя, казалось бы, кухня оснащена всем современным оборудованием.

На первом этаже, что с трехэтажной стороны, раньше была пекарня, а на чердаке, в отдельном помещении – коптильня. Окорока подвешивались за железные крючья, и топилась специальная печь, дым из которой шел не сразу в трубу, а в коптильню. И хотя она давно уже не используется, здесь сохранился изумительный запах копченостей.

Рядом с коптильней грустно приютилась старая мельница. Ее перенесли туда после того, как помещение пекарни перестало использоваться по назначению.

Нас с мужем поразил старинный замОк. Такой же мы потом видели в одном из зАмков в Больцано. Это настоящий раритет! И ключ к нему необычайных размеров! ЗамОк этот существует, конечно, не сам по себе, а совместно с такой же древней дверью. Но Анди почему-то называет этот прекрасный союз хламом. Прямо так по-русски и сказал, смеясь: «Хлам», выслушав перед этим нашу хвалебную песнь. Взяли с него слово, что уж, по крайней мере, замок он выбрасывать не будет, а оставит его до следующего нашего приезда.

С балкончика на втором этаже открываются потрясающие виды на горы и соседнюю деревню. А еще весной, когда в горах тает снег, отсюда виден водопад — говорят, изумительной красоты.

Покрытые лесом горы навеяли мысли о грибах. Но, как нам объяснили, грибы здесь можно собирать по четным дням, в количестве не более двух килограммов в одни руки и … только гражданам Италии. И если с первыми двумя пунктами можно было еще как-то договориться, то с третьим поспорить мы не могли.

И так, в нашем понимании, Лайен – это скорее небольшой городок, а не деревня. В нее входит еще несколько деревень: Tschofas, Tanirs, Novale, Albions, St. Peter (не знаю, как произносятся некоторые названия). Здесь есть свой стадион, множество небольших магазинчиков и кафе, отделение банка и даже свой информационный туристический центр.

Улочки Лайена, вымощенные брусчаткой, то сбегают вниз по крутому склону, то поднимаются наверх. Деревянные балконы домов украшены цветами. Практически каждый дом, согласно традиции, подписан именем его владельца. Вокруг горы, пастбища и леса, живые изгороди, виноградники и каштановые рощи.

Зашли в церковь Божией Матери. Живописная церковь в готическом стиле, ровесница Москвы, впервые упоминается в 1147 году. По преданию она стоит на фундаменте языческого жертвенника. Готические витражные окна, арочные своды, фрески со сценами из Библии. Алтарь с готическими и ренессансными элементами.

Идем по деревне.
— Grüss Gott – здороваются с нами и встречные жители, и продавец в магазинчике, и реставраторы изумительной старинной часовенки.
— Grüss Gott – отвечаем мы.

Вспоминаю, как еще в недавнем прошлом, в бытность студенческих поездок «на картошку», и в наших деревнях здоровались при встрече со всеми, независимо от степени знакомства.

Жизнь в деревне нетороплива и размерена. Все подчинено своему распорядку.
На окраине деревни, на живописном лугу, пасутся коровы.

Веет спокойствием и умиротворением, которого нам так не хватает дома, в Москве.

Другие рассказы о Южном Тироле:

Очарование северной Италии. Лаион
Очарование северной Италии. Кьюза
Очарование северной Италии. Ортизеи
Очарование северной Италии. Брессаноне