Давным-давно, когда человек еще был дик и лют, петляла где-то между синью моря и неба извилистая дорога цивилизованной жизни. Из Великого Рима она вела в тмутараканские дали, где по дремучим топям да непролазным буреломам хоронились от света белого бородатые варвары.

Конечным пунктом древнего маршрута значился на картах Империи цветущий город Арль, где порядочный патриций после долгого пути мог наконец расслабиться, сходить в приличную баньку, пригласить вставшую на путь исправления дикарку в драматический театр или на худой конец вдосталь поорать на трибуне только что отстроенной арены.

К тому времени после восстания Спартака прошли уже добрые полвека, но одноименный клуб все еще болтался по второстепенным дивизионам, а потому вместо убогого футбола вниманию посетителей предлагались подвижные игры с оружием и нещадное истребление редких животных, пока еще не занесенных в Красную Книгу.

По данным паспортного стола Назарета до рождения легендарного Иисуса Иосифовича оставалось около 6 лет, и дабы загодя подготовить почву для его учения, Империя нанесла оглушительный удар по дикости, поголовной безграмотности и дремучему вандализму. Император Август в клочья порвал племена лигуров, кельтов и ретов, отметив это событие грандиозным памятником в честь себя любимого и столь триумфального.

Как и все римское, монумент у него действительно выдался на славу! На 35-ти метровой платформе, над самым морем Август повелел установить ротонду с 24 колоннами, которая была увенчана статуей Императора. Не заметить ее мог только слепец, а не восхититься – только конченный дикарь. Плывут гексеры — привет Августу! Скрипят колесницы — привет Августу! А пройдут античные пионеры — салют Августу!

Самый летний повелитель Рима с монументального постамента мог легко разглядеть под своими ногами казино Монте-Карло, кабы оно существовало в те далекие времена, и предупредить добропорядочных граждан Империи о надвигающемся у противника Роял-флеше.

Сию диковину галлы впоследствии назвали Трофеем Августа. Она несла в себе исключительно эстетический смысл, а потому совершенно непонятно, почему ее не раздербанили по камушку на следующий день после того, как последний римлянин получил рогатиной между ребер и отправился на встречу с темным Богом Орком.

Более того, где-то в XII веке местные жители настолько возгордились своим раритетом, что предусмотрительно обнесли его крепостной стеной, навтыкали в его тени свои лачуги и вскоре выстроили вокруг «Трофея» небольшое, но очень уютное поселение.

К несчастью именно крепость и сыграла с великолепным памятником злую шутку. Непостижимым образом целым и невредимым он достоял до вполне цивилизованного 1705 года, а затем все-таки повстречался с человеческой глупостью.

Во время войны за испанское наследство Франция не на шутку схлестнулась со своей давнишней соседкой — Савойей. Как две истеричные, не поделившие хахаля девицы они рвали друг на друге платья деревень, вонзали острые когти в некогда симпатичные мордахи монастырей и лаялись орудиями пуще средневековых кухарок.

Итогом тридцатилетнего душегубства стало разрушение практически всех крепостей в регионе. После оглушительной виктории король Франции не пожелал оставлять на взрывоопасном юге ни одного бастиона, способного плюнуть в спину его армии коварными ядрами предательства и повелел крушить все подряд.

Не избежал сей участи и ни в чем не повинный Ла-Тюрби. Разрушив до основания его защитные редуты, вандалы совсем было собрались отправиться в столь милый сердцу Париж, когда их настиг новый приказ монарха. Не вдаваясь в излишние подробности, Людовик XIV повелевал снести к чертовой матери беззащитный, не несущий никаких оборонительных функций Трофей. Жгучее французское «Солнце» терпеть не могло чужого величия, и ему не было никакого дела ни до императора Августа, ни до его трофеев, ни до семнадцативековой истории великого монумента. Приказы королей могли обсуждать лишь безумцы…. «И брызнули камни, как слезы из раненных» стен!

Однако не единым римским наследием славится эта маленькая, но исключительно прекрасная деревушка. В самом ее центре по хозяйски раскинула башенки уютная и какая-то очень домашняя церковь Архангела Михаила. Она была возведена лишь в конце XVIII века, но это не мешает ей считаться жемчужиной древнего будто сама вечность Ла-Тюрби.

Сама же деревня хороша и изящна, как любая «француженка», которую только что обогрело проснувшиеся после недолгой спячки солнце, на чье милое личико наложила макияж шаловливая и веселая весна, а легкое, воздушное платьице подобрал из своей последней коллекции вечно молодой и цветущий Прованс.

Ла-Тюрби, La Turbie
Мой рейтинг – 7,5/10