В дороге не бывает скучно, даже через пустыню. Даже кажущийся иногда наполненный бездействием день, с однообразной дорогой позади и рутинной усталостью под вечер, оказывается впоследствии наполненным событиями особой значимости. Событиями, мелькающими подобно дорожным знакам на фарси, смысл которых ускользает, но потом приходит осознание. Иногда возвращается памятью с такой поразительной чёткостью и ясностью, что забываешь дышать. О как! Ведь на несколько мгновений становишься тем собой, кто ещё этого не осознал, несколько километров позади, или несколько дней, быть может, и лет. Выдохнув, – это снова я? И, прислушавшись к себе, едем дальше.
Купайя (Kuhpayeh) – маленький городок в семидесяти километрах от Исфахана. Мы планировали добраться до него за день, но получилось лишь к вечеру следующего дня, потому что слишком много интересного встречается вне городов. Как можно ехать от города к городу, когда на горизонте возникают древние караван-сараи. Или когда вспоминаешь, что этим же путём тысячи лет назад шли караваны по Шелковому пути. И, когда воображение услужливо отбрасывает дорогу, в окружающем ландшафте не остаётся признаков цивилизации, хочется просто постоять в эйфории.
Так, например, прямо с дороги мы заметили брошеное поселение. Дворец с садом, караван-сарай с конюшней, базар с башнями, загон для скота, канаты и ледники – всё брошено и заметно пообветшало, хотя местами заметны признаки современного ремонта, тоже, впрочем, уже разрушающегося.
Сами иранцы уважения к ветхой древности не испытывают, для них это обыденность. Вот, к примеру, тут явно играли в пейнтбол.
Целый город построенный из кирпича, обтёсанного песчаника и особой смеси из глины, конского навоза и соломы. Эта смесь до сих пор используется в строительстве и в реконструкции старых зданий. Впрочем, эта технология знакома и нам, бабушка Альбины в деревне в Татарстане обмазывала подобной смесью печку и баню.
В этом городе уже нет дорог, улицы просто выходят в пустыню.
Ледник – это широкий колодец, над которым построен толстый укреплённый глиняный купол. Конструкция позволяет сохранять внутри низкую температуру круглый год для хранения льда.
Стены площади в центре сохранили силуэты от барельефов в виде фигур людей. Ни одного целого нам найти не удалось, был ли это просто вандализм или барельефы были сколоты целенаправленно, потому что представляли особую ценность, понять не удалось.
Центральная площадь раньше имела стену с воротами и полноценные оборонительные сооружения, сейчас сильно разрушенные. Вкупе с внешней стеной, опоясывающей весь периметр города, и несколькими башнями, город выглядит настоящей крепостью. Все источники воды находятся внутри периметра. А внутренний дворец отделён ещё и третьей стеной, за которую можно попасть только пройдя систему галерей.
Своды конюшни частью разрушены, но стены сохранили кольца для привязи.
Канат (qanat) или кяриз – сложное гидротехническое сооружение, собирающее и транспортирующее воду из водоносного слоя. Источник воды, забирающий воду из каната, находится на глубине десятка метров в конце тщательно укреплённой сводчатой галереи. Здесь воды нет, канат давно не чистился и высох.
К вечеру мы добираемся до Купайи. Городок оказывается практически таким же в своей старой части, лишь населённым людьми. Но, в этот день мы останавливаемся на ночлег в гостинице для дальнобойщиков на трассе. Кстати, вывески у неё нет, нас туда направили из кебабошной на заправке, где мы ужинали уже в сумерках.
Гостиница оказывается классическим «эршикваем» (двадцатиюаневый мотель на дороге), даже цена такой же и оказалась – сто тысяч туманов (примерно сто рублей), хотя хозяин запросил сначала вдвое больше. Мы получаем газовую печку, отдельный туалетодуш и, конечно, телевизор. Мы взгромоздили наши велосипеды прямо на большой промозглой кухне, между рядами холодильников.
Утром мы прощаемся с Мохаммадом – нашим гостеприимным хозяином, который уже с утра что-то пилит в гараже, и едем изучать город. Купайя в утреннем солнечном свете выглядит гораздо приветливее, чем вчера в сумерках, и об этом городе дальше.
Выбравшись из мотеля для дальнобойщиков на утреннее солнце, мы сразу направляемся на автобусный терминал, он тут же рядом на трассе. Желание считерить и заброситься часть пути на автобусе было велико, нас гнали вперёд ночные морозы в пустыне, хотелось быстрее добраться до более тёплых районов.
Разобраться с направлением на Язд нам помог водитель стильного автобуса, в прошлом пилот Chinook CH-47 (двухвинтового американского вертолёта), о чём он с гордостью поведал нам и показал соответствующие уведомления в картинках и надписях на борту своего автобуса.
Вообще водители в Иране часто наносят на свой транспорт, будь то рейсовый автобус, тяжёлый грузовик или городская маршрутка, какие-либо изображения-талисманы, соответствующие фактам судьбы и просто характеру владельца. Индивидуализированный транспорт – неотъемлемая часть иранского дорожного движения, трудно встретить два одинаковых грузовика.
Купайя содержит и старые районы и новые, которые никак не делятся, а просто перетекают плавно друг в друга, смешиваясь. Но некоторые улицы можно назвать вообще древними, причём это вполне жилые кварталы.
Город имеет в старой своей части сохранившиеся укрепления, стены с башнями и остатки крепости. Конечно, канат и ледники внутри укреплённой части, здесь за ними ухаживают, и они, похоже, действуют. Тут есть и большой древний действующий базар, но он открывается только ближе к вечеру.
На первый взгляд кажется, что некоторые руины уже не подлежат восстановлению. Однако, это не так, там вполне живут люди и ремонтируют отдельные части старых зданий, приспосабливая их если не под жильё, то под хозяйственные нужды.
Встретив компанию бодрых местных жителей и поинтересовавшись отчего такая суета, мы были незамедлительно приглашены на назри. Назри – это традиция благотворительного обеда или ужина, их готовят в священный месяц Ашура, кульминация которого на этот раз пришлась как раз на даты нашего путешествия. Благочестивые мусульмане жертвуют продукты для общего стола, общими же силами готовится и еда в огромных котлах на сотни человек.
Тут надо уточнить, что в месяц Ашура изначально происходили своего рода новогодние торжества по лунному календарю. Но больше тысячи лет назад суть праздника кардинально поменялась: после гибели имама Хуссейна. Хуссейн объявлен святым мучеником за ислам, и теперь это месяц траура у шиитов. Именно по этой причине во всех населённых пунктах развешаны чёрные траурные знамёна и происходят шествия с самобичеваниями, мистерии. Но об этом подробнее потом.
В тех случаях, когда мы видели процесс приготовления назри, будь то хаш на основе бараньего бульона или кебабы, участвовали в нем исключительно мужчины. Мы так и не поняли является ли это необходимым условием ритуала, или просто устоявшаяся традиция, наподобие мужского клуба. Как бы то ни было, а Альбина с уверенностью заправского повара предложила помогать готовить обед, и её помощь была с радостью принята.
Трудно поверить, не попробовав, как вкусен бывает бараний бульон. Такая нехитрая еда – просто варёное мясо, бульон, хлеб, соль и лук, вот и всё, но поразительно вкусно. Это, конечно, ещё не готовое блюдо, а только компоненты для его приготовления. Сам общий ужин будет только вечером, ну а у нас нет времени, мы должны засветло уехать из города. Потому мы прощаемся с гостеприимными местными жителями Хабибом Малики, Солимани и другими. Традиционно делаем групповой портрет на прощание и обещаем прислать фотографии. Купайя, пока.
