Честно признаюсь, на третий день посещения Санкт-Петербурга я устала от шума и сутолоки — усталость сказывалась даже в том, что в Эрмитаже без трепета проходила мимо картин Рембрандта, а в глазах рябило от позолоты царских покоев.
Однодневная поездка в Кронштадт оказалась бальзамом на утомленную шедеврами и дворцами душу. Не пожалейте времени и поезжайте в Кронштадт – некогда многоголосый порт, а сейчас очень тихий, «мужской» город, без глянца и напыщенности, но где каждый камешек, каждый памятник рассказывает об истории Российской империи.
Что знала я об этом городе до поездки? Конечно, что это город-крепость, город – защитник, но еще для меня Кронштадт ассоциировался с неоднозначными и требующими дальнейшего понимания событиями – Кронштадское восстание или мятеж (кому как нравится) в 1921 году и паломничество сотен тысяч верующих к Иоанну Кронштадскому – одному из самых почитаемых святых православной церкви. О первом событии в памяти со школы осталось только то, что «плохие матросы» восстали против «хороших» и их пришлось уничтожить; про второе событие я узнала совсем недавно, прочитав книгу Павла Басинского «Святой против Льва», где рассказывается о разногласиях Льва Толстого и Иоанна — самых известных и почитаемых россиян на рубеже 19 и 20 веков.
Кронштадт встретил нас утренним туманом, сверкающими куполами Морского собора, тишиной, капельками мелкого дождя и самой прекрасной порой для романтиков – золотой осенью.

Если сказать, что архитектура собора мне понравилась, значит ничего не сказать. Не хочу умалять красоту Исаакиевского и других храмов Питера, которые я видела, но на мой взгляд это самый великолепный собор Санкт-Петербурга, он не зажат со всех сторон другими постройками; стоит величаво и спокойно, притягивая взгляды не только горожан, но и всех, кто проплывает мимо острова Котлин, на котором в 1704 году Петром I была заложена крепость, защищающая новую столицу России.
История создания этого храма — памятника морякам заслуживает отдельной заметки, но не могу, хотя бы немного, не показать вам уникальное внутреннее пространство собора, показавшееся мне маленькой вселенной между куполом, расписанным звездами на синем фоне

и мраморным полом, напоминающим морское дно, где плавают морские чудища и произрастают подводные растения.

Как в жизни у моряков – над головой бездонное небо, а под ногами – таинственные морские глубины.
Поразило меня то, что каждая деталь убранства — будь то решетки на батареях, двери, подсвечники, лампады и другая церковная утварь, продумано архитектором Василием Косяковым, как единое целое и все посвящено морякам и морю.

Даже крест на куполе напоминает штурвал корабля.

В виде парусника выполнена лампада в открытой часовне при входе.

А какая тонкая резьба на колоннах и на мраморе алтаря!
Какой же стиль напоминают мне эти растительные орнаменты, изображения животных и цветов?

И тут я ахнула – да это же любимый мной стиль модерн, ар-нуво или югенстиль, так по-разному называемый в европейских странах. Все правильно, ведь период создания этого собора – это период расцвета стиля модерн, время перед первой мировой войной.

Я человек невоцерковленный и во многих храмах чувствую себя лишней, мешающей верующим и поэтому стараюсь поскорее уйти. Но в этом храме я ощутила чувство сопричастности, наверное, это связано с тем, что собор посвящен памяти российским морякам, погибшим в море. Вокруг по периметру расположены черные мраморные доски с указанием имен тысяч моряков, погибших с 1695 по 1913 годы, над которыми склонились Андреевские флаги.

В советское время службы в храме прекратились и власти ничего другого не смогли придумать, как превратить его в кинотеатр, но как раз это спасло собор от судьбы другого, взорванного в советское время, храма в Кронштадте – Андреевского, где служил простой провинциальный батюшка Иоанн.
В будний утренний час в соборе пустынно, начиналась утренняя служба, на которую моя спутница специально приехала, а я отправляюсь на прогулку по городу.
Выхожу на Якорную площадь, получившую свое название от якорей, хранившихся здесь в 18-19 веках и осматриваюсь.

Прямо напротив главного входа в собор горит Вечный огонь на братской могиле кронштадцев – это моряки и солдаты, погибшие в 1917 года, и солдаты, расстрелянные за участие в восстании 1906 года, там же упокоились солдаты, павшие при подавлении мятежей в 1919 и 1921 годах. Страшное время было — начало 20 века!

Жаль только, что пока не выполнен указ Ельцина о признании незаконными репрессий, которыми подверглись матросы, солдаты и рабочие Кронштадта, восставшие против власти большевиков и требовавшие передачи власти Советам — так и не установлен памятник всем жертвам кронштадтских событий весны 1921 года.
С другой стороны площади стоит памятник адмиралу Степану Макарову — русскому моряку, ученому, кораблестроителю, участвовавшему в кругосветных плаваниях. В 1904 году он был назначен командующим Тихоокеанской эскадрой, которая сражалась в Русско-японской войне и погиб на эскадренном броненосце "Петропавловск".

Сворачиваю налево и миную ажурный, легкий, изумительно красивый Макаровский мост. В первый момент захотелось пробежаться по этому мосту и напрямую попасть к морю, но вовремя вспомнила совет подруги прогуляться по Летнему саду.

По дороге в сад прохожу по берегу мрачного и таинственного Докового бассейна, вырытого в петровские времена для откачки воды из ремонтного дока.

Спускаясь и поднимаясь по крутым ступеням лестниц, чувствую себя матросом на корабле, взбирающимся на палубу по металлическим трапам.

В Летнем саду попадаю в тишину и покой, так нужные мне после суматошного Санкт-Петербурга. Люблю такие заросшие, старинные парки, по дорожкам которых бредешь, шурша желтыми листьями и кажется, что там за поворотом встретишь что-то неведомое и загадочное.
Трудно представить, что здесь когда-то были первые дома города, среди которых и дом Петра, что здесь даже росли абрикосы, сливы и пальмы. Но сейчас сад запущен и выглядит как таинственный лес, среди зарослей кустов которого прячутся старинные памятники.
А их в саду два — первый посвящен морякам клипера «Опричник», пропавшему без вести в 1861 году при возвращении из экспедиции с Дальнего Востока.
Второй памятник рассказывает о подвиге 19-летнего мичмана Александра Домашенко, бросившегося в штормовое море, чтобы спасти упавшего в воду моряка и вместе с ним погибшего в бурных волнах.

Выхожу через старинные чугунные ворота на улицу Петровскую, ведущую к морю, оглядываюсь и понимаю, что я на мгновение перенеслась на машине времени в прошлое. В голову закралась мысль: может быть не нужно никакой реконструкции парка, о которой мечтают горожане – будет прилизано, красиво, но дух Петровских времен исчезнет.

Александровский парк ухожен, вокруг памятника Петру суетилось аж три дворника, убирая желтые листья, пришлось даже минутку подождать, чтобы они не попали в кадр вместе с величественным памятником первому императору России.

От памятника прямая аллея вывела меня к морю.

Тут в одиночестве, в ожидании туристов, переминаются с ноги на ногу продавцы сувениров. Я для них — долгожданный покупатель, самая бойкая продавщица бросается ко мне, еще не подозревая, что мне нужен только ее совет — куда лучше повернуть направо или налево. Женщина оказалась говорливой и охотно посоветовала мне свернуть направо, чтобы посмотреть на атомную подводную лодку.
Для меня, жительницы страны, где любой военный корабль вызывает ажиотаж, подводная лодка — это экзотика и я направляюсь в сторону какого-то темного силуэта на фоне серо-свинцового неба. Атомная подводная лодка не особенно меня поразила, но вид военных кораблей и адмиральского катера произвел впечатление. Правда, по возвращении домой меня попытались разочаровать, пояснив, что на фотографиях — старые корабли. Вполне вероятно, я в кораблях не разбираюсь — мне можно подсунуть даже макет и я поверю, что это самый современный корабль.

Небольшое отступление от прогулки – вернувшись домой в Ригу и включив телевизор, узнала «страшную» новость – шведские военно-морские силы проводят операцию по обнаружению какой-то неизвестной (скорее всего русской) подводной лодки, вторгшейся в территориальные воды Швеции и все это на фоне событий в Украине в тревожные дни октября 2014 года. Кремль сообщает: все лодки на своих базах – и одна из них в Кронштадте. Могу засвидетельствовать, что 10 октября 2014 года «кронштадская» лодка была на месте у причала; хотя у меня потом мелькнула мысль — может быть, эта лодка стоит у причала постоянно для маскировки.

Да, в советские времена за такие снимки меня бы уже отправили, как шпионку, в страшное КГБ, ведь до девяностых годов Кронштадт был закрыт для посещения.
Не зря в начале рассказа я назвала Кронштадт «мужским городом», он не только «мужской», но и «детский» — какое тут раздолье для детишек – тут и там стоят старинные пушки, якоря; в тумане вдали виднеется маяк.


Но и женский взгляд порадует то, что все это вооружение окружено золотисто-багряной листвой деревьев.

Чтобы перечислить и показать все памятники, установленные в Кронштадте (если посчитать их количество на один квадратный метр, Кронштадт займет первое место в мире) не хватит одной заметки – здесь можно увидеть памятники не только морякам, но и живописцу Айвазовскому, ученым Попову и Капице, священнику Иоанну Кронштадскому, рыбке колюшке, спасшей жизни горожан во время блокады и даже «Дерево желаний».

Но мне надо торопиться в Морской собор, служба скоро закончится и я договорилась с подругой посетить мемориальную квартиру Иоанна, где он прожил всю жизнь, где скончался и где сейчас установлен ему памятник.

При жизни батюшки адрес этого дома был известен по всей России. Сюда присылали горы писем, приходили тысячи богомольцев. Что же их так привлекало в этом человеке?
На мой взгляд, в этом человеке воплотились идеальные представления о священниках, как о прямых посредниках между Богом и людьми, преданных своему делу, не думающих о деньгах, о пище и одежде. Это был Батюшка все России, который не просто служил в церкви, а на деле помогал бедным и больным людям, жившим в ужасной бедности в конце 19 века. Если бы все священники были бы хоть чуть-чуть похожи на него, то верующих было бы гораздо больше.
Cейчас на месте взорваного собора стоит памятный камень — «Пусть камень сей вопиет к сердцам нашим о восстановлении поруганной святыни».

А памятник Ленину, поставленный большевиками на месте взорванного храма, не выбросили на свалку, а перенесли на другое место.
Все смешалось в этом городе, как в калейдоскопе. Но на мой взгляд так и должно быть – историю не надо переписывать каждый раз, когда меняется власть. Она такая, какая есть и только, может быть, через многие годы время расставит свои оценки.
Окончить рассказ о Кронштадте хочу сценкой из сегодняшней жизни – свадьбы молодых горожан. Мне показалось, что это символ города – молодые, жизнерадостные молодожены, которым не страшен ни дождь, ни ветер; они любят друг друга и у них вся жизнь впереди.