На кладбище в Кочаках находится Некрополь семейства Толстых.

Только трое из многочисленного семейства Толстых захоронены в склепе: родители Льва Николаевича Толстого и его брат Дмитрий.

Рядом со склепом находится каменный крест, на нём надпись "Девица Татьяна Александровна Ергольская".
Вызывает удивление, что дальняя родственница Толстых похоронена возле фамильного склепа, а более близкие родственники вдали. Но не всё так просто.

Странные с современной точки зрения были нравы у русского дворянства. Женитьба между двоюродными и троюродными братьями и сёстрами были в порядке вещей.

Одним из прадедов по отцовской линии был Николай Иванович Горчаков(1725—1811). После смерти своего отца он вышел отставку в чине секунд-майора женился на Екатерине Александровне Лукиной (1725 -?) — дочери богатого Орловского помещика генерала-майора Александра Денисовича Лукина и переехал в свою вотчину, доставшуюся ему по разделу с братьями, в село Никольское-Вяземское. Среди дворян Чернского уезда слыл хлебосолом и стал первым уездным предводителем дворянства.

У Горчаковых было три сына и две дочери. Старшая дочь княжна Пелагея Николаевна Горчакова (1762—1838)

вышла замуж в 1791 году за графа Илью Андреевича Толстого (1757 — 1820), по понятиям того времени "безнадёжной старой девой". В приданое Пелагея Николаевна получила от своих родителей село Никольское- Вяземское. Кстати, как указано в церковных документах, только с 1830-х годов село стало именоваться Никольское-Вяземское, после того как его владельцем стал отец Льва Николаевича Толстого Николай Ильич Толстой, до того времени было просто Вяземское.

Дедушка и бабушка Толстые стали прообразами персонажей романа "Война и мир" графа Ильи Андреевича Толстого и его жены графини Натальи Ростовой.

В 1901 году парижский издатель Сток предпринял издание Полного собрания сочинений Толстого на французском языке и просил жившего тогда в Швейцарии П. И. Бирюкова взять на себя наблюдение за изданием и написать для него биографию Толстого. Бирюков принял предложение и, предварительно заручившись разрешением С. А. Толстой, обратился к Толстому. В письме от 2 декабря 1901 года Толстой не только дал это разрешение, но и обещал отвечать на вопросы Бирюкова, связанные с писанием биографии. Но потом Льву Толстому показалось написание воспоминание непомерным трудом и он не стал ничего писать.

5 декабря 1902 года Толстой заболел гриппом в тяжелой форме, что повлияло на него. Им были продиктованы в январе 1903 года воспоминания сыну Сергею Львовичу Толстому,

которые затем он разрешил использовать в любом виде Бирюкову. Бирюков включил их по главам в соответствующие места первого тома своей "Биографии Л. Н. Толстого".

Павел Иванович Бирюков (1860 — 1931),

написавший на основе воспоминаний Льва Толстого труд "Биография Л.Н.Толстого" в 4 томах, упоминает, что в своих воспоминаниях Лев Толстой отзывается о них не очень лестно:

Бабушка Пелагея Николаевна была дочь скопившего себе большое состояние слепого князя Ник. Иван. Горчакова. Сколько я могу составить себе понятие об ее характере, она была недалекая, малообразованная — она, как все тогда, знала по-французски лучше, чем по-русски (и этим ограничивалось ее образование), и очень избалованная — сначала отцом, потом мужем, а потом, при мне уже, сыном — женщина...

Дед мой Илья Андреевич, ее муж, был тоже, как я его понимаю, человек ограниченный, очень мягкий, веселый и не только щедрый, но бестолково мотоватый, а главное — доверчивый. В имении его Белевского уезда, Полянах, — не Ясной Поляне, но Полянах, — шло долго не перестающее пиршество, театры, балы, обеды, катанья, которые, в особенности при склонности деда играть по большой в ломбер и вист, не умея играть, и при готовности давать всем, кто просил, и взаймы, и без отдачи, а главное, затеваемыми аферами, откупами, — кончилось тем, что большое имение его жены всё было так запутано в долгах, что жить было нечем, и дед должен был выхлопотать и взять, что ему было легко при его связях, место губернатора в Казани. Дед, как мне рассказывали, не брал взяток, кроме как с откупщика, что было тогда общепринятым обычаем, и сердился, когда их предлагали ему, но бабушка, как мне рассказывали, тайно от мужа брала приношения. В Казани бабушка выдала меньшую дочь Пелагею за Юшкова, старшая, Александра, еще в Петербурге была выдана за графа Сакена. После смерти мужа в Казани и женитьбы отца моя бабушка поселилась с моим отцом в Ясной Поляне, и тут я застал ее уже старухой и хорошо помню ее.

Отца бабушка страстно любила и нас, внуков, забавляясь нами, любила тетушек, но, мне кажется, не совсем любила мою мать, считая ее недостойной моего отца и ревнуя его к ней.

У Ильи Андреевича и Пелагеи Николаевны было четверо детей: отец Льва Толстого Николай Ильич Толстой (1794—1837),

первая опекунша малолетних Толстых после смерти Николая Ильича Александра Александра Ильинична Остен-Сакен (1795−1841), Илья — умер в младенчестве, Пелагея Ильинична (1797—1876), жена (с 1818 года) казанского полковника Владимира Ивановича Юшкова (1789-1869). С 1841 года — опекунша Льва Толстого.

Он также оставила воспоминания о своих родителях в своём дневнике, который она вела с 1814 года: "Желая всецело посвятить себя нашему воспитанию, наши родители только первые два года после женитьбы провели в шуме светской жизни. Мой отец оставил службу и без сожаления затворился в грустной деревенской жизни. Их обоюдная нежность, счастье, которого они ждали от детей, для которых они пожертвовали собою, — все это скоро заставило их забыть о шумных и призрачных удовольствиях столицы. Их привязанность к нам была безмерна, но никакое пристрастие не заставляло кого-нибудь из нас думать, что он является предметом их особенной любви, так что зависть не поднималась в наших душах. Мы любили друг друга одинаково, и если моя мать ласкала моих братьев, моя сестра и я — мы радовались их счастью. Никогда слова «наказание», «выговор» не были произнесены. Боязнь их огорчить — было единственное чувство, которое мы испытывали. "

В конспекте к роману "Война и мир" Лев Толстой набрасывал разные черты своего деда, среди которых были: "Любовн[ое]. Жену, детей ровно, богобоязненно и никогда неверности".

Ой как ошибались и дочка и внук. "Седина в бороду -бес в ребро". В возрасте 49 лет у Ильи Андреевича появился незаконнорожденный сын, о котором никто не знал. При родах девица Екатерина Яковлевна Перфильева умерла. Илья Андреевич отдал сына на воспитание в бездетную немецкую семью Гольц-Миллеров — повивальной бабке и поручику прусской службы. Так на свете появился Иван Иванович Гольц-Миллер (1806 -1876). Единственно чем озаботился Илья Андреевич — он выбил в дальнейшем дворянский титул своему бастарду. В 1843 году Иван Иванович дослужился до титулярного советника и работал смотрителем одного из учебных заведений, находившихся в ведении ковенской дирекции училищ. Жил он в то время в Ионишкелисе Паневежского уезда Ковенской губернии.

А вот его сын также Иван Иванович Гольц-Миллер (1842—1871) стал поэтом, переводчиком и революционером-народником. Почти полвека спустя после смерти поэта в СССР впервые отдельным сборником были изданы его стихотворения (при жизни автора, в силу политических убеждений последнего, этому препятствовала цензура).

Так два внука Ильи Андреевича Толстого стали литераторами и бунтарями, только один (Лев Толстой) был более известным, а второй (Гольц-Миллер) — менее.

Тем не менее стихотворение Гольц -Миллера "Слушай", написанное в 1864 году и которое было положено на музыку Петром Петровичем Сокальским (1830 или 1832 — 1897), стало очень популярной песней в революционных кругах в конце XIX-начале XX веков:

Как дело измены, как совесть тирана,
Осенняя ночка черна…
Черней этой ночи встает из тумана
Видением мрачным тюрьма.
Кругом часовые шагают лениво;
В ночной тишине, то и знай,
Как стон, раздается протяжно, тоскливо:
— Слу-шай!..

В 1976 году на Всесоюзной студии грамзаписи тиражом 3 000 экземпляров был выпущен блок из двух двусторонних пластинок, всего 20 песен, под названием "Любимые песни Ильича" .

На второй стороне первой пластинки, под номером 7 располагается песня "Слушай", которую исполнила Государственная республиканская академическая русская хоровая капелла.

В 1865 году Модест Петрович Мусоргский написал романс на слова стихотворения Гольц-Миллера "Отверженная":

"Не смотри на нее ты с презреньем,
От себя ее прочь не гони.
Лучше в душу её с сожаленьем
И с участием тёплым взгляни..."

Многим известна песня Владимира Семёновича Высоцкого "Таганка":

Цыганка с картами, дорога дальняя,
Дорога дальняя, казённый дом.
Быть может, старая тюрьма центральная
Меня, парнишечку, по новой ждёт.

Таганка! Все ночи, полные огня!
Таганка! Зачем сгубила ты меня?
Таганка! Я твой бессменный арестант,
Погибли юность и талант

в стенах твоих.

Не знаю. насколько это достоверно, но ряд исследователей творчества певца считают, что первоисточником песни послужило одно из стихотворений Ивана Ивановича Гольц-Миллера.

В доме Ильи Андреевича и Пелагеи Николаевны Толстых также воспитывалась двоюродная племянница Пелагеи Николаевны — Татьяна Александровна Ергольская (1792—1874).

Она происходила из рода Горчаковых и была внучка родной сестры прадеда Толстого, князя Николая Ивановича Горчакова.

Николай Иванович Горчаков имел сестру Екатерину Ивановну (1728 -?), после замужества с Семеном Алексеевичем Ергольским взявшую фамилию Ергольская.

Их сын майор Александр Семенович Ергольский (1758 -?) был женат на Анне Николаевне Ергольской(урожденной Ботвиньевой, предположительно до 1774 — 1810). У них были дети : Елизавета Александровна Толстая, Татьяна Александровна Ергольская, Семен Александрович Ергольский, Дмитрий Александрович Ергольский и Евграф Александрович Ергольский.

У него была сестра Татьяна Семёновна Ергольская, вышедшая замуж за подполковника Гавриила Никитича Скуратова и взявшая фамилию мужа.

После смерти жены Александр Семёнович женился на другой женщине. Его осиротевших дочерей забрали тетушки Татьяна Семёновна Скуратова (родная тётя) и Пелагея Николаевна Толстая (троюродная тётя). Удивительно была решена судьба девочек: свернули билетики с написанными их именами и положили под образа, затем ,помолившись, вынули, – темненькая Таненька досталась графине Пелагее Николаевне, Лизонька – Татьяне Семеновне.

Татьяна Ергольская по воспоминаниям Льва Толстого была: Третье и самое важное [лицо] в смысле влияния на мою жизнь была тетенька, как мы называли ее, Татьяна Александровна Ергольская. Она была очень дальняя по Горчаковым родственница бабушке. Она и сестра ее Лиза, вышедшая потом за графа Петра Ивановича Толстого, остались маленькими девочками, бедными сиротками от умерших родителей. Было еще несколько братьев, которых родные кое-как пристроили, девочек же решили взять на воспитание знаменитая в своем кругу в Чернском уезде и в свое время властная и важная Тат. Сем. Скуратова и моя бабушка. Свернули билетики, положили под образа, помолившись, вынули, и Лизанька досталась Татьяне Семеновне, а черненькая — бабушке. Таненька, как ее звали у нас, была одних лет с отцом, родилась в 1795 году, воспитывалась совершенно наравне с моими тетками и была всеми нежно любима, как и нельзя было не любить ее за ее твердый, решительный, энергичный и вместе с тем самоотверженный характер"

Воспитываясь вместе с дочерьми графа Ильи Андреевича Толстого Пелагеей и Александрой, девушка получила хорошее домашнее образование. Она в совершенстве владела французским, была прекрасной музыкантшей, "имела склонность к литературному творчеству". Об этом свидетельствуют не только сохранившиеся тетради с ее записями, но и эпистолярное наследие.

В этом узком семейном кругу возникла первая влюбленность, которую Татьяна пронесла сквозь всю свою жизнь. Николай Ильчи тоже любил её, но жениться на бесприданнице, сам отягощенный многочисленными долгами, не мог. Но самое удивительное, что против свадьбы выступали не только родители Николая, но и сама Ергольская. В результате Николай женился 9 июля 1822 года на некрасивой и уже не очень молодой княжне Марии Николаевне Волконской, зато являющейся наследницей имения "Ясная Поляна".

Из "Воспоминаний Льва Николаевича Толстого": "Должно быть, она была очень привлекательная с своей жесткой черной курчавой, огромной косой и агатово-черными глазами и оживленным, энергическим выражением. В. И. Юшков, муж тетки Пелагеи Ильиничны, большой волокита, часто уже стариком, с тем чувством, с которым говорят влюбленные про прежний предмет любви, вспоминал про нее: "Toinette, oh, elle était charmante" ( "Туанетта, о, она была очаровательна" (франц.).Когда я стал помнить ее, ей было уже за сорок, и я никогда не думал о том, красива или некрасива она. Я просто любил ее, любил ее глаза, улыбку, смуглую, широкую, маленькую руку с энергической поперечной жилкой.

Должно быть, она любила отца, и отец любил ее, но она не пошла за него в молодости для того, чтобы он мог жениться на богатой моей матери, впоследствии же она не пошла за него потому, что не хотела портить своих чистых, поэтических отношений с ним и с нами.

Литературные герои Льва Толстого во многом были списаны с его родственников. Соня (Софья Александровна), племянница графа Ростова, была списана с Татьяны Ергольской. Николай Ростов — это отец писателя Николай Ильич Толстой.

Многое в романе буквально взято из жизни.

Соня влюблена в своего кузена, троюродного брата Николая Ростова. Графиня-мать Ростова не одобряет любовь Сони к Николаю.

В конце концов Соня дает Николаю свободу, и тот женится на княжне Марье Болконской: "...я умоляю вас, Nicolas, считать себя свободным и знать, что, несмотря ни на что, никто сильнее не может вас любить, как ваша Соня..."

После свадьбы Николая и княжны Марьи Соня живет у них в доме: "...Соня со времени женитьбы Николая жила в его доме..."

Судя по всему, Соня остается "старой девой". В 1820 году ей около 30 лет и она до сих пор не замужем: "...Действительно, казалось, что Соня не тяготится своим положением и совершенно примирилась с своим назначением пустоцвета. Она дорожила, казалось, не столько людьми, сколько всей семьей. Она, как кошка, прижилась не к людям, а к дому. Она ухаживала за старой графиней, ласкала и баловала детей, всегда была готова оказать те мелкие услуги, на которые она была способна; но все это принималось невольно с слишком слабою благодарностию…"

Татьяна Ергольская жила в доме Николая Ильича и Марии Николаевны,

причём Мария Николаевна ничуть не ревновала Татьяну и та платила ей любовью. Во время отъездов Ёргольской к сестре Елизавете в Покровское Чернского уезда Мария Николаевна писала ей письма, в которых чувствовались неподдельная любовь и уважение.

Через шесть лет после смерти жены Николай Ильич делает Татьяне Ергольской предложение выйти за него замуж, она отвечает отказом.

Из "Воспоминаний Л.Н.Толстого" : "В ее бумагах, в бисерном портфельчике, лежит следующая, написанная в 1836 году, 6 лет после смерти моей матери, записка [ на французском языке, привожу сразу перевод]: 16 августа 1836. Николай сделал мне сегодня странное предложение — выйти за него замуж, заменить мать его детям и никогда их не покидать. В первом предложении я отказала, второе я обещалась исполнять, пока я буду жива"

Считается, что в семейной жизни Николай Ильич был счастлив, но счастье это оказалось разбитым ранней смертью жены Марии Николаевны (урожденной Волконской). Она скончалась после родов 7 марта 1830 года от "нервной горячки".

На самом деле Николай Ильич, постоянно занятый хозяйством, сравнительно мало времени уделял семье. В письме Марии Николаевны Толстой к мужу от 16 июня 1829 года она пишет: "Ты не можешь себе представить, как медленно без тебя проходит время. Хотя, говоря по правде, мы немного наслаждаемся твоим обществом, когда ты бываешь дома".

Соседка Юлия Михайловна Огарева (урожденная Арсеньева, ? -1889), ухаживавшая за графиней Толстой на смертном одре, писала в своих воспоминаниях "Голос минувшего", изданных в 1914 году: "Скорбь графа была основана скорее на сознании, чем на чувстве. Этому он был обязан спокойствием, которое радовало его семью. Тем не менее можно сказать, что в продолжение восьми лет совместной жизни она была с ним счастлива. Теперь он ее искренне жалел и исполнил по отношению к ней долг доброго христианина"

Николай Николаевич Гусев (1882-1967)

в течение двух лет с 1907 по 1909 год работал у Льва Толстого в качестве секретаря, жил в яснополянском доме. В начале 1940-х годов, во время войны, Гусев, будучи научным сотрудником ИМЛИ, приступил к работе над многотомной академической биографией Толстого, которая именовалась "Материалами к биографии Толстого". В течение 25 лет им были написаны четыре обстоятельных, почти исчерпывающих тома, освещавших жизненный путь писателя от рождения до 1886 года.

Гусев пишет интересные вещи о Николае Ильиче, что есть "данные о некотором его увлечении своей соседкой, Юлией Михайловной Огарёвой, женой владельца имения Телятинки, расположенного в трёх верстах от Ясной Поляны, отставного подполковника Ивана Михайловича Огарёва». Но в связи с тем, что он сделал предложение Ергольской Гусев предполагает, что "Увлечение Н.И. Толстого Ю.М. Огарёвой не было, по-видимому, настолько сильным, как она описывает это в своих воспоминаниях".

Нина Алексеевна Никитина (1945 года рождения)

в книге "Повседневная жизнь Льва Толстого в Ясной поляне" более жестко высказывается об этом романе: "У близких Николая Ильича противоречивые мнения об этой замужней женщине, матери четверых детей. Одни находили Огареву просвещенной, начитанной, интересной собеседницей. Другие считали ее легкомысленной особой. Огарева полюбила графа с того момента, как он появился в Ясной Поляне. По ее словам, возникшее между ними чувство оказалось взаимным. Брак с Марией Николаевной был во многом обусловлен разумным расчетом. Сердце же жаждало иного. Общение с Жюли Огаревой пересекалось с его семейной размеренной жизнью....

Юлия Огарева сумела «накалить» ситуацию, но не «взорвать» ее. После смерти Марии Николаевны отношение Николая Ильича к соседке стало более нежным. Николай Толстой признался в своей горячей, бескорыстной любви к ней, которая воспламеняла и возвышала его душу. Они совершали совместные уединенные прогулки, обменивались впечатлениями о «Новой Элоизе», читали любовные стихи Корнеля, ездили в офицерское собрание на маскарад. Огарева подробно описывает ревность своего кавалера к ней, свою силу влияния на него, вспоминает о его желаниях помочь ей в трудную минуту. Когда она не смогла найти для своего старшего сына московского учителя, граф предложил ему перебраться в Ясную Поляну, чтобы вместе с его собственными детьми тот мог обучаться у немца. Он посвящал Огареву во все свои проблемы, дорожил ее советами, например, по поводу выкупа родового имения Никольское-Вяземское".

"Имел слабость к прекрасному полу, тайно изменял своей жене и был большим ревнивцем. Когда ему изменила соседка по имению Ю. М. Огарева, он приказал вырубить ее любимую рощу, где она стала встречаться со своим новым кавалером."

Видимо романом с Огарёвой объясняется столь долгий разрыв между смертью жены и предложением руки и сердца бывшей возлюбленной.

Смерть Николая Ильича была неожиданной. Официальной версией был инсульт, но ходили слухи, что его убили и ограбили. Обещание по мере возможности заменить сиротам мать Татьяна Ергольская сдержала, несмотря на то, что опекунами были по очереди обе сестры Николая Ильича.

Из "Воспоминаний Л.Н.Толстого" : "У нас были две родные тетки и бабушка. Все они имели на нас больше прав, чем Татьяна Александровна, которую мы называли тетушкой только по привычке, так как родство наше было так далеко, что я никогда не мог запомнить его, но она, по праву любви к нам, как Будда с раненым лебедем, заняла в нашем воспитании первое место. И мы чувствовали это".

Но если с Александрой Ильиничной Остен-Сакен и детьми они жили вмеcте, как в Москве, так и Ясной Поляне,

то Пелагея Ильинична Юшкова, припомнив влюбленность своего мужа, запретила переехать Ергольской вместе с детьми в Казань. После отъезда всех детей в Казань в 1841 году она осталась в печальном одиночестве.

Из "Воспоминаний Л.Н.Толстого" : "Главная черта ее была любовь, но как бы я ни хотел, чтобы это было иначе — любовь к одному человеку — к моему отцу. Только уже исходя из этого центра, любовь ее разливалась и на всех людей. Чувствовалось, что она и нас любила за него, через него и всех любила, потому что вся жизнь ее была любовь. Она имела по своей любви к нам наибольшие права на нас, но родные тетки, особенно Пелагея Ильинична, когда она нас увезла в Казань, имела внешние права, и она покорялась им, но любовь ее от этого не ослабевала. Она жила у сестры, гр. Л. А. Толстой, но жила душой с нами и, как только можно было, возвращалась к нам".

Когда Лев Толстой и Татьяна Ергольская бывали в разных местах, то они переписывались по различным вопросам. Из их переписки сохранилось сто писем Льва Николаевича за 1845—1866 года и сорок два письма Ергольской за 1851—1865 года.

Замуж Татьяна Ергольская так и не вышла. А с Юшковой они мирно покоятся на одном кладбище в Кочаках.

Из "Воспоминаний Л.Н.Толстого" : "К прислуге она была добра, никогда сердито не говорила с ней, не могла переносить мысли о побоях или розгах, но считала, что крепостные — крепостные и обращалась с ними, как барыня. Но, несмотря на то, ее, отличая от других, любили все люди. Когда она скончалась и ее несли по деревне, из всех домов выходили крестьяне и заказывали панихиду."

Под конец жизни Татьяна Ергольская вернулась в Ясную Поляну и продолжала там жить даже тогда, когда Лев Толстой женился.

Из "Воспоминаний Л.Н.Толстого" : "То, что она последние годы своей жизни, около 20 лет, прожила со мной в Ясной Поляне, было для меня большим счастьем...

Я сказал, что тетенька Татьяна Александровна имела самое большое влияние на мою жизнь. Влияние это было, во-первых, в том, что еще в детстве она научила меня духовному наслаждению любви. Она не словами учила меня этому, а всем своим существом заражала меня любовью. Я видел, чувствовал, как хорошо ей было любить, и понял счастье любви. Это первое. Второе то, что она научила меня прелести неторопливой, одинокой жизни. Хотя это воспоминание уже не детства, а взрослой жизни, я не могу не вспомнить моей холостой жизни с ней в Ясной Поляне, в особенности осенними и зимними длинными вечерами. И эти вечера остались для меня чудесным воспоминанием".

Когда она стала слабеть и предчувствовать приближающуюся смерть, то она перешла из хорошей комнаты в маленькую клетушку возле людской, в которой после ее смерти действительно никто из семьи не жил.

Из "Воспоминаний Л.Н.Толстого" : "Уже когда я был женат и она начала слабеть, она раз, выждав время, когда мы оба с женой были в ее комнате, она, отвернувшись (я видел, что она готова заплакать), сказала: «Вот что, mes chers amis, комната моя очень хорошая и вам понадобится. А если я умру в ней, — сказала она дрожащим голосом, — вам будет неприятно воспоминание, так вы меня переведите, чтобы я умерла не здесь». Такая она была вся с самых первых времен моего детства, когда еще я не мог понимать ее".

Не только Лев Толстой общался с Татьяной Ергольской. Став взрослыми, Сергей, Николай, Дмитрий, Мария часто навещали тетушку в Ясной Поляне, так как "в общении с ней они находили то чувство уверенности и душевного спокойствия, в котором так нуждались их мятущиеся страстные натуры".

А сестра Льва Толстого Мария Николаевна даже породнилась с Татьяной Ергольской.

Помните её сестру Лизу, которая по жребию отправилась жить к чернской помещице Татьяне Семеновне Скуратовой. Она выросла вышла замуж двоюродного дядю Льва Толстого, мичмана в отставке, графа Петра Ивановича Толстого (1785—1834) и стала графиней Елизаветой Александровной Толстой (1790 — 1851). Её сын Валериан Петрович Толстой (1813—1865),

был женат с 1847 года на своей троюродной, но для Льва Толстого родной, сестре Марии Николаевне Толстой (1830- 1912). В браке родилось четверо детей, но брак был неудачным — муж ей постоянно изменял, умер маленький сын Петр. В 1857 году, после десяти лет брака, Мария разошлась с мужем, забрав с собой детей.

В 1854 году вместе с мужем Мария Николаевна познакомилась с Иваном Сергеевичем Тургеневым в один из его приездов в Спасское-Лутовиново. Впоследствии между ними возникает нечто вроде романтической увлечённости. Об этом я упоминал в материале Любовь и страсть.Странное родство. Часть 2. Иван Тургенев.

По предположению Софьи Андреевны Толстой, Елизавета Александровна Ергольская изображена Толстым в лице барыни в рассказе "Поликушка". А её сын Валериан помимо неудачного брака с Марией Николаевной Толстой отметился в истории Ясной Поляны как продавший по доверенности от Льва Толстого главный дом усадьбы.