Всем известно, что государство Союз Мьянма (Бирма) – очень странно устроено. Насквозь проехать её иностранцам не разрешается. Можно посетить её двумя способами. Можно залететь в столицу Рангун (Янгон) и покататься по центральной Мьянме, куда пустят, а можно заехать со стороны, например, Таиланда в один из приграничных городков и потом выехать обратно в Таиланд. Но из приграничных городков в центр страны менты стараюстся не пускать (всё объясняется, конечно, «безопасностью» туристов, всё ради неё).
Так как я уже скоро намерен возвращаться в Москву, - идею о посещению центральной Мьянмы я временно отставил, и решил посетить один из приграничных с Таиландом городков. На самом юге Мьянмы, рядом с Таиландским городом Ранонг. Место перехода я вычитал из путеводителя В.Крыштановского «Таиланд».
«Посещение Мьянмы» (однодневное) происходило следующим образом. Сначала я покинул Бангкок, в котором провел девять суток, и днём сел на поезд на юг, который привёз меня в город Чумпхон. Там я оказался в пол-первого ночи. Пошёл на автовокзал, попутно думая завалиться бы где-нибудь в укромном месте доспать. Но оказалось не так просто: до трассы на Ранонг и автобусной остановки оказалось 8 километров, а укромных мест не было видно, город ночью населяли тысячи бродячих и домашних собак. Они все лаяли на меня. Добрые тайцы не убивают бродячих собак и не кастрируют их, полагая, что в этих псов могли вселиться души их склочных дедушек и бабушек. Вот собаки и множатся. Преследуемый полчищами псов, я достиг автобусной остановки и вскоре уехал автобусом на Ранонг – как ни странно, они ходили даже ночью. До Ранонга оставалось 115 километров, я там очутился перед рассветом.
Ранонг оказался крупным, сложно устроенным, несколько задрипанным тайским городом. Находится он на побережье, точней у берега узкого залива, который разделяет тут Таиланд и Мьянму. На той стороне морского залива, в 4-5 километрах, находится мьянманский городок Кавтаунг, куда постоянно весь день ходят лодки – межгосударственные деревянные моторные лодки. Сотни людей ежедневно мечтают пересечь пролив, поэтому деревянные лодки отправляются постоянно, каждые пять минут. Среди пересекающих попадаются иностранцы. Почти все они плывут быстро туда-обратно, чтобы лишь получить въездной и тут же выездной мьянманский штамп. И тут же они мчатся обратно в Таиланд. Всё это потому, что в Тайланде нам и некоторым другим белым мистерам позволено находиться без визы только 30 дней, и вот каждый месяц залипшие тут иностранцы мчатся на ближайшую границу – в Мьянму, Малайзию или Лаос – и тут же получают новый штамп Таиланда, и 30 дней считается по-новой. Делать так можно хоть десять раз. Так же делают и граждане Таджикистана, Молдовы, Киргизии, работающие в РФ -- они каждые 90 дней стремятся, например, на границу с Украиной, получают штамп о въезде в Украину и тут же заново въезжают в РФ. Также, если вы живёте в Малайзии, тоже можно бегать на границу «отмечаться», но тут уже десять раз на одну и ту же границу сбегать не получится, здесь могут придраться и затруднить въезд «залипшего» человека.
Вот так чиновники своими законами повышают подвижность иностранцев, помогают работе транспорта и миграционных служб, чтоб те не обленились и не заржавели.
Вернёмся мысленно в Ранонг. Тут на пристани я получил штамп о покидании Таиланда. Лодочники предлагали мне устроить спецрейс – за 500 бат сплавать со мной до мьянманской иммиграционной будки и тут же обратно. Я откзалался, и сел в обычную лодку с простым народом (50 бат с интуриста, а с некоторых взяли и меньше). Каждая лодка довольно большая, метров десять длиной. Плавание происходит так:
Сперва лодка подплывает к какому-то островку или пупырю, где на сваях стоит ещё один тайский миграционный пост. Помощник лодочника, схватив все паспорта пассажиров, несётся туда и показывает пачку паспортов пограничникам. Те, убедившись, что все штампы уже проставлены, дают добро, и лодка плывёт дальше. Паспорта остаются пока в грязном кармане у лодочника.
Потом ещё один миграционный пост, при маленьком островке с большим статуйным Буддой. Там, на плавучей платформе гнилостного вида (платформа качается на волнах, поддерживаемая на плаву пустыми железными бочками), лодочник отмечается и там. Наконец мы вышли в открытое «море». Поднялся ветер и большие волны, типа тех, что были у нас при кораблекрушении под Джайпурой, только больше. Лодка шла боком к волнам и сильно качалась, норовя черпнуть морской воды. Лодочник на середине залива раздал спасжилеты всем шестерым пассажирам. Чем только увеличил мои подозрения (в том, что мы собираемся тонуть). В отличие от Джайпуры, тут кораблекрушение причинило бы мне больший ущерб, потому что я был с вещами (они бы точно утонули), а паспорта были всё ещё в кармане у лодочника (уцелеют ли они, или нет, не было понятно). Поодаль совершали международное плавание другие лодки. Кто был поближе, было видно, что они уже вычерпывали воду. Однако, пролив мы благополучно переплыли, и на бирманском островке помощнк лодочника опять выпрыгнул, показать мьянманским погранцам стопку паспортов. После чего раздал документы народу, люди расплатились за перевоз, и мы причалили к Кавтаунгу, к постоянному мьянманскому берегу. Уже штук тридцать лодок стояло привязанных к Мьянме, шла активная пригранинчная жизнь.
Сам городок Кавтаунг оказался очень интересен. Он отличался от рядом находящегося Таиланда. Всё было более задрипано, облуплено. Граждане, почти все, опасались фотографироваться, и увидев камеру, отворачивались. Значительное число граждан занимались попрошайничеством. Большинство делали это официально, являясь буддийскими монахами. В возрасте от пяти до восьмидесяти лет, эти монахи поодиночке и группами обходили весь небольшой базар и все лавки, мечтая получить продовольствие. Миряне, заботясь о спасении души, иногда выдавали им, например, одну конфету, один фруктик или что-то подобное. Монахов-аскетов было очень много. Все они происходили из монастыря, который возвышался над городом позолоченными крышами и статуями. В этом монастыре сделаны были разные этапы жизни Будды (или его друзей), в форме скульптурных композиций. Всё сияло и сверкало, и ещё и подкрашивалось, производился постоянный ремонт (чего о городе в целом не скажешь).
Были и миряне-попрошайки, но их было меньше. Некоторые местные жители и измазали себе лицо какой-то серой краской, но это же встречается изредка и в соседнем Таиланде. Или местный предрассудок, или крем для загара или от загара... Были лавки и магазинчики, рынок с фруктами и мясопродуктами (фрукты как и в Таиланде, дуриан тоже есть), один ларёк с книгами и газетами, два банка (доллары не принимали), часовая башня со сломанными часами, и подобие небольшого приморского «парка», в котором ко мне обратились местные попрошайки с предложением поделиться съестным. Впрочем, откровенных бомжей, типа эфиопских или индийских, тут не было видно.
Вторая по распространённости религия в городке была – мусульманской. Обнаружилось две мечети, и в одной из них в этот день должна была проходить пятничная молитва (джума). Мьянманские мусульмане носили бороды, халаты и тюбетейки, некоторые занимались торговлей, а фотографироваться никто из них не хотел. Некоторые самые бородатые приехали сюда из Рангона (из столицы), в качестве проповедников. В мечети были Кораны с переводом на мьянманский язык. Ничего позолоченного в мечетях не было видно, и всё было очень просто, как и весь окружающий городок.
Общественный транспорт на большие расстояния имелся. Грузовики, очень старые (1960-х годов?), подобные африканским лорри, грузились вещами и людьми. На малые расстояния мешки везли на мотоциклах с платформой. Есть ещё и водное, морское сообшение, и даже самолёт, но его я не видел.
Прибывшим в Кавтаунг нужно самостоятельно разыскать будку иммиграционных служб (она стоит на набережной) и заплатить 10 долларов или 500 бат (в долларах выходит дешевле) за штамп в паспорте. Желающие могут и две недели провести в этой части Мьянмы, но у меня не было таких намерений. На всякий случай на иммиграционном посту была надпись по-английски: «Туристам - не отходить дальше 3 миль / 5 километров от поста!»
Деньги этой страны называются по-русски «кьят» или «чат». Я решил обменять 5 долларов и разбогатеть. Половину полученных денег я думал оставить на сувениры, а половину потратить. Но вот незадача, никто не хотел менять СКВ, ни в банке, ни на рынке. Трогали долалар, смотрели на просвет, но менять не меняли. Был бы это привычный им тайский бат, поменяли бы быстрее. Только после долгих поисков нашлась меняльная тётка, которая разменяла доллары в баты, а потом из них -- в кьяты. В одном долларе тут порядка 800 кьятов, а сколько именно – не знаю. Цены на фрукты и уличную еду невысокие, дешевле, чем на тайском берегу. Кьяты я видел только бумажные, монеты в обороте и в банке не обнаружились.
За один день я оглядел приграничный городок Кавтаунг, и, после пятничной молитвы в мечети, собрался на тайский берег. Волнение моря поутихло. Как и при движении «туда», лодочник забрал документы плавающих и предъявил нас на трёх промежуточных постах – на одном мьянманском и на двух тайских. Потом паспорта всем возвернул. Меня всегда беспокоит, когда паспорт находится в руках или в кармане другого незнакомого человека, особенно такого, который прыгает с ними с одной лодки на другую и запрыгивает на плавучий КПП, а потом обратно. Интересно, сколько паспортов за год он всё-таки роняет, и не приходится ли потом пассажирам плавать всю жизнь между Тайландом и Мьянмой? А может быть, такие потерявшие паспорт люди и становятся, тоже, лодочниками?
Вернулся я в Таиланд, получил очередной штамп (о въезде) и отправился на автостанцию, откуда опять (на этот раз на маршрутке) вернулся в Чумпхон. Ровно через сутки, после того, как я выгрузился в Чумпхоне, я опять загрузился тут же в другой поезд – идущий на юго-восток Таиланда, в городок Сунгай-Коолок, -- расстелил в нём пенку и уснул.
