Британский историк Джон Норвич в книге «История Венецианской республики» пишет: «Город Кьоджа расположен на острове, с самого юга Венецианской лагуны. Даже по венецианским меркам его расположение неопределенно. География не в силах дать четкий ответ, на суше находится этот город или на воде. Граница суши и земли, и без того размытая, включает устья двух рек, Бренты и Адидже, выносящих свои мутные воды на пару миль. На протяжении пяти веков военные и морские инженеры строили здесь дамбы и волноломы, мосты и каналы, выкапывали здесь, насыпали там, так что эта местность совсем потеряла свои естественные очертания».
Город Кьоджа (Chioggia) находится в 25 км от Венеции и располагается на нескольких островах, разделенных каналами с множеством мостов, и потому часто называется «Венецией в миниатюре», «Маленькой Венецией». С 1987 года Кьоджа отнесен к объекту всемирного наследия ЮНЕСКО № 394 «Венеция и Венецианская лагуна».
Когда греки, используя такую военную хитрость как огромный деревянный конь, захватили Трою, мифологический герой Эней собрал уцелевших жителей города, построил двадцать кораблей, на которых стал странствовать по Средиземному морю в поисках нового дома. Его спутники Аквилио, Антенор и Клодио решили поселиться на берегах северной Адриатики: Аквилио основал Аквилею, Антенор — Падую, а Клодио — Клодию, которая и стала Кьоджей. Доказательством этой легенды является герб города Кьоджа — красный необузданный лев на серебре, выбранный Клодио в память о его родном городе Троя.
На самом деле первое поселение на этом месте основали этруски, затем римляне здесь построили небольшой фортпорт Фосса Клодиа для контроля над кораблями, следующими в Венецианскую лагуну. В 31 году до н. э. происходит 
морское сражение при Акциуме, последнее великое морское сражение Античности, в котором флот Октавиана Августа уничтожил объединенный флот своего соперника за единоличную власть в Римском государстве Марка Антония и египетской царицы Клеопатры. Сражение у греческого мыса Акций завершило период гражданских войн в Древнем Риме, Октавиан Август оказался единовластным правителем Римского государства и стал первым императором образовавшейся Римской империи.
Октавиан реформировал армию, заменив гражданское ополчение регулярной профессиональной армией; провел серьезные изменения в сфере денежного обращения, начав систематическую чеканку золотых монет и решив проблему нехватки наличности в торговле; реорганизовал систему административно-территориального деления Римской империи, основой которой стал «регион». Так в 7 году н. э. путем объединения древних областей Северной Италии — Венетии, Истрии и Карнии, был создан Регион X – «Венетия и Истрия», в состав которого вошел будущий город Кьоджа.
Немецкий историк Кристиан Бек в книге «История Венеции» пишет: «В римскую эпоху административным центром региона становится Аквилея, город, основанный в 181 г. до н. э., и речной порт, куда ведет множество сухопутных дорог. Неподалеку находится морской порт Градо, являющийся также и военно-морской базой. На юге прибрежное поселение Кьоджа держит под контролем торговые пути, ведущие в Падую».
Римский историк VI века Кассиодор в книге «Хроника» пишет, что жители Венецианской лагуны активно осваивали морское и речное судоходство, рыболовство и добычу соли, а образ их жизни отличался поистине первозданной простотой: «Эти достойные похвалы венеты, многие из которых некогда были людьми знатными, расселились на юге до самой Равенны и берегов По, а на востоке дошли до красивейшего ионического побережья, где прилив то заключает в свои объятия прибрежные земли, то, отступая, вновь возвращает их людям. Дома береговых жителей подобны гнездам водяных птиц, ибо стоят они в таких местах, кои сегодня являются частью суши, а завтра могут оказаться островами, так что невольно кажется, будто очутился где-нибудь на Кикладах и по прошествии некоторого времени вновь увидишь прежнюю картину. О великом этом сходстве вспоминаешь, когда разглядываешь простирающиеся вдаль и залитые водой равнины, среди которых выделяются сотворенные природою, но обустроенные трудом человеческим обитаемые островки: там люди, сплетая гибкие тростники, делают из них своего рода дамбы и бесстрашно противопоставляют морской волне столь хрупкую защиту. Единственная здесь пища — это рыба, что водится тут в изобилии. Здесь бедняк на равных говорит с богачом, все едят одну и ту же пищу, живут в хижинах и никто никому не завидует, ибо жилища все похожи одно на другое, а посему жизнь их размеренна и беспорочна, в то время как весь прочий мир разъедает порок зависти».
В эпоху Великого переселения народов во время варварских нашествий на Римскую империю жители Региона X «Венетия и Истрия» искали спасения на островах Венецианской лагуны. Немецкий историк Кристиан Бек в книге «История Венеции» пишет: «В 402 году готы под предводительством Алариха обрушиваются на Аквилею и подвластные ей земли и разоряют их. Население в страхе покидает город и ищет пристанища в лагуне. В 452 году предводитель гуннов Аттила вновь предает огню Аквилею и опустошает Конкордию. И так же, как в прошлый раз, местные жители ищут спасения среди вод и на островках лагуны. Вождь остготов Теодорих, проникший в Италию, в 493-м захватывает Равенну и провозглашает себя королем; не желая подчиняться новым властям, местное население покидает насиженные места и перебирается поближе к морю. В 568-570 годах в бассейне По появляются лангобарды и создают там свое королевство со столицей в Павии; нашествие лангобардов опять вызывает отток местного населения, на этот раз долговременный и широкомасштабный; край покидают не только множество мелких собственников, но и крупные землевладельцы, военные, гражданские и церковные сановники. Патриарх Аквилеи перебирается в Градо. Бывшие жители Тревизо создают поселения на островках Риальто и Торчелло, падуанцы устраиваются на Маламокко, фриульцы — в Градо и Каорле. Беженцы селятся также в Езоло и Кьодже».
Венецианский государственный деятель X века Иоанн Диакон в книге «Венецианская хроника» пишет так: «Народ лангобардов, выйдя с берегов северного океана, когда, наконец, прошел через сражения многих войн и окольными путями разных земель в Паннонию, то не посмел уже идти дальше и учредил себе в ней место постоянного обитания. Когда он обитал там 42 года, в то самое время, когда Римской империей в Константинополе правил славнейший август Юстиниан, последний направил в город Рим патриция Нарзеса, евнуха, чтобы он с Божьей помощью сокрушил войско Тотилы, короля готов, который опустошал Италию. И тот, когда прибыл, сперва заключил всякого рода мир с лангобардами, а затем, приступив к войне, истребил вплоть до полного уничтожения весь народ готов и их короля Тотилу и овладел всеми землями Италии.
Этот Нарзес был праведный муж, по вере католик, щедрый к бедным, весьма ревностный в восстановлении базилик и столь усердный в бдениях и молитвах, но, когда он приобрел из добычи, взятой у племен, которых разгромил, много золота, серебра и несметные богатства в разных вещах, то претерпел сильную зависть со стороны римлян. И те внушили августу Юстину, который сменил на престоле Юстиниана, такие слова против него: «Для римлян будет лучше служить скорее готам, чем грекам, где повелевает евнух Нарзес и угнетает нас службой; и наш благочестивейший император об этом не знает. А теперь или освободи нас из его рук, или мы непременно предадим язычникам и город Рим, и самих себя».
Иоанн Диакон далее пишет: «Август тогда так сильно разгневался на Нарзеса, что тут же отправил в Италию префекта Лонгина, который должен был занять место Нарзеса. А Нарзес, узнав об этом, сильно встревожился и был сильно напуган, подгоняемый ненавистью и страхом, удалился в Неаполь, и тут же отправил послов к племени лангобардов, велев передать, чтобы они, оставив весьма скудную землю, пришли и завладели Италией, полной всяческих богатств. И вместе с тем прислал множество разного рода плодов и образцы прочих продуктов, которыми изобилует Италия, чтобы тем легче можно было склонить их души к приходу. Лангобарды охотно приняли присланные вести, и воодушевились в предвкушении будущих благ; выйдя со своим королем Альбоином, они прибыли в Италию, чтобы овладеть ей.
Так вот, когда прошло 568 лет от воплощения Господнего, лангобарды проникли в Венецию, которая является первой провинцией Италии; они штурмом взяли Виченцу, Верону и прочие города, а жители этой провинции, отнюдь не желая подчиняться власти лангобардов, устремились на ближайшие острова.
А теперь надлежит последовательно изложить названия этих островов. Первый из них зовется Градо; он, как известно, украшен высокими стенами и множеством церквей, поддержан мощами святых и, как Аквилея была столицей старой Венеции, так и он является главой и столицей всей новой Венеции. Второй именуется Бибионе. Третий был назван Каорле. Четвертый остров — тот, на котором император Ираклий некогда построил величественный город; но, когда тот обветшал от старости, венецианцы вновь свели его в небольшое местечко. Пятый остров называется Эквил. Шестым островом является Торчелло, который, хоть и не особо славен городскими стенами, но опоясан цепью укреплений других островов и, находясь посредине, считается наиболее безопасным. Седьмой остров зовется Мурано. Восьмой остров — Риальто. Хотя люди собрались там для обитания в последнюю очередь, он все же является самым богатым и величественным среди всех. Девятый остров зовется Маламокко, он не нуждается ни в каких городских укреплениях, но почти со всех сторон окружен красивым берегом. Десятым островом является Повелья. Одиннадцатый зовется Кьоджа Малая (Minor Clugies); на нем расположен монастырь святого Михаила. Двенадцатый остров именуется Кьоджа Большая (Clugies Maior)».
В VIII веке Кьоджа вместе с Венецией и другими городами Венецианской лагуны вошли в состав Византийской империи как автономный дукат — пограничная военно-территориальная единица в Византии. Торговое значение этой территории, через которую осуществлялись связи между Европой и Византией, было немалым, и со временем стало возрастать.
После внезапного наплыва переселенцев начала быстро развиваться Венеция, но городом ее назвать было еще нельзя. В это время будущая республика являлась всего лишь слабым объединением островных поселений, раскиданных на обширном пространстве, и всех их едва связывала правящая рука Византии. У этих территорий не было центра: Эраклея являлась резиденцией византийского наместника, Градо считался вотчиной патриарха, в Кьодже находился небольшой порт, но это были большие деревни. Различия между соседними общинами и островами постоянно перерастали в открытое противостояние, и византийские власти не в силах были с этим справиться.
Неизвестно, сколько бы все это продолжалось, если бы не кризис византийской Италии, который начался в 726 году, когда византийский император Лев III стал проводить политику иконоборчества и приказал уничтожить на всей территории Византии иконы и святые изображения. Население итальянских провинций Византийской империи немедленно восстало, получив поддержку папы Григория II: «Нечестивый царь Леон начал говорить об уничтожении святых и досточтимых икон. Узнав о сем, Григорий, папа Римский, лишил его податей в Риме и прочей Италии и писал ему поучительное послание, что царю не должно вмешиваться в дела веры и изменять древние учения церкви, постановленные святыми отцами».
Мятежные гарнизоны, состоявшие из местных жителей, объявили о своей независимости и избрали в правители собственных командиров, которые на собрании лагунных общин поставили во главе нового правительства Орсо Ипато (по традиционной хронологии это третий венецианский дож и первый дож, существование которого исторически подтверждено).
Скоро стало ясно, что подчинение иконоборческому декрету не сможет на островах Венецианской лагуны принять серьезные формы, возмущение схлынуло, мятеж итальянцев против византийских правителей скоро закончился. Костюм для дожа Орсо Ипато стали шить по императорскому образцу, воскресные мессы в церквях Кьоджи копировали греческую литургию в константинопольском соборе Святой Софии. Многих византийских девушек отправили по морю на запад, к женихам Венеции и Кьоджи, а итальянцы посылали своих сыновей на восток — получать образование в Константинополе. Тем не менее, политическое давление империи на города Венецианской лагуны ослабело, греки уступили не без борьбы, однако стало ясно, что власть Византии в Северной Италии заканчивается.
В это время ситуация в остальной Италии стремительно менялась: король франков Карл Великий покорил королевство лангобардов и был торжественно встречен в Риме. Папа римский оказался хозяином значительной части итальянского полуострова, но его земля нуждались в защите, и в этом он полностью зависел от королевства франков. Получилось так, что помимо двух традиционных фракций, давно существовавших в городах Венецианской лагуны (провизантийской и республиканской, требовавшей самостоятельности), появилась третья – профранкская.
Эта третья профранкская партия стала набирать силу и на Рождество 800 года получила сильную поддержку: папа римский провозгласил Карла Великого императором Запада: «Да здравствует и побеждает Карл Август, Богом венчанный великий и миротворящий римский император». В 805 году правители городов Венецианской лагуны присягнули Карлу Великому, как римскому императору. В Константинополе это известие назвали венецианским предательством и встретили с большим недовольством, ведь византийцы считали себя законными наследниками Римской империи. Император Никифор вынужден был принять возродившуюся Западную Римскую империю как данность, но в 809 году снарядил византийскую эскадру, которая прибыла в Кьоджу. Попытки византийского адмирала договориться отклонялись, и тогда он решил атаковать флотилию франков, стоявшую в сорока милях от места переговоров. Но франки оказались сильнее и спустя несколько дней разбитая византийская эскадра покинула Кьоджу.
Вражда двух соперничающих империй — Византийской империи и Франкской империи Карла Великого, обострила борьбу между партиями городов Венецианской лагуны. Профранкская партия направила гонцов к сыну Карла Великого Пипину, провозглашенного отцом королем Италии, с приглашением занять Венецию и разместить войска на территории всей Венецианской лагуны. Осенью 809 года Пипин двинулся в лагуну и овладел Кьоджей, но захватить Венецию ему не удалось: жители заблокировали каналы, убрали все лоцманские знаки и подготовились встречать врага, вооружившись тем, что было в их распоряжении.
Шестимесячная осада Венеции описана византийским императором Константином VII Багрянородным в трактате «Об управлении империей»: «Когда король Пипин явился против венетиков с крупным сильным войском, он обложил переправу, ведущую с суши на острова Венеции, в месте, называемом Аивола. Поэтому венетики, видя, что на них идет со своим войском король Пипин и что он намерен отплыть с конями к острову Мадамавку (этот остров лежит близ материка), бросая шпангоуты, перегородили всю переправу. Оказавшись в бездействии, войско короля Пипина (ибо он был не в состоянии переправить их в ином месте) простояло напротив венетиков, на суше, шесть месяцев, воюя с ними ежедневно. Тогда как венетики поднимались на свои суда и устраивались позади набросанных ими шпангоутов, король Пипин стоял со своим войском на морском берегу. Венетики, воюя луками и пращами, не позволяли им переправиться на остров. Так, ничего не достигнув, король Пипин заявил венетикам: «Будьте под моею рукою и покровительством, ибо вы происходите из моей страны и державы». Но венетики ему возразили: «Мы желаем быть рабами василевса ромеев, а не твоими».
Далее византийский император Константин Багрянородный пишет, что сопротивление было столь упорно, что франкам пришлось отступить, венецианцы формально остались подданными Византии, но были вынуждены заключить с Пипином мир на условиях уплаты ежегодной дани, ставшей со временем чисто символической. Франко-венецианская война завершилась подписанием мирного договора, по которому Карл Великий отказался от своих притязаний на Венецию в обмен на признание императором.
Джон Норвич в книге «История Венецианской республики» пишет: «Нисефорский мир (Pax Nicephori), как его впоследствии назвали, отделил Венецию от остальной Италии и позволил ей вовремя избежать политических потрясений, которые вскоре изменили лицо полуострова и большей части Западной Европы. Благодаря своим связям с Византией она осталась практически незатронутой феодальными отношениями, управлением коммунами, позднее принятым в Ломбардии и Тоскане, и бесконечными войнами гвельфов и гибеллинов, вспыхивавшими то в одной, то в другой форме вплоть до конца республики. Парадоксально, что благодаря подчинению Восточной империи Венеция обрела независимость и будущее величие». А вместе с Венецией получил свое будущее и город Кьоджа.
