Что ни день, то малая жизнь — предыдущая серия
В самом городе Килуа достаточно масаев. Группами в красно — синих накидках пристраивались они в тени под деревьями. Лекарства свои масайские продавали, мне предлагали, а я заявила, что здорова, похлопав себя по животу. С того момента у нас вроде как дружба завязалась русско-масайская. Встречались они мне повсюду и часто, хлопали себя по животу и спрашивали, почему их не фотографирую.
— Да у меня таких масаев полно!
Даже не предполагала, что им приспичит кока-колу попить там же,
где и я присела, любуясь своей звездой. Они вошли и встали, не ожидая меня увидеть.
Да и я не думала встретиться визави. Глупо улыбаясь, рассматривала их бисерные украшения. Тогда тот, что повыше протянул мне браслет, сняв со своей руки. Спросила, сколько стоит, а он ответил, что без денег.
Ну, нет! С чего бы это? Выложила на столик всё содержимое своей сумки и предложила что-либо выбрать. Выбрал лупу. Я рада была, что никому не должна!
Потом мы подружились столами и объединились за моим.
Сразу заявила, что плачУ только за себя. Но в конце масаи заплатили за всех.
Занимались они покупкой и продажей коров, разъезжая по населённым пунктам. Одним словом – пастухи! Я без зазрения совести мерила их сандалии, а они мою звезду на голову.
А позже уже масаи показывали мне окрестности,
где на узкой тропинке среди огромных агав меня кто-то укусил за ногу.
Было очень больно, думала змея. Масаи тремя фонариками светили на ногу, сделав заключение, что кто угодно, только не змея.
Расстроилась, потребовав отвести меня в мой лодж. Решила, если умирать, то в собственной постели! По тропинке шли друг за другом. Двое впереди, двое сзади и я посередине. Самый молодой нёс все четыре масайских посоха. В свете фонарей развевались масайские накидки, сандалии из колёсной резины мелькали перед глазами, лаком блестели не прикрытые плечи. Я тащилась со своей звездой, надеясь всё-таки выжить и увезти её с собой в Россию.
Днём раньше в бунгало, рядом с моим, заселились два немца, с которыми сразу пришлось поговорить отвечая на их вопросы. А в этот день Ян и Фабио сидели за столиком в ресторане, где гремела жуткая музыка и было много народа. Я видела их издалека, но опечаленная своей покусанной ногой, проследовала в сопровождении масаев в свой лодж. Сторож сидел на входе, любезно улыбаясь.
Только вошла в бунгало, как услышала за сетчатым окном из темноты радостное приветствие по-испански. Это был немец Ян. По – испански он говорил лучше, чем по- английски, прожив год в Испании по какой-то учебной программе. А мне хоть испанский, хоть английский, лишь бы не немецкий.
Он пришёл за мной, что бы пригласить на дискотеку. Я показала красное пятно на своей ноге, отказавшись выходить вообще. Тогда он принёс лечебный крем и ногу смазал. Через 10 мин. боль исчезла и радости моей не было предела.
— Конечно дискотека! А как же без неё?
За их столиком сидели ещё и две чёрные девушки, а местный парень в белой футболке расшаркался передо мной, уступив свой стул. Мне они были незнакомы, лишь только после того, как парень назвал меня по имени, поняла, что это Джеймс. Я никогда не научусь узнавать африканцев!
Джеймс красиво и талантливо раскручивал немцев, заказывая пиво и щупальца осьминогов за их деньги. Угощал меня по-джентльменски, а я обречённо жевала те щупальца, присоски которых катались во рту, как горошины. Немцы обнимали Джеймса поочерёдно, было ясно, что это он устроил им вечеринку. Потом была дискотека в бликах мерцающих огней. Танцевали все! Но конфуза было не избежать! Джеймс внезапно решил меня поднять и не удержавшись, вместе обрушились на толпу танцующих.
Надо ли говорить о моей реакции? Думаю не обязательно. В результате я забилась в свой бунгало в 3ч. утра, свято веря в то, что в оставшиеся два дня моего здесь пребывания, из номера не выйду. Я не могла понять, как с серьёзной женщиной, вроде меня, могут происходить подобные события? Но голод, не тётка! И следующим вечером осторожно вышла на ужин.
В таверне через дорогу, где я каждый день распивала чаи, сидели за ужином Ян и Фабио! Мне ничего не оставалось, как пристроиться рядом со своей картошкой и курицей. Вскоре появились их знакомые девушки, а за ними и Джеймс. Ну, подавиться просто! Снова немецкое пиво рекой! Подарок для Джеймса стал неожиданностью. Новенький телефон в коробке был ему подарен немцами. А Ян сделал заключение, что он хороший человек.
Потом, оставив девочек, мы вчетвером пошли к Джеймсу домой, посмотреть, как живёт среднестатистический танзаниец. Он снимал комнату в глинобитном доме в 4 кв.м. с отдельным входом за 10000 шил. в месяц. Дверь на замок не закрывалась, а просто прикрывалась. Земляной пол был чисто выметен. Травяной топчан с пологом от комаров, свечка на тумбочке, а под ней тазики для стирки. Хотя комары сюда почти не залетали, не нравятся им дома из глины с кизяком. В углу стоял барабан, а рядом с ним огромный национальный глиняный сосуд с узким горлышком mtunji , в котором вода всегда остаётся холодной. Футбольный мяч на полу и флажок Танзании на подставке.
Джеймс заявил, что у него всё есть. Хорошая зубная паста и щётка, мыло, дезодорант и крем для тела. Репеллент и стиральный порошок, а вверху, куда он показал, были натянуты две верёвки со стиранными стильными вещами. Дверь открытой оставлять не боялся, воров в Масоко нет. Как мало человеку надо! И все мы были с этим согласны.
Ну, а потом предложил нам побывать на экскурсии в интересном месте с национальными напитками, там же их можно было протестировать всего за полторы тысячи шиллингов. Те напитки изготавливали на основе разнообразных соков от местных фруктов. Я никак не могла понять, что это могут быть за напитки. Если это соки, то почему называются «нэйшионал дринькинг»? А если это вино, то почему всего за 1 дол.? Захватив с собой попутно подружку Фабио, мы отправились за Джеймсом.
Выйдя на окраину, пошли по узкой тропе в высокой траве. Было темно, лишь свет телефонов помогал ориентироваться. Я шла в середине и всю дорогу ныла, что только одну ногу вылечила, а теперь кто нибудь за вторую укусит. Вскоре вышли под освещённый навес с длинными бетонными скамьями, которые монолитно были зацементированы в землю.
На этих тумбах лежали и пьяно сидели жуткие люди. Увидев нас, оживились:
— О, мзунгу!
Все трое мзунгу в недоумении уставились на людей, которые со дна уже не встанут. Все они были безобразно пьяны. Я высказала желание вернуться, но два трезвых парня, хозяева заведения, предложили нам присесть, растолкав и сбросив на земь всех алкоголиков. А потом принесли ящик с бутылками из-под кока – колы.
В каждой бутылке жидкость разного цвета и налито всего на треть. Каждая имела разный запах, но то, что это запах браги, оказалось абсолютно точным. Заплатив за брагу 1500 шил., принялись тестировать.
Алкоголики вели себя по-разному. Одни медленно подползали и так же медленно таскали наши бутылки из ящика, другие били себя кулаком в грудь и требовали фото, а третьи устраивали экзотические спектакли, но абсолютно все просили за это угощение. Я в ужасе требовала от Джеймса защитить нас от этих людей. Он звал хозяев, которые надавав затрещин, оплеух и подзатыльников, вышвыривали ободранцев с нашей территории. Ссора, переходящая в драку казалась неизбежной, но через пару минут всё начиналось сызнова. И опять Джеймс требовал очистить территорию, и снова оплеухи и тычкИ. Всё это было похоже на сумасшедший дом, устав бороться, мы безумно хохотали над очередным «выкидоном».
Человек в драной майке, проползая у нас под ногами, неистово колотил огромной красной клешнёй лангуста по земле. А сломав её в порыве эмоций, стал жадно жрать содержимое вперемежку с пылью. Мои глаза были полны ужаса, а немцы знай себе фоткали чудаков.
Другой притащил чучело пузатой рыбы – ежа, протискиваясь меж нами, подсовывал каждому под нос, и вдруг внезапно бросил её на меня!
Схватить успела, бросив её обратно. Вокруг нас расселись все участники вечера «Белая Горячка».
Ящик был пуст, но мы всё-таки успели попробовать мутняк с загадочным названием Нэйшионал Дринькинг. Вечер удался! Фото на память с колючей рыбой.
«Состав труппы», получив дозу алкоголя, улёгся на цементных скамьях, на которых живут годами, не покидая их. Давно одеты на голову столы и стулья, которые изначально всё таки существовали, а вот цементные постаменты прижились.
Возвращались той же тёмной тропинкой в траве, и снова я боялась за вторую ногу. Завтра Ян и Фабио уезжают, а я через сутки после них. Они бросали и качали Джеймса на руках, как героя дня, а я фотографировала их счастливые лица. У входа в лодж простились с нашим гидом, немцы навсегда, а я до завтра.
Дойдя до конца я тихо умираю и воскресаю вновь, уходя в путь — следующая серия
