Опять встали рано, позавтракали, выписались-расплатились, в половине девятого уже сели в электричку в сторону Миядзима-гути (Miyajima-guchi), станции рядом с паромной переправой на Миядзиму.
С электричкой важно не промахнуться, т.к. из Хиросимы ходят поезда в нескольких направлениях. Нам была нужна JR Sanyo Line в сторону Ивакуни (Iwakuni). Самый простой способ сориентироваться – найти табло (но не синкансеновое!) и дождаться, пока надписи иероглифами сменятся латиницей. Желательно еще знать точное время отправления нужной электрички – так больше шансов быстрее найти нужный поезд. На сайте JR расписания местных поездов нет, только синкансены и экспрессы LEX (Limited Express Train). Поэтому я смотрела расписания электричек между Киото и Нарой, Хиросимой и Миядзима-гути на сайте Hyperdia. Там можно найти не только времена отправления в нужном интервале, но и номера соответствующих поездов. С такой информацией, думаю, запутаться сложно, хотя мы номерами не пользовались, и за их точность я не поручусь.
Электричка идет 25 минут. На трамвае ехать около часа. Похоже, что второй вариант более симпатичен с точки зрения окрестностей. Но электричка нам была ближе от отеля, да и расписание ее мы знали, в отличие от трамвая.
На станции очень просто сориентироваться, т.к. от нее видно и море, и паромную переправу в 5 минутах ходьбы. Улица от станции до парома выглядит очень основательно – есть даже подземные переходы, отделанные мрамором.
Причалы паромов двух компаний – JR Miyajima Ferry и Miyajima Matsudai Kisen – находятся впритык друг к другу: если идти от станции, то сначала будет JR, потом, чуть слева – Matsudai. Ходят и те, и другие довольно часто (в дневное время - 3-4 раза в час) с небольшим сдвигом друг относительно друга (по ссылкам можно посмотреть расписание). JR раньше начинает (в половине седьмого утра) и позже заканчивает (в половине одиннадцатого вечера). Проезд в одну сторону на любом из паромов стоит 170 йен (80 для детей).
Когда мы дошли до причалов, то не сразу поняли, где тут что и куда оно плавает, т.к. повсюду было полно народа. Мои худшие прогнозы сбывались. С другой стороны, все равно какой-нибудь из городов нам пришлось бы посетить в выходные, так что деваться было некуда. Оглядевшись по сторонам, мы поняли, что через 5 минут – отправление парома JR, и пошли грузиться. Паромы, на самом деле, только называются паромами, реально же это – довольно приличного размера суда на дизельном, как я подозреваю, ходу.
Думаю, пришло, наконец, время объяснить, что это за Миядзима такая, на которую мы так рвались. Изначально наводку на это место мне дал небезызвестный ЖЖ-юзер kitya, за что ему большое человеческое спасибо. :-)
Миядзима – это маленький остров во Внутреннем море недалеко от Хиросимы. На нем находится один из самых знаменитых синтоистских храмов Японии – Ицукусима (Itsukushima Jinja), входящий в список памятников мирового наследия ЮНЕСКО. Строго говоря, сам остров носит то же название, что и храм, а Миядзимой назывался расположенный на нем городок до слияния с муниципалитетом Хацукаити (Hatsukaichi) в 2005 г.
Кроме храма Ицукусима, на острове есть еще несколько храмов, как буддистских, так и синтоистских. В сущности, весь остров густо ими покрыт. Поэтому чуть ли не вся земля здесь – храмовая и, следовательно, священная. Считается, что на Миядзиме живут ками. Туристические власти даже придумали городку слоган: «Миядзима: остров, где люди и боги живут вместе». Особо рьяные адепты синтоизма считают богом и сам остров.
На Миядзиме-Ицукусиме нельзя рубить деревья, а местные олени, почитаемые в синтоизме как посланники богов и поэтому тоже неприкосновенные, куда как нахальнее нарских. :-) Заранее оценить это нахальство можно, зайдя на сайт туристической ассоциации Миядзимы. На первой же странице – предупреждение (кстати, еще один образец японско-английского перевода):
«Deer may eat paper and cloth. Please be cautious of approaching deer.
(Олени могут есть бумагу и ткань. Пожалуйста, будьте осторожны, приближаясь к оленям.)»
И чуть ниже аршинными буквами:
«JR PASSES WILL NOT BE REPRINTED OR REPLACED.
(JR PASS-Ы ПЕРЕПЕЧАТКЕ ИЛИ ЗАМЕНЕ НЕ ПОДЛЕЖАТ.)».
О том, какими увидели местных оленей мы, обязательно напишу ниже.
Остров является одним из самых посещаемых во время осеннего листопада мест в Японии. Говорят, что в это время здешний момидзи (momiji, японский клен), оттеняющий храмовые постройки, просто великолепен. Конечно же, на острове имеется и цветущая весной сакура.
Миядзима покрыта горами, на самую высокую из них – Мисен (Misen) – есть подъем на канатной дороге. С вершины открываются прекрасные виды на острова Внутреннего моря.
Благодаря всему этому, Миядзима чрезвычайно популярна среди туристов, как японцев, так и иностранцев. Забегая вперед, скажу, что, на мой взгляд, эта популярность несколько портит впечатление об острове, т.к. выливается в явный излишек праздношатающейся публики. При этом подавляющее большинство туристов ни на шаг не отступит от протоптанных толпами троп. А ведь буквально в двух шагах от них можно найти гораздо более потрясающие, чем банальный туристический мэйнстрим, вещи. Это наводит на мысль, что многие сюда ездят просто отметиться, поставить галочку.
Когда мы собирались на Миядзиму, то думали, конечно, не про галочку, а про храмы, природу, оленей и т.п. Хотя, подозреваю, в какой-то степени жертвами активной турпропаганды острова мы все-таки стали – в том смысле, что ожидали слишком многого. Накануне о Сёсязан мы не знали практически ничего, зато удовольствия получили едва ли не больше, чем от Миядзимы.
Погода в то утро была так себе: пасмурно, дымка, иногда начинало накрапывать. Туристов на наш паром набилось под завязку, подавляющее большинство – японцы. Сначала все расселись по лавкам, но по мере приближение к Миядзиме перебрались к бортам. Плыли мы от силы минут десять. Когда приблизились к знаменитым О-Ториям (O-Torii) храма Ицукусима, все дружно защелкали фотоаппаратами. Ворота эти стоят в море в 200 м от берега и считаются одним из трех самых красивых видов в Японии, наряду с т.н. мостом в небесах в Аманохасидатэ (Amanohashidate) и островками в бухте Мацусима (Matsushima).
Когда-то вся земля острова считалась священной, и ступить на нее можно было, лишь проплыв под очистительными О-Ториями. Сейчас порядки изменились, но аттракцион проплыва под воротами на арендованной надувной лодке среди японцев весьма популярен. А сами ворота растиражированы в фотографиях по всему миру.
Что касается моего личного впечатления: то ли я уже на этот вид нагляделась на картинках, то ли погода оказалась неудачная, то ли слишком большая толчея была вокруг – не знаю. Но до печенок меня не пробрало, это точно. Хотя, конечно, красиво.
Маленький совет: приезжайте смотреть на О-Тории во время прилива (найти примерное расписание можно на сайте университета Южной Каролины: http://tbone.biol.sc.edu/tide/tideshow.cgi?site=Itukusima%2C+Hirosima%2C+Japan ). В отлив дно вокруг ворот обнажается, и вид совсем не тот. Предыдущая фотка сделана спустя час с небольшим после самой высокой точки прилива. В этот момент тории еще стояли в воде, а вот сам храм, который построен на сваях – уже нет. Правда, прилив в тот день был не самый высокий. Еще говорят, что потрясающие виды после захода солнца – ворота очень красиво подсвечивают. Охотно верю. :-)
Наконец, наше судно причалило к пирсу. На стойке туристической информации мы взяли карту, и вместе с немного подрассеявшейся, но всё-таки толпой пошли в сторону храма Ицукусима.
Дорога идет вдоль берега, сначала песчаного, а затем переходящего в достойную приличного города каменную набережную. Мы прошли под наземными ториями, охраняемыми собако-львами кома-ину (koma-inu).
Что касается оленей, они начинаются прямо от пирса с паромами. В отличие от своих нарских собратьев, которые тоже, конечно, попрошайничают, но хотя бы в открытую, местные любят совершенно незаметно подойти сзади и попытаться выдернуть у туриста из-под мышки карту или путеводитель. А напротив О-Торий мы наблюдали уже совершенно вопиющую картину.
Мизансцена такова. Здешний берег представляет собой довольно широкую полоску пляжа, упирающуюся в крутую поросшую деревьями гору. Почти вплотную к горе стоит будка, в ней сидит некий служитель в форме. Он делает какие-то записи в амбарной книге, которая лежит перед ним на столе. Кроме стола, в будку помещаются еще пара стеллажей и стул. Раздвижные окна открыты, как и входная дверь – жарко.
К будке подходит олень-самец весьма внушительного вида – крупный, темно-коричневый в отличие от рыже-пятнистой молодежи и с приличного размера рогами. Он сует голову с этими рогами в окно и примеривается сжевать амбарную книгу служащего. Служащий привычным жестом закрывает окно. Тогда олень пытается вломиться в дверь: его гонят и отсюда. Но животное, вероятно, понимает, что долго в закупоренной будке человеку не просидеть, и начинает прогуливаться по периметру. Народ вокруг хихикает и яростно щелкает фотоаппаратами.
Пока мы шли по берегу, где-то наверху раздавались дружные крики и бухающие звуки. Мы не очень-то обращали на это внимание, и зря. Звуки шли из Сэндзёкаку (Senjokaku), или Зала тысячи матов (имеются в виду татами-маты), и было это утреннее занятие по кудо – борьбе на деревянных мечах. Когда мы поднялись к Сэндзёкаку по длинной лестнице, занятие как раз заканчивалось, и студенты сидели на полу перед тренером, выполняя ритуал прощания. На фотке в дальнем углу справа видно, как народ переодевается после тренировки.
Сэндзёкаку – главное здание синтоистского храма Хококу (Hokoku), и его официальное название – Тоёкуни (Toyokuni). Популярное имя происходит от того, что площадь зала близка к 1000 татами.
Строительство здания было начато в 1587 г. по указанию Тоётоми Хидэёси (вспоминаем папу первого мужа Сэнхимэ из замка Химедзи). По его задумке, здесь должны были проходить ежемесячные чтения сутр в память о воинах, погибших в различных битвах. После смерти Хидэёси в 1598 г. храм остался недостроенным – здесь до сих пор нет потолка, кроме как над алтарем. В период Эдо Сэндзёкаку был популярным местом среди артистов, поэтов и художников, поэтому под несуществующим потолком развешены картины, а также образчики сэнрю (senryu) – коротких стихотворений, модных в те времена. В 1872 г. Хококу был перепосвящен душе Хидэёси.
Вдоль стен стоят огромные деревянные лопатки для риса – сякуси (shakushi). Это местный фетиш. В каждой лавке на острове продаются сувенирные рисовые лопаточки, в храмах таблички для пожеланий делают не обычной прямоугольной формы, а в виде этих же самых лопаточек. Кроме того, в одном из торговых центров острова в витрине выставлена самая большая в мире лопатка для риса, O-Shakushi. Она сделана из древесины дзельквы 270 лет назад, весит 2,5 тонны, в длину - 7,7 метров. Такая всенародная любовь к сякуси проистекает из того, что остров считается их родиной. Якобы один местный монах изобрел лопатку такой формы, чтобы не портить вкус риса, залезая в него измазанными другой пищей руками.
Рядом с Сэндзёкаку стоит красивая пятиэтажная пагода высотой 28 метров. Считается, что она была построена в 1407 г. Примечательна своим архитектурным стилем – смесью японского и китайского.
У Сэндзёкаку мы встретили совсем маленького олененка. Он пытался поднимать с земли опавшие листья, но получалось у него неважно. Пришлось немного помочь ребенку. :-)
После спустились вниз, к храму Ицукусима. Это один из тех немногих синтоистских храмов, которые берут деньги за вход, в данном случае – 300 йен. Зато на билете написано аж целых 10 строчек по-английски. :-)
Сообщается, что первые храмовые здания были построены в 593 г., а в 1168 г. они были перестроены с сохранением масштабов генералом Тайра-но-Киёмори (известного нам как строителя Сандзюсангэндо, храма с 1001 Каннон в Киото).
На фото видно, что храм представляет собой одноэтажные залы на сваях, связанные многочисленными крытыми коридорами на сваях же. Длина коридоров – около 280 метров. Еще видно, что на момент, когда мы дошли до храма, уже был сильный отлив, и дно обнажилось до самых О-Торий.
Галереи очень живописны. На прилавках вдоль них храмовые служащие продают традиционные амулеты на все случаи жизни. Я купила парочку, себе и сестре.
У главного алтаря толпится народ. Все кидают монетки в ящик для подаяний, молятся и просят у богов о чем-то своем. Местные ками, кстати, являются покровителями мореплавателей.
Проходя по одной из галерей, мы увидели быстро семенящую невесту в традиционном японском облачении, сопровождаемую двумя-тремя мужчинами. Привлекать внимание толпы им явно не улыбалось, и группа быстро нырнула в приоткрытые фусума одного из залов, после чего раздвижные перегородки немедленно были закрыты.
С западной стороны от Ицукусимы, прямо рядом с выходом, кроме огромного количества сувенирных лавок, есть еще и любопытный буддистский храм Дайгандзи (Daigan-ji). Здание совсем маленькое, я бы сказала, уютное. Алтари настолько заботливо обустроены, что впору умилиться.
Храм старый. Когда он построен, точно неизвестно. Считается, что в 1201-1203 гг. его перестроил монах по имени Рёкай (Ryokai). До Синбуцу Бунрирэй (Shinbutsu Bunrirei), т.е. разделения буддистских и синтоистских храмов, произошедшего после реставрации Мейдзи, Дайгандзи курировал строительные и ремонтные работы в храме Ицукусима и играл центральную роль в т.н. Ицукусима Гаран (Itsukushima Garan), храмовом комплексе, состоящем из Сэндзёкаку, пятиэтажной пагоды и пагоды-сокровищницы Тахото (Tahoto). После Синбуцу Бунрирэй в алтарь Дайгадзи из Ицукусимы была возвращена статуя Бэнтэндзай (Bentenzai), главного храмового божества – бодхисаттвы красноречия, музыки и достатка. Статуя эта является одним из самых масштабных изображений Бэнтэндзай в Японии.
Мне больше всего понравилось сидячее изваяние Медицинского Будды Якуси Нёрай. Оно сделано из дерева, и выглядит совершенно как живой человек. Такие статуи довольно часто бывают при буддистских храмах (например, у входа в Тодайдзи в Наре тоже восседает Якуси Нёрай – огромный, под стать всему храму). Полагается бросить статуе монетку, а потом потрогать ее за ту часть тела, которая у вас болит – должно пройти.
У нас ничего не болело, и мы решили надписать пожелательную табличку. Почему-то тут не было табличек в форме сякуси, пришлось купить обычную, прямоугольную. Я написала Будде по-русски, надеюсь, он полиглот. :-)
От Дайгандзи я еще немного прошла на запад по длинному вытянутому полуострову, идущему параллельно берегу. В конце полуострова набрела на маленький синтоистский храм Киёмори (Kiyomori). Денис в это время фотографировал Ицукусиму в отлив. В этом же районе (на «большой земле») находится музей исторических и фольклорных материалов, а еще дальше на запад – местный аквариум и еще один синтоистский храм, Омото (Omoto). Местный аквариум после Кайюкана вряд ли мог нас удивить, а про храм Омото даже в местной брошюрке не было ни слова.
Так что мы решили не терять времени и двигаться в сторону горы Мисен. Обойдя слева здание, где теперь хранятся сокровища храма Ицукусима (оно находится ровно напротив Дайгандзи), по узкой лестнице мы поднялись к пагоде Тохото, которая была сокровищницей ранее.
Здесь народу было значительно меньше, собственно говоря, нам попался всего лишь один иностранный турист. Видимо, дело в том, что мы свернули со столбовой дороги, которая ведет толпу от храма Ицукусима к канатке на гору Мисен через парк Момидзидани (Momijidani).
От этой столбовой дороги есть ответвление влево, по которому можно подняться к еще одному буддистскому храму – Дайсёин (Daisho-in). Когда-то при наличии правильной обуви можно было продолжить восхождение по этой тропе до самой вершины горы Мисен, но с 1991 г. этот маршрут закрыт из-за разрушений, вызванных тайфуном. Есть еще две пеших тропы наверх, одна из них – Momijidani Course – начинается рядом со станцией канатки, другая – Omoto Course – у храма Омото. Тропы эти идут через превобытный лес на склонах горы и, судя по всему, довольно длинные и непростые для восхождения – дорога до вершины может занять полтора-два часа. Если у Вас полно времени и уж очень хочется прогуляться пешком, лучше делать это в обратном направлении, поднявшись наверх на канатке.
Заглянуть в Дайсёин мы тоже хотели, тем более что туда ведет не только ответвление от столбовой дороги, но и та самая тропка мимо пагоды Тохото, на которую свернули мы. Правда, тропка эта выводит не к главным воротам в храм Ниомон (Nio-mon), а к расположенным выше них Онаримон (Onari-mon), так что брошюрку с информацией о храме мы взяли из специального кармашка на Ниомон уже на выходе. Очень жаль, т.к. из-за этого посмотрели не на всё, что стоило бы увидеть.
Храм очень симпатичный. Здесь действительно есть та самая пресловутая атмосфера, которую нельзя описать словами, но можно почувствовать. При этом вход – бесплатный. Интересно, есть ли связь между этими двумя фактами? :-)
Дайсёин был заложен в 806 г. монахом по имени Кукай (Kukai), известным также как Кобо Дайси (Kobo Daishi), основоположником направления Сингон (Shingon) в буддизме. Большинство храмов на Миядзиме относятся именно к этому направлению, и Дайсёин – самый старый из них. Он посвящен Каннон и явлется 14-м местом паломничества вдоль тропы Каннон, проложенной Нюкаку (той самой, в который Энгёдзи на Сёсязан является 27-м).
В сентябре 1991 г. тайфун вызвал довольно крупные разрушения в Дайсёин, которые устраняли в течение семи лет. В 2006 г. на 1200-летний юбилей храма приезжал Далай Лама.
Главный вход на территорию храма – ворота Ниомон. За ними – лестница к Онаримон, вдоль которой тянется вереница бронзовых цилиндров со свитками внутри. Эти 600 свитков с сутрами (Dai-hannyakyo Sutra) привез из Индии китайский монах по имени Сандзо (Sanzo). Прикосновение к цилиндрам обещает невероятную удачу.
Слева от лестницы – храмовая сокровищница Рэйхо-кан (Reiho-kan). Перед ней стоит толпа из 500 маленьких каменных изваяний учеников Верховного Будды (Будды Гаутама), который в Японии именуется Сяка Нёрай (Shaka Nyorai). У каждой статуи – собственное лицо.
Слева от Онаримон находится Каннондо (Kannon-do), посвященный, естественно, Каннон. В главном алтаре – статуя Каннон, а перед ней – очень красивая мандала из разноцветного песка, выполненная тибетскими священниками.
В Каннон-до Денис снял маленький алтарик, расположенный в крытой части террасы вокруг здания. Не знаю, кому он посвящен, но подношения этому божеству очень любопытные: банки с консервированными фруктами. Как говорится, дешево, удобно и практично. :-)
На террасе у Каннон-до встретили знакомую по мультикам Миядзаки красную голову со страшными выпученными глазами. Это Дарума - стилизованное изображение Бодхидхармы, основателя дзэн-буддизма. Таких кукол используют в ритуале загадывания новогодних желаний. Сначала нужно купить даруму в буддитстком храме и, загадывая желание, нарисовать зрачок в одном из ее глаз. Если к Новому Году желание сбылось - рисуют зрачок в другом глазу, если нет - несут в храм, сжигают и покупают новую. Сжигание дарумы - послание синтоистскому богу ками, что, мол, я ищу альтернативные способы реализации своего желания, у Будды. :-)
Судя по тому, что у местного Дарумы есть зрачки в обоих глазах, чье-то желание исполнилось. :-)
Рядом сидит еще одно станное существо – зеленый рыбо-кот, буду очень признательна, если кто-нибудь разъяснит мне его значение.
Напротив Каннон-до находится храмовый офис и здание, где паломники могут читать или переписывать сутры. У офиса поставлены лавочки, и народ довольно активно здесь отдыхает, угощаясь бесплатным холодным чаем на травах. Тут же имеется стенд для табличек с пожеланиями, в т.ч. в форме лопаточек для риса.
Следующее здание храма – Тёкуган-до (Chokugan-do). Вдоль ступеней крыльца стоят 20 деревянных статуй, по 10 с каждой стороны. Внутри находится одно большое и тысяча маленьких изваяний Фудо Мё-о (Fudo Myo-o).
Фудо Мё-о – один из т.н. Пяти Королей Мудрости (Godai myō-ō). В Ваджраяна-буддизме, направлением которого является Сингон, короли мудрости – это третий вид божеств после будд и бодхисаттв. Будды являются воплощением концепции учения как таковой, бодхисаттвы учат через сострадание, а короли мудрости должны, грубо говоря, пугать народ, тем самым вселяя в него веру. По совместительству они охраняют будд, бодхисаттв и простых верующих буддистов, отгоняя от них демонов. Поэтому изображения этих королей всегда довольно страшные, с выпученными глазами, перекошенными лицами и в угрожающей позе.
Пять Королей Мудрости являются охранниками Пяти Будд Мудрости, символизирующих в Ваджраяна-буддизме пять качеств Будды. Фудо Мё-о – самый популярный среди них, его называют также Непоколебимый король, т.к. он остается нетронут мирскими соблазнами.
В застекленных витринках в правом боку Тёкуган-до выставлены маленькие фигурки – изображения всех 33 реинкарнаций Каннон. От витринок вверх идет еще одна лестница с цилиндрами. Здесь их положено вращать вокруг осей: это приравнивается к чтению сутр.
Перед лестницей стоит странная каменная статуя с длинным носом и крыльями. Это Тэнгу, сверхестественное существо из древнего (добуддитского) японского фольклора. Когда буддизм пришел в Японию, тэнгу начали считать опасными, разрушительными демонами, предвестниками войны. Позже этот образ смягчился, и хотя эти существа все равно полагались опасными, но уже защитниками гор и лесов. Сейчас изображения тэнгу обязательно можно встретить в храмах, расположенных на горах.
Лестница ведет к Манидэн, главному храмовому зданию. Там в алтаре находятся Санки Дайгонгэн (Sanki Daigongen), Три Устрашающих Божества горы Мисен. С чего они такие устрашающие, я, честно говоря, не поняла. Вполне обычные статуи.
Забавно, что из сидячих мест перед алтарем, на которых верующим положено молиться, не было занято ни одной подушечки, только стульчики на укороченных ножках. Все-таки японцы не всегда придерживаются своего исконного уклада и даже в храме присаживаются на куда более удобное приспособление с Запада. :-)
На этом, собственно говоря, наша экскурсия по Дайсёин и закончилась. Где были наши глаза и почему они не увидели еще одно большое храмовое здание и несколько мелких – убейте, не знаю. Так что личных впечатлений о них у меня нет, могу только выписать пару слов из брошюры.
Так вот, если пройти мимо бока Тёкугандо с 33 Каннон вперед, не сворачивая вправо на лестницу к Манидену, то можно выйти на пятачок с небольшим восьмиугольным зданием, окруженным прудом – Хаккаку Манпуту (Hakkaku Manpuku), в алтаре которого находятся Семь Божеств Удачи Миядзимы. Ежегодно 7 июля здесь устраивается праздник в их честь.
Еще дальше и снова вверх по лестнице – Дайсидо (Daishi-do), храмовое здание, посвященное канонизированному основателю храма и секты Сингон Кобо Дайси. В цокольной части здесь находится т.н. пещера Хэндзёкуцу (Henjyokutsu), в которой находятся копии буддистских святынь 88 храмов паломнической тропы по Сикоку. Считается, что попавший сюда паломник получает благословение, равное тому, какое бы он получил, пройдя всю тропу. Удобно! :-) Судя по фотографии в брошюрке, в пещере очень красиво – весь потолок увешан горящими фонарями, на полу на песке стоят изваяния будд и бодхисатв. Очень жаль, что мы прошляпили такое место!
Рядом с Дайсидо можно увидеть еще несколько маленьких алтарей с разными буддами – Сяка Нёрай, Амида Нёрай (он же Будда Амитабха), Якуси Нёрай, а также вездесущих дзидзо. Есть также любопытный камень под названием Хотёдзука (Hochozuka), у которого каждый год 8 марта совершается церемония возблагодарения старых, вышедших из употребления кухонных ножей. :-)
Количество святынь ясно дает понять, что Дайсёин – храм значительный и богатый. И вообще здесь, как я уже писала, очень славно.
Из храма мы спустились на тропу, ведущую к канатке. За мостиком после Ниомон резко вправо сворачивает дорожка вдоль речки – это и есть полуразрушенная тропа к вершине. До вершины дойти по ней нельзя, но можно при желании подняться до водопада Сирайто (Shiraito). Если подниметесь – не поленитесь рассказать, как оно там. :-)
Нас, как обычно, поджимало время, мы потопали прямиком к канатке. Впрочем, прямиком – это громко сказано. На самом деле тропа довольно сильно петляла, шла то мимо оленьих лежбищ, то вдоль высокого берега горной речки. По дороге нам попалось нечто вроде чайного дома, совмещенного с закусочной. Время обеда давно наступило, желудки жаждали подношения. Мы заглянули внутрь, там оказалось темновато и грязновато, а главное – не было кондиционера. Несмотря на это, несколько иностранцев что-то откушивали за накрытыми клеенкой низенькими столиками. Денис наотрез отказался есть в отсутствие кондишна, так что желудкам пришлось временно заткнуться.
Тропа не только петляла, но периодически еще и раздваивалась. К счастью, удержать нужное направление нам всё же удалось, и примерно минут через 15 мы вышли к нижней станции канатки. Надеялись, что тут будет какая-то приличная кафешка, но увы: обнаружили лишь автоматы с мороженым, коим за неимением лучшего и пообедали. Рядом с напиточно-морожеными автоматами стоит будка моментальной фотографии, тоже автоматическая. Предлагаются фото на фоне заснеженной Миядзимы. Если б к фото прилагались соответствующие температурные ощущения, я бы, пожалуй, снялась: было очень жарко и влажно.
На канатку была очередь, но совсем небольшая. В процессе стояния в ней по-быстрому изучили брошюрку с информацией.
Местная канатка в очередной раз оказалась rare and unique in Japan (т.е. одновременно редкая и уникальная для Японии). Состоит она из двух независимых отрезков. На первом туристов от нижней станции (Момидзидани) до пересадочной (Каятани, Kayatani) с подъемом на 371 м везут вагончики, непрерывно ходящие по кругу. Канат, по которому ездят вагоны, поддерживается между станциями пятью стальными вышками-опорами. Называется это на японском английском circulating type ropeway (за точность этого термина никакой ответственности не несу!). Вагонов – 22 штуки с максимальной загрузкой восемь человек японцев на борт. Иностранцев обычно так плотно не утрамбовывают, на четыре японских места сажают по двое. Впрочем, и японцев сажают по три на четыре сиденья. Временной интервал между вагонами – 1 минута, дорога занимает 10 минут.
На втором отрезке, от Каятани до верней станции (Сисиива, Shishiiwa), еще на 63 м вас поднимают уже другие вагоны, которые движутся без промежуточных опор по принципу противовеса (в японско-английской версии – funicular type ropeway). Вагонов тут, соответственно, всего два, но вмещают они по 30 человек; ходят одновременно навстречу друг другу каждые 15 минут (в часы пик – чаще). Время в пути – 3,5 минуты.
Что касается цены удовольствия, то, как я уже писала, round-trip обойдется в 1800 йен для взрослого и 900 для ребенка. Лучше покупайте такой же двухдневный проездной на трамвай и канатку за 2000 йен, какой купили мы (см. кусок про Хиросиму). Время работы дороги немного варьируется в зависимости от времени года: открывается она не позже девяти утра, а последний спуск с горы делают не раньше пяти вечера. На сайте есть полное расписание.
Первый кусок дороги мы ехали довольно низко, чуть ли не задевая дном верхушки деревьев в горах, а вот второй – более живописный: видно Внутреннее море со своими знаменитыми островками. Хотя ясной погоды нам не досталось, и всё вокруг было в дымке, всё равно виды прекрасные, и тоненький голосок японской девушки, выдающий через динамик некую информацию об окрестностях, тонул в гуле нашей дружно охающей и ахающей 30-человечной толпы.
На верхней станции нас встретили письменными и устными предупреждениями о том, что, мол, водящиеся на горе Мисен обезьяны очень опасны, не подходите к ним и берегите свой скарб, а лучше вообще сдайте его в камеру хранения. Мы в любом случае хотели оставить часть вещей, чтобы не бегать по горам с лишним грузом, поэтому так и сделали, покрепче привязав к телу оставшееся – фотоаппараты и бутылку с водой. Но, увы, ни одной обезьяны нам на пути так и не попалось. Может, не сезон? Подозревать японцев в скрытой рекламе камеры хранения не приходится, т.к. она бесплатная.
В брошюрке, выдаваемой на нижней станции, есть схема троп на горе Мисен, на ней указано даже время, необходимое для преодоления каждого из отрезков пути. Надо сказать, что в этом смысле брошюрка не врет. Сначала мы ровно 7 минут довольно вольготно спускались вниз, зато потом 13 минут карабкались в конкретную гору. Дорога, конечно, опять забетонирована, но крута. Японки, конечно, опять на каблуках, но с улыбками на устах.
Шутки шутками, но подъем здесь действительно непростой, особенно на жаре и при высокой влажности. Тем не менее, пожилые люди попадаются, и не редко. Для тех, кому действительно тяжело подниматься на самую вершину Мисен (535 м над уровнем моря), у верхней станции канатки есть смотровая площадка (430 м). На самой станции есть кафешка и сувенирный магазинчик.
В том месте, где заканчивается спуск и начинается подъем, стоит что-то вроде стеллы в честь того, что лес на горе - первобытный, т.е. не подвергался вырубке и искусственным посадкам, как очень многие лесные массивы в Японии. Лес этот имеет статус естественного ботанического музея и памятника. Вправо от стеллы уходит вниз пешеходная тропа к Момидзидани парку (Momijidani Course).
Очень рекомендую делать во время подъема остановки на передых и обозревание окрестностей, ибо они того заслуживают.
Вдоль двух первых отрезков дороги построек почти нет. В самом конце 13-минутного подъема на схемке был обозначен павильон Акайдо (Akaido) с родником (или колодцем?) чистой воды Ака-мидзу (Aka-mizu). Считается, что это воду пил Кобо Дайси, когда после возвращения с учебы из Китая совершал на горе Мисен 100-дневную медитацию Гумондзи (Gumonji, The Morning Star meditation). Тем не менее, Акайдо выглядит совершенно заброшенным, дорожка к нему заросла, и никакого родника или колодца мне разглядеть не удалось.
Почти сразу после Акайдо дорога, заставив нас преодолеть еще один довольно крутой подъем, неожиданно вышла на маленький пятачок с двумя храмовыми зданиями: справа – Рэйкайдо (Reikaido), слева – Мисенхондо (Misenhondo).
В Рэйкадо, как полагают, уже 1200 горит священный огонь, который Кобо Дайси зажег для исполнения Гумондзи. Этим огнем зажигали Вечный огонь в Мемориальном парке мира в Хиросиме. Над огнем в котле кипятят воду, которая считается священной и исцеляющей от всех болезней.
Топят Рэйкадо по-черному, поэтому внутри все покрыто слоем копоти, да и дверной проем тоже почернел.
В Мизенхондо напротив Кобо Дайси, собственно, и совершал свою медитацию. Целью этой процедуры было достижение полного понимания буддистского учения путем миллионкратного повторения мантры, посвященой Кокудзо Босацу (Kokuzo Bosatsu). Кокудзо Босацу, он же Бодхисаттва Акасагарбха (Akasagarbha) – божество мудрости и памяти, покровитель ремесленников и художников. Его изображение находится в алтаре Мизенхондо, который, впрочем, закрыт для посетителей.
Справа внизу за Мизенхондо можно разглядеть еще пару построек, а рядом с ним растет т.н. Сякудзё-но-Уме (Shakujo-no-Ume). Это вишневое деревце, в которое якобы превратился посох Кобо Дайси, воткнутый им в землю в этом месте. Отсутствие цветов на нем весной предвещает неудачу. Мне, конечно, неловко сомневаться в верованиях японцев, но выглядит эти вишня так, будто засохла как минимум пару столетий назад. :-)
От Рэйкадо вверх ведет лестница к еще одному храмовому зданию – Санкидо (Sankido). Оно посвящено сразу трем божествам – инкарнациям Дайнити Нёрай (Dainichi Nyorai, или Космического Будды), Кокудзо Босацу и «непоколебимого короля мудрости» Фудо Мё-о. Причем инкарнации эти сильно смахивают на длинноносого Тэнгу из Дайсёин. Японско-английская брошюрка от канатки так и вовсе именует их не иначе как ogres (огры) или goblins (гоблины). Считается, что эта троица способна подарить удачу, мудрость и избавить от злых духов. Молитвы богам Санкидо приносят достаток в дом и удачу в делах. Выглядят эти ребята довольно мило. Ху из ху, решайте сами. Мне почему-то кажется, что красный – Фудо Мё-о. :-)
За Санкидо тропа снова карабкается в гору. Схемка обещает вершину горы минут через 10. На полпути уже порядком измученный турист добредает до двух храмов-близнецов – Каннондо и Мондзюдо (Monju-do). У первого положено молиться за легкие роды, у второго – за успехи в учебе. Думаю, Мондзюдо собирает гораздо больший урожай молитв, т.к. школьники и студенты наверняка забираются на верхотуру значительно чаще, чем беременные женщины. :-)
Чем ближе к вершине, тем чаще вдоль тропы попадаются внушительного размера выходы скальной породы на поверхность. Некоторые скалы даже имеют свое имя.
Подступы к вершине Мисен представлют собой нагромождение примерно таких же, как на предыдущих картинках, скал, по уступам которых проложена почти козья тропа. Дорожка заботливо огорожена тщедушной на вид оградкой высотой по колено: едва держащиеся в своих гнездах столбики и натянутые между ними веревки.
Сама вершина оказалась довольно большой плоской площадкой, по которой бродила пара-тройка оленей. Не зря тропка мне показалась козьей! :-) Мы сделали остановку передохнуть и осмотреться. В кустах на склоне что-то зашуршало – оказалось, еще один олень. Он был почти такой же крупный, как любитель амбарных книг с побережья, но куда более пугливый: при попытке приблизиться с шумом скрылся в зарослях.
Весьма сомнительным украшением вершины является трехэтажное строение в стиле соцреализма – смотровая вышка г. Мисен (Mt. Misen Observatory). На первом этаже находится что-то вроде кафе с напитками и мороженым, на третьем – смотровая площадка. Честно говоря, я была удивлена крайне запущенным состоянием этого туристического объекта: стальные поверхности – стены, лестницы – насквозь проржавели, везде мусор, подзорные трубы наверху (которые за монетку) не просто не работают, а кое-где аж с корнем выворочены со своих подставок! Кафешка тоже явно знавала лучшие времена. Довольно странно, учитывая популярность места.
Не особенно впечатлили нас и виды с вершины сооружения. Дымка, увы, никуда не делась, а в остальном было ничуть не лучше того, что мы уже наблюдали по дороге.
Спустившись на грешную землю, мы решили воспользоваться природной смотровой площадкой на скале, торчащей с одного бока вершины. Это оказалось куда приятнее, хоть там и нет 360-градусного обзора, как на вышке.
Вниз мы спускались по другой тропе. При этом мы были чуть ли не единственными, кто так поступал. Японец во время спуска нам попался ровно один, плюс 3-4 иностранца. Основная масса народа зачем-то спускается тем же путем, что и поднимается, хотя по времени что так, что эдак - одинаково.
Вдоль нашего альтернативного спуска на схеме снова обозначены разные «именные» камни. Один из них – Канман-ива (Kanman-iwa) – имеет в боку дыру, которая якобы связана с морем в 500 м внизу: уровень воды в ней поднимается и опускается вместе с приливами-отливами. Другой, Фуна-ива (Funa-iwa), при наличии богатой фантазии можно принять за корабль. Третий и четвертый образуют пару под названием Кайсэн-ива (Kaisen-iwa) с загадочными свойствами насылать на опрометчиво прошедшего между ними человека некое кожное заболевание и, наоборот, вылечивать любые язвы при прикосновении к ним. Можно сказать, на любой вкус и цвет камни имеются.
Вообще, с горой Мисен связано невероятное количество баек и поверий. Главные из них объединены названием «Семь чудес Мисен». Кроме вечного огня в Рэйкадо, полузасохшей вишни из посоха и камня с дырой в боку, о которых я уже писала, к ним причисляют также звук деревянных шлепанцев, якобы раздающийся по ночам на тропе между Фуна-ива и Кайсэн-ива. Считается, что его производит местный тэнгу.
Три остальных чуда недоступны ни глазу, ни уху современного туриста. Во-первых, это еще один камень – Мандара-ива (Mandara-iwa), на котором иероглифами и санскритом выбиты изречения Кобо Дайси. Брошюрка сообщает, что «At present, you can’t enter the area of Mandara-iwa (В настоящее время вы не можете подойти к Мандара-ива)», из-за разрушений, вызванных все тем же тайфуном 1991 г. Во-вторых, это вишневое дерево Сигурэ-закура (Shigure-zakura), которое даже в ясный день выглядит как будто в пелене дождя, и древняя криптомерия Рюто-но-суги (Ryuto-no-sugi), с вершины которой можно видеть загадочные огни в море. Оба этих дерева, извините, просто высохли. Аминь. :-)
У меня от всех этих чудес осталось ощущение какой-то суеты: слов много, реальных впечатлений мало.
А вот от чего остались самые лучшие миядзимские воспоминания – это от двух храмов, в которых мы побывали напоследок. Сразу после «язвенных» камней у тропы стоит Дайнитидо (Dainichi-do), буддистский храм-покровитель синтоистской Ицукусимы. На первые семь дней каждого года здесь собираются все священники острова, чтобы помолиться за процветание нации. Вероятно, в остальное время храм не используется, потому что мы нашли его совершенно пустым и даже немного заброшенным. Внутри было прибрано, но не горело ни одной свечи, ни одной ароматической палочки. Мы это исправили.
От Дайнитидо длинная и местами разрушающаяся лестница спускается к развилке дорог. Пройдя прямо и чуть вверх можно попасть на пятачок с Рэйкадо и Мисенхондо, откуда мы начинали нашу прогулку по вершине горы. Если же свернуть влево, то начинается довольно крутой спуск. У поворота на него стоит маленький алтарик с двумя дзидзо (Mizu-kake Jizo). Одежки на них насквозь мокрые. Оказывается, при молитве положено поливать их водой для пущей убедительности.
На лестнице от Дайнитидо нас нагнал тот самый единственный и неповторимый японский турист. Он решил, видимо, поупражняться на нас в своем английском. Правда, удавалось это ему совсем недолго, т.к. он пошел прямо к Мисенхондо, а я потащила Дениса налево, к спуску.
Минут через пять мы увидели еще один поворот, в этот раз направо. Согласно схеме, где-то недалеко должен был находиться синтоитский храм Миямадзиндзя (Miyamajinja). По правде сказать, я слабо представляла себе, что это такое, но упрямо топала в этом направлении. И интуция меня в очередной раз не подвела.
Храм оказался совсем крошечным и также, как Дайнитидо, полузаброшенным на вид. Зато от него окрывался потрясающий вид на остров и море внизу. Мы осторожно спустились на разогретую солнцем покатую скалу у входа и присели отдохнуть. Сидеть там было просто здорово. Пожалели, что – опять! – нас поджимает время. Ни души человеческой вокруг, только ветер, солнце и деревья. А еще мимо проходит техническая подвесная дорога, по которой, судя по всему, на вершину горы поднимают разные грузы. Впрочем, дорогу эту надо еще суметь заметить: я бы лично – ни за что, а вот глазастый Денис обратил внимание на движущуюся по тонкому канату даже не кабинку, а что-то вроде сетчатой котомки-авоськи.
Обратно мы возвращались вприпрыжку: сначала вверх по тропе к развилке, затем снова вверх к Мизенхондо, оттуда по известной уже дороге – к станции канатки.
При наличии свободного времени после визита в Миямадзиндзя можно продолжить спуск по тропе, идущей влево от развилки с Мидзу-какэ Дзидзо. Согласно схеме, через 10 минут Вы выйдете на еще один перекресток. До постройки канатки народ поднимался на гору именно отсюда. Здесь стояли Ниоумон-ато (Nioumon-ato), ворота со статуями охранных богов (Deva kings). В период Эдо вход за ворота был запрещен, начиная с двух часов дня, т.к. считалось, что в темноте здесь правят дьявольские тэнгу.
От отстатков ворот влево идет закрытая «благодаря» последствиям тайфуна тропа к храму Дайсёин (Daisho-in Course). Между прочим, ее ближащий к перекрестку кусок в эпоху Эдо был выложен каменными плитами на средства, извините, простуток. Направо от перекрестка – храм Окуноин (Okuno-in), к которому можно спуститься примерно за полчаса. Имейте в виду, что эта тропа – тупиковая. Прямо идет дорога к парку Омото (Omoto Course), на спуск - полтора часа. Важно иметь на ногах не просто удобную, а спортивную обувь: судя по куску тропы от Дзидзо до храма Мияма, я бы в своих очень удобных, но не прикрученных к ногам тапочках по ней далеко не ушла.
Во время спуска по канатке нашими соседями по кабинке были трое японцев – пожилая семейная пара и, видимо, их родственник чуть помоложе. Старший неожиданно громко заговорил, мы даже не сразу поняли, что он обращается именно к нам. Оказалось, интересуется, откуда мы.
- Фром Москоу, Раша!
- ?
- Раша!
И, после небольшого совещания с молодым родственником, который знал отдельные слова по-английски, с одобрением в голосе:
- Ууу! Ру-усия!
Честно говоря, с трудом понимаю, как мы с ними объяснялись. Когда было совсем уж никак, помогали жесты, но, в основном, получалось и без них. О себе рассказали, что были в Киото, Химедзи, Хиросиме, собираемся в Нагасаки, Кумамото, на гору Асо, в Беппу. Наличие Асо-сан в нашем маршруте их сильно удивило. По-моему, они там и сами-то не были. Оказалось, что живут наши соседи в Кобэ. Вспомнили сначала тамошнее землетрясение (женщина изобразила слезы – мол, много горя было), потом и недавние китайские. Затем японцы начали демонстрировать свой запас русских слов, среди которых оказались пирОшики (пирожки), большевИки, меньшевИки (!) и Ленин. :-) Расстались почти друзьями.
Когда вышли с нижней станции канатки, обратили внимание, что дорога работает только на спуск, хотя для закрытия было еще рано. Оказалось, что на остров надвигается гроза. И, по мере того, как мы почти бегом спускались к побережью, это становилось все заметнее и заметнее. Небо почернело, поднялся ветер, начали падать первые редкие капли дождя. К счастью, полило по-настоящему только тогда, когда мы уже почти добежали до причала. Тут под парами стоял альтернативный JR-у паром, и мы еще раз горячо поблагодарили сами себя за спасительные двухдневные проездные.
Все 10 минут нашего путешествия ливень продолжался. Мы сидели в закрытой части палубы и смотрели по телевизору ролик о Миядзиме. Перед сходом на берег стало ясно, что дождь прекращаться не намерен. Мы, в свою очередь, никак не могли его пережидать, т.к. иначе опоздали бы на синкансен в Фукуоку. Поэтому мы бесстрашно выскочили на берег и сломя голову понеслись к станции электрички. Зонтики имелись, но толку от них было чуть. По дороге заскочили в магазинчик, торгующий самой знаменитой миядзимской сладостью-сувениром – момидзи мандзю (momiji manju), печеньем в виде кленовых листочков с бобовой начинкой. В витрине магазинчика была видна конвейерная линия, на которой его, видимо, и выпекали. В ту минуту, когда мы мокрым вихрем ворвались внутрь, она не работала. Денис почему-то решил, что печенье продается исключительно с пылу-с жару, и стал домогаться у хозяев, как долго нам придется ждать, если мы хотим прикупить коробку сладостей. Хозяева, пара средних лет, по-моему, немного испугались громкого мокрого нетерпеливого иностранца в шортах и никак не могли сообразить, что он от них хочет, тем более что печенье, конечно, наличествовало уже готовое и даже красиво упакованное. В конце концов, разобрались, купили коробочку листиков и укатили в Хиросиму.
Там поступили так же, как накануне в Химедзи: Денис пошел за чемоданом в гостиницу, я – бронировать поезд из Нагасаки в Кумамото на завтра. На нужный поезд мест уже не было, пришлось брать на более поздний. Обстановка вообще была немного нервная из-за спешки. В очередной раз проявилась моя способность терять разные вещи, на этот раз досталось нашим кленовым печеньям. После тщательного допроса JR-овских кассиров на предмет не находил ли кто оставленный пакет с коробкой, оный счастливо обнаружился у Дениса в рюкзаке.
Нам еще предстояло купить что-то в поезд на ужин. Решили временно завязать с японской кухней и перекусить бутербродами. Колбасу, копченое мясо, сыр и даже французское вино нашли в магазинчике «западных» деликатесов. Некоторые проблемы были с хлебом, но неожиданно я обнаружила сухарики Finn Crisp. Стоили они примерно как самолет, особенно в комплекте со всей остальной европейской едой (мы заплатили около 3,000 йен), но, как говорится, охота пуще неволи.
Наш Хикари отправлялся из Хиросимы в 18:29 с прибытием в Хаката (Hakata), главный железнодорожный вокзал города Фукуока (Fukuoka) на острове Кюсю (Kyushu), в 19:40. Там нам предстояло сделать пересадку, т.к. Фукуока пока не связана синкансеновым сообщением ни с южной частью Кюсю, ни с западной, где расположен Нагасаки. В настоящее время ведется строительство Kagoshima Route – Кагосимской линии синкансенов до Фукуоки от города Кагосима на юге острова. Пока работает лишь кусок до Яцусиро (Yatsushiro). Будет действовать также Nishi-Kyūshū Route (линия Западного Кюсю) от Тосу (Tosu) до Нагасаки; по ней можно будет добраться синкансеном из Фукуоки в Нагасаки.
Пока что этот кусок пути можно проделать только на поезде-экспрессе (LEX), что является фактом весьма прискорбным, т.к. на дорогу от Фукуоки до Нагасаки мы потратили почти два часа, хотя расстояние при этом покрыли чуть ли не вдвое меньшее, чем от Хиросимы до Хакаты.
Другим неприятным моментом, совершенно неожиданно обнаружившимся во время путешествия на LEX, была порядочная тряска. Меня даже укачало! Синкансены ходят предельно плавно, экспрессы же стучат и подпрыгивают на стыках рельс не хуже наших российских поездов. Вообще, переезд в этот день был самым продолжительным на нашем маршруте, так что устали мы порядочно.
Дополнительным «удовольствием» стала гостиница в Нагасаки. Дело в том, что большая часть отелей в этом городе расположена в т.н. даун-тауне, который, в свою очередь, находится в 5-6 км к югу от вокзала. Нам таскаться туда-обратно на одну ночь было совсем не с руки. Все приличные, но относительно недорогие ночлежки в районе вокзала оказались забронированы (национальный праздник!). Этот прокол я отношу полностью на совесть нашей неторопливой дамы-турагента, т.к. запрос на бронь отелей я отправила примерно за месяц до того, как она удосужилась его переслать принимающим японцам. Поэтому в Нагасаки мы ночевали в порядочной дыре. Впрочем, это был единственный ляп агенства.
Итак, гостиница наша называлась как-то не совсем по-японски – Hotel Cuore Nagasaki Eki-mae – и находилась через дорогу от вокзала. Это было единственное место, где багаж мы таскали сами. :-) Хотя это, конечно, полбеды. Значительно хуже было то, что комнатушка была совсем-совсем маленькая и, как показалось в первый момент, без окна. Это мне совсем уж не понравилось, т.к. хотя «нормальной» клаустрофобией я не страдаю, но иногда случается что-то похожее. Окно, впрочем, мы быстро нашли: оно было не напротив двери, как обычно, а сбоку, да еще и плотно закрыто чем-то вроде фусума. Толку, правда, от него было мало: оно выходило прямо в стену стоящего перед отелем здания, да так, что эту стену вполне можно было бы потрогать (если бы окно открывалось). Но! Кроме размеров и оконной проблемы всё остальное было не хуже чем, допустим, в Киото: чайник-термос, заварка, банно-ванные принадлежности и т.п. Ах да, чуть не забыла: здесь не было номеров с двуспальными кроватями (кстати, как и в Киото), а сдвинуть две односпальные не представлялось возможным чисто геометрически. Так что пришлось завалиться спать по-отдельности.
