Что ответить человеку на предложение подвезти, когда рядом с вами тормозит разваленный трактор времен независимого Тибета? Нет времени слушать внутренний голос, рюкзаки внутри, штурмуем кабину! Да, конечно, подвезите, пожалуйста. А вы бы сомневались? Водитель уже совершил настоящий подвиг, ведь такую машину можно остановить только усилием воли! Как, впрочем, и завести. Наклейка «Беларусь» в кабине вызывает воспоминания о родине, даже глаза защипало. Хорошо все-таки, то меня там нет. Водитель – а это киргизский дедушка с добрыми глазами – уверенно выкручивает руль. За последние несколько недель, проведенных в стране, это первый киргиз, который не встретил нас вопросом: куда дели Бакиева? И на том спасибо. Трактор задумчиво ползет вперед. Есть в его движениях что-то от удивления человека, которого застали врасплох. Через полчаса десять километров осталось позади. Перед нами расстилаются золотые прииски, теперь заброшенные. В больших котлованах у подножия гор – ничего, кроме булыжников. Песок влажный, из трещин в камне пробиваются подземные источники. Вода холодная и немного сладкая на вкус. Из пещеры чуть выше человеческого роста, над обвалом, тяжелой поступью несется водопад.
- А вон за теми горами, - встреченный нами мальчик махнул рукой, - еще столько-то километров на север – растет конопля.
В песке, стоит его немного пожмякать, встречаются золотинки. Они блестят на солнце, если посмотреть сквозь прозрачные воды реки. Но когда лучи ускользают за горизонт, и на песчинку не падает свет – она превращается в тонкую каменную пластинку черного цвета. Не знаю, удалось ли кому-нибудь найти здесь золото. Судя по ржавым мутантам из металла, скрюченным кранам и экскаваторам – не очень. Но красота рассыпана вокруг, а может быть, даже зарыта – по одной из местных легенд под горой покоится клад столетней давности, к которому не прикасалась рука живого человека. Все следы ведут к озеру, на берегу которого в начале прошлого века поселился монах-отшельник. В лабиринте промозглых пещер он вел довольно замкнутый образ жизни, в молитве и умерщвлении плоти, но это не спасло его от скоропостижной смерти. Незадолго до революции 1917 года он был убит, но сокровища, спрятанные среди гор, и теперь кое-кому щекочет нервы.
Из карьера поднимается высокая насыпь, опоясанная каменистой тропой. По краям громоздятся ветхие сторожки с ослепшими прожекторами. Никто не появлялся здесь по крайней мере несколько лет. Сумасшедшие козы с повадками эпилептика совершают рискованное восхождение. На тропу с шуршанием опадают камешки и песок, что-то шлепается на голову. «Хорошо, что не козы», - думается мне. Наверху небо как будто голубее, чем обычно. Оно развалилось по всему горизонту, проглотило деревню со всеми людьми и, кажется, не побрезгует и козами, забравшимися выше облаков. Оптическая иллюзия превратила озеро и небо в одно целое, запредельное и бессмысленное, как лента Мебиуса. Остальное в дымке. Тем не менее, пейзаж, более масштабный, но потерявший детальность, не стал от этого менее значительным. Взгляд выхватывает дорогу, по которой уже через несколько часов мы будем ехать в сторону Казахстана.