В Кении, хотя из Момбасы основная трасса идет на Найроби, я, естественно, поехал дальше вдоль берега, ближе к Сомали, поскольку на карте нашел дорожку вдоль сомалийской границы. А когда дорога, идущая вдоль моря, закончилась, на повороте обнаружился пост с кенийскими вояками. Они меня тормозят и, очень сильно удивляясь, спрашивают: «Куда же вы путь держите?». Я показываю на карте: «Вот, по этой дороге». Они говорят: «Да вы что?! Надо поворачивать назад. У нас здесь вовсю бандиты сомалийские орудуют!». Я сначала это серьезно воспринял, думаю: «Действительно, границы-то по сути никакой нет, могут вполне напасть». Задумался, но потом решил, что надо задать один конкретный вопрос. И старшего наряда спрашиваю: «Скажите, а когда было последнее нападение?». Тут стали они репу чесать, лбы морщить – никто вспомнить не может. Мне всё понятно стало. Поблагодарил бойцов за информацию и поехал себе спокойно.
Бояться не стоит, так называемые, нападения – это обычная практика в зонах кочевого скотоводства. Кочевые племена всё время друг у друга скот отбивают. Этим и живут. А если пастух во время нападения сопротивляться будет, то могут и убить. Такие обычаи у нас в Средней Азии тоже существовали. Только в Советском Союзе замалчивалось всегда. А мне-то чего опасаться? Скота у меня нет. И действительно, я проехал эту зону, никто не напал.
Когда передо мной встал выбор, ехать в Сомали, или повернуть в Найроби, я решил всё-таки отправиться в Найроби, чтобы более точно разобраться с вопросом безопасности в Сомали. Ведь на тот момент в стране шла война, а солдаты это не кочевники. Погрузился в автобус. Приехал в Найроби, и ещё раз убедился, что криминал и власть – это две стороны одной и той же медали. Дело было так. При покупке билета на автобус в городке возле границы я дополнительно оплатил багаж, передние сумки снял с собой в салон, а остальное засунул в багажное отделение. В Найроби багаж выгружают всякие «помогайки». Главный из этих грузчиков подошел ко мне, держа велосипед в руках, и говорит: «Мистер, гони деньги за велосипед». «Извините, я уже заплатил за багаж». Он настаивает: «Нет, ты должен…», и называет приличную сумму. Я говорю: «Вы чего, у меня все заплачено?!». Он говорит: «Гони деньги, а иначе мы велосипед не отдадим». В общем, стал на меня очень примитивно наезжать: раз «белый» приехал, то надо порядок навести. Я сильно осердился на это, сначала просто попытался вырвать велосипед, а потом взял диктофон и говорю: «Ладно, повтори, за что я тебе должен деньги платить?». Тогда велосипед отдали. У чиновника, который на меня наезжает, и у криминального авторитета реакция и способы борьбы с ними одинаковые. Огласки они не хотят, потому что в глубине души понимают незаконность своих действий.
Но, правда, радио у меня утащили. Я забыл его снять с велосипеда. Радио я сменил штук семь-восемь во время путешествия, из них штуки три-четыре украли. Так что, без потерь не бывает.
В Найроби я провел достаточно большое время, пытаясь решить сомалийскую проблему. Мне повезло – я познакомился там с Сергеем Хромовым. У меня есть копия его портрета, который я ему там нарисовал. И сейчас, когда показываю его, говорю: «Вот это наш человек в Найроби». Это, я считаю, самое точное определение. Он в тот момент был сотрудником ООН по линии ЮНЕП. Если по культуре – ЮНЕСКО, то по экологии – ЮНЕП. Встретились мы с ним совершенно случайно, в воскресенье я бродил по территории посольства, потому что никуда не пойдешь, все учреждения закрыты. И вдруг ко мне обратился человек в трусах и футболке, прихрамывая, он спросил: «Где тут медпункт?». Оказывается, по воскресениям сотрудники нашего посольства и ООН футбол устраивали, и у Сергея что-то с ногой случилось. Довел его до медпункта, по пути мы поговорили, рассказал ему про своё путешествие, он проявил искренний интерес. Я ему показал досье, а потом он сам предложил: «Давай я попробую тебе как-то помочь по линии ЮНЕПа». А как раз в это время в Найроби проходил мировой саммит министров по экологии. И мне там позволили рисовать портреты, прямо в офисе ЮНЕП. Две недели работал: рисовал всяческих чиновников, экологических руководителей. А, кроме того, он меня со своим шефом познакомил. В результате, я подписал три бумаги о том, что я теперь имею статус представителя ЮНЕП. Это мне в дальнейшем помогало порой, и всё же как-то теплее на душе стало.
А ещё радовало то, что я наконец-то возвращаюсь в родное Северное полушарие. Буквально, в первый же день после выезда из Найроби я пересек экватор, там рядом.
Как раз, справа остается гора Кения, вторая, по высоте гора в Африке. И ее очень хорошо видно с дороги.
Далее мой путь пролегал по северной Кении. Вокруг каменистая пустыня, и дорога из этих же камней. Очень тяжелая трасса, жарко, сухо, пыльно, плюс еще камни. Средняя скорость была около 11 км/ч, и это еще хорошо. Там у меня произошла единственная в Африке встреча с живым слоном. Дорога лежала через гористый оазис, единственное место в той пустыне, где есть растительность и живность. Пересекая этот парк-оазис, на очередной горушке вылез наверх и понял, что дальше пока не поеду, подожду. Впереди как раз переходил через дорогу слон, причем одиночный. Он ее переходил не спеша, то остановится, потом снова пойдёт, опять остановится, травку пожуёт. А я ждал, пока он подальше от дороги отойдет, потому что с одиночным слоном встречаться совершенно не хотелось. Известно, что именно одиночные слоны представляют некоторую опасность. В общем, довольно долго ждал, уговаривал его: «Давай, друг, вали дальше». Но ему тоже деться некуда, он один, большой, а оазис маленький. В итоге, слон ушёл, а я поехал дальше.
