В этой стране парламентскому большинству маоистов противостояла коммунистическая партия марксистко-ленинского толка, премьер-министром являлся человек по имени Рам Баран Ядав, а флаг словно бы искромсали ножницами.
Во всём мире все флаги имеют четырёхугольную форму, и только в Непале как будто бы склеили два треугольника. Лишь в ливийской Джаммахерии был намёк на подобную оригинальность, покуда безумные вахаббиты, поддерживаемые заокеанскими провокаторами, не надругались над абсолютно зелёным полотнищем, как и над трупом Полковника.
А после того, как наследный принц Дипендра устроил фейерверк в собственном дворце, перестреляв почти всю королевскую семью, которая мешала его романтической лав-стори с девушкой из конкурирующего рода, в Непале на некоторое время сложилась уникальная ситуация, когда страной управляли коммунисты при номинальной теократической монархии.
В непальском посольстве в Москве я видел всего двух русских женщин, которые большую часть времени пьют чай, а их рабочий день заканчивается уже в полдень. А начинается всего двумя часами ранее. Где-то при входе должен сидеть охранник в будке, который, вероятно, предаётся созерцанию. Для визы не нужно никаких справок с работы, выписок с банковских счетов, а необходима всего одна фотография, и вы можете сколько угодно перечёркивать в анкете свои слова, написанные от руки. Я бы сказал, что работникам посольства передалось истинно буддийское спокойствие людей, на которых они работают, если бы 70 процентов непальцев не являлись индуистами, и нас не посылали бы два раза в банк за 25 долларами безупречно новенькими купюрами. На их месте я бы взимал пошлину крупицами золота, если слегка потрёпанные банкноты не подходят для непальского золотовалютного фонда. Несмотря на то, что кроме нас за визой обратился всего один человек, все бюрократические процедуры заняли полноценный рабочий день этих двух женщин, то есть — два часа. Кто понял жизнь – тот не торопится.
В Непале я оказался с двумя любителями путешествий Александром Беляевым и Владимиром Каменских, которые успели завершить вояж по Ливану, Иордании и Сирии буквально за три дня, как в последней начались "мирные протесты оппозиции".
По словам Александра, Катманду был мечтой его детства. Едва втиснувшись в маленькую японскую машинку 70-х годов выпуска, которые используются здесь в качестве такси, я стал задаваться вопросами: каким же оно было тяжёлым, если у ребёнка возникали подобные мечты? И почему мы не могли сесть в машину к водителю, который не болен атипичным гриппом и не отхаркивается сквозь маску в окно на проезжую часть. Впоследствии выяснилось, что чуть ли не треть жителей ходит в этих масках, иногда весьма модных и стильных; и это не вирусная пандемия, а просто защита от грязи и пыли, которая скапливается в долине. А смачно отхаркиваться прямо на тротуары — это не культурные особенности и не свойства менталитета, а насущная необходимость, чтобы не превращать лёгкие в пылесборный мешок. Город находится в котловине, плохо продуваемой ветрами, и вся пыль с автомобильными выхлопами оседают на её дне. Возможно поэтому промышленность запретили здесь законодательно, я видел вдалеке лишь одну мануфактуру с допотопной трубой, дымящей века с 18-го.
Судя по полуразрушенным домам на окраине можно было предположить, что гражданская война закончилась только вчера, а по берегам реки были навалены кучи мусора, среди которых паслись свиньи и что-то выискивали собаки с воронами. Если эта вода попадала в канализацию, то после мытья рук надо было обязательно где-то мыть их снова.
Мы заселились в туристическом районе Тамель в «Кингс лэнд отеле». Несмотря на столь претенциозное название, унитаз в номере был заляпан дерьмом, вода смывалась ведёрком, свет включался периодически, а в туалете вообще – никогда, потому что электрик никак не мог придти, хотя я сильно сомневаюсь, что его вообще вызывали. Зато хозяева любезно выдают фонарик, и берут за ночь всего два доллара с человека. Бутылка пива "Эверест" стоит дороже.
Города долины Катманду, наверное, единственное место на Земле, где иностранцам нужно покупать билет, чтобы попасть на центральную площадь, которая везде называется Дурбар. Если вас вдруг остановит полицейский и попросит его предъявить, надо напустить на себя возмущённый вид и сказать, что вы идёте к себе в отель. Для пущей убедительности лучше произнести фразу по-русски — это приводит их в полное замешательство.
Конечно, можно пройти боковыми улицами бесплатно, но если захотите посетить Королевский музей, всё равно придётся заплатить. Пока мой товарищ осматривал экспонаты, я гулял по площади, став объектом внимания улыбчивой девочки лет 11 и её подружки на велосипеде, которые постоянно приветствовали меня и предлагали нарисовать змею на плече или купить открытки. Я залез на пагоду, чтобы созерцать новую реальность с верхних ярусов в более спокойной обстановке в компании босоногих бородатых йогов в пурпурных одеяниях. На нижних ступенях торговцы разложили зелень, овощи и рис. Это как если бы колхозный рынок устроили на Красной площади, а на Мавзолее торговали луком и укропом. Спустя какое-то время девочки, на этот раз без велосипеда, снова окликнули меня: «Хелло!». Полагаю, некоторым девиантным героям Набокова здесь бы понравилось. После занятий дети заполняют центральные площади, благо школы расположены рядом, и просто-таки ошарашивают своей доверчивостью и готовностью заработать 10 рупий, продавая милые безделушки и ухитряясь выглядеть в школьной форме, которая заметно выделяется на фоне повседневной одежды, неестественно чистыми и опрятными посреди пыльной атмосферы города.
Выйдя из музея, мой любознательный друг сказал, что лучше быть курьером в Москве, чем королём в Непале. А наследный принц наверняка перестрелял свою семью от нищеты и безысходности.
Далее мы вошли в храм живой богини Кумари, где белоснежные брюки моего попутчика обгадили голуби. Как сообщили нам сведущие люди, богиню, вернее её воплощение в виде маленькой девочки, можно будет увидеть осенью, а что произойдёт с ней по достижении половозрелого возраста, когда её заменят другой инкарнацией, мы спрашивать побоялись. Надеюсь, что не принесут в жертву лингаму Шивы.
На улицах нас частенько преследовал запах марихуаны. Рикши, торговцы сувенирами и просто случайные прохожие запросто предлагают вам покурить, но отвязаться от подобных предложений довольно легко, напомнив, что русские пьют только водку. Целыми вёдрами и с раннего утра. Так культурные стереотипы помогают пребывать в ясном сознании в чужой стране. Хотя кто-то и находит в лёгких наркотиках просветление, читая однообразные мантры.
В Катманду, а также в Покхаре — курортном городке на озере Фева в 200 км к западу, много прихиппованных персонажей из Европы, которым, очевидно, нравится жить на 5 долларов в день, находя в восточных религиях какие-то высшие сакральные смыслы. Возможно, продавать дудки и тибетские амулеты, а потом накуриваться дешёвой травкой здесь и впрямь лучше, чем бродяжничать где-нибудь в Познани или Гельзенкирхене.
В непальской столице вы обнаружите техногенные чудеса, которые не встретите более ни в одном политехническом музее мира. Например, я видел соковыжималку, сделанную на основе швейной машинки — и это был вполне функциональный механизм! Кстати, свежевыжатые соки в Непале какие-то сладковатые и кажутся разбавленными, поэтому для утоления жажды лучше пить «ласси» — напиток вроде кефира со вкусом банана, ананаса или яблока, по желанию.
Также распространено устройство, представляющее собой двигатель от газонокосилки, к которому прикреплён прицеп, причём это является грузовым транспортом. Когда мы проезжали мимо «Ньютон-колледжа», я предположил, что в его стенах учится юный изобретатель, который прикрутит в деревянной раме два двигателя от газонокосилки и у него получится первый непальский самолёт. А в Национальном музее выставлено электрическое ружьё начала 20 века, создателю которого позавидовал бы сам Никола Тесла.
В 16 км от Катманду находится старинный город Бхактапур с классическими образцами неварской архитектуры, а площадь Дурбар не менее величественная и красивая, чем в столице. И конечно же, можно проникнуть на неё боковыми улицами, чтобы не платить странную пошлину за вход.
В Бхактапуре дышится заметно легче. Мы решили забраться ещё повыше – в Чанганараян – где имелся памятник культурного наследия ЮНЕСКО. Один бойкий парень помог нам найти автобусную остановку и спросил меня, в каких войсках я служу. Скорее всего, его ввела в заблуждение моя панама цвета хаки. Сам он оказался бывшим военным. Когда я взглянул на него с высоты своих средних 180 см, то прикинул, что если бы планировал завоевательный поход, у нас были бы хорошие шансы.
В Европе вас выгрузят из комфортабельного транспорта и вы, разинув рот, будете ходить по улицам и восхищаться красотой и порядком. В странах, подобных Непалу, вы испытаете удивление от красоты и полного беспорядка, и даже поездка в обычном автобусе покажется вам увлекательной авантюрой.
Я хотел поехать на крыше, но водитель сказал, что у него могут возникнуть проблемы с полицейскими. Зато я сполна погрузился в местный колорит. В проходе сидели какие-то дервишы или йоги, всю дорогу играла индийская музыка, которая из всей многогранной культуры этой страны вызывает во мне наибольшие симпатии. Композиции длятся по 10-20 минут и плавно перетекают одна в другую. С водителем постоянно колесят несколько человек, один из которых большую часть пути едет стоя на ступеньках, высунув голову в открытую дверь, зазывая новых пассажиров. После остановки он со всей силой долбит рукой по автобусу, мол, — трогай, и на ходу запрыгивает в салон. Долбить по автобусу, тук-туку и даже по самолёту на внутренних линиях – непальская национальная особенность. Как и друзьям мужского пола — ходить по улицам, держась за руки или обнимая товарища за талию. И это не открытая пропаганда гомосексуализма, а проявления настоящей мужской дружбы, закреплённые в культурном коде и коллективном бессознательном народа.
В этом регионе Непала происходит очень интересное смешение фенотипов; двусторонний дрейф генов из тибето-бирманской и южной ветви индоевропейской групп даёт потрясающие результаты, отражающиеся, порой, в удивительно красивых лицах. Однажды в автобус зашла девушка, кожа которой была белее, чем у некоторых скандинавок: наверное, барышни из касты брахманов не выходят на солнечный свет и отбеливаются специальными средствами.
Объект ЮНЕСКО в Чанганараяне оказался святилищем, на главной ступе которого висело гнездо диких пчёл. Подышав свежим воздухом, мы вернулись в Катманду в квартал Будднатх, где проживает много беженцев из Тибета, с одноимённой знаменитой ступой, где снимался один из эпизодов «Маленького Будды» Бертолуччи. Обходя её по часовой стрелке, мы случайной встретили молодого человека Женю, одетого в джинсы и оранжевую монашескую накидку. Женя закончил в Москве Высшую школу экономики, а здесь учился на «буддолога» и жил при монастыре. К буддизму, по его словам, он пришёл через наркотики, но уже давно довольствовался исключительно эндогенными опиатами, выделяющимися в мозгу во время медитаций.
Войдя в роль экскурсовода, Женя пригласил нас посмотреть на обряд кремации в индуистский храмовый комплекс Пашупатинатх. Мне глубоко чужда некрофилия, но мои любознательные спутники с энтузиазмом прониклись этой затеей. Заодно нам были обещаны пещеры, где живут последователи секты агхори, славные оригинальными духовными практиками. Если другие отшельники предавались аскезе и умерщвляли плоть, то агхори любили ходить голышом, по большим праздникам устраивать оргии, а потом предаваться актам сакрального каннибализма. Конечно, нам не хотелось быть изнасилованными, а потом съеденными, но буддолог Женя объяснил, что вряд ли радикальные агхори живут прямо на территории комплекса и проводят там групповые ритуалы.
Если перед воротами вы решите перекусить, то с деревьев моментально спустится стая обезьян, и вам придётся оставить им весь провиант на растерзание. Правда наши двоюродные браться не такие уж дикие и им свойственны проявления межвидового альтруизма: мы стали свидетелями, как обезьяна нашла в куче мусора остатки лепёшки и поделилась ими с голодным щенком. Также они не брезгуют и "Кока-колой" в бутылках.
В главный храм Пашупатинатха вас не пустят, если вы не выглядите, как типичный индус. Видимо, там совершаются тайные обряды с человеческими жертвоприношениями. Индуистов я давно воспринимал как весьма странных людей, поклоняющихся фаллосам и богам со слоновьими хоботами и это впечатления только усугубилось. А не пускать в свои храмы людей с чуть более светлой кожей – это отдаёт культурным фашизмом. Все сравнения в пользу буддистов, которые рады всем, да ещё и могут оставить на ночлег, накормив ужином, причём совершенно бесплатно.
Чтобы осмотреть весь комплекс надо, как водится, купить билет, ибо из процедуры кремации устроили публичное зрелище. Для жителей Непала – вход бесплатный, а для граждан Индии предусмотрена льготная цена.
На берегу реки родственники оплакивали усопшего, собственноручно подкладывая в погребальный костёр дрова. Вся мостовая рядом с церемонией была испачкана в дерьме и кишках жертвенной коровы, которую разделывали тут же, а её череп поставили около лингама Шивы, коих в этом комплексе несметное количество. Потом всё это сбрасывается в реку, и в этой же зловонной воде резвится ватага мальчишек, что-то выискивая на дне.
Затем нас повели к жилищам агхори. Ничего особенного там не случилось, — каннибаллистическая вакханалия не стояла в расписании на этот день. Вполне прилично одетые отшельники дали ключи от пещеры, в которой стоял телевизор, и терпеливо ждали, пока мы удовлетворим исследовательский интерес. Когда мы вышли наружу, пепел от догорающего трупа, поднятый порывом ветра, чуть не попал мне в глаз.
Быть сожжённым в Пашупатинатхе — большая честь для любого индуиста. Несколько десятков почтенных бабушек и дедушек живут при храме и в полной гармонии с собой дожидаются своей очереди, по вечерам покуривая марихуану и смотря старый телеприёмник, поставленный во дворе их "хосписа".
Ещё одно культовое сооружение, но уже буддийское, где стаи обезьян чувствуют себя вольготнее людей, носит название Сваямбунатх. К комплексу храмов, как обычно, не ведёт канатная дорога, и по 365 ступенькам надо взбираться самим, не взирая на возраст и физическое состояние. Путь к просветлению не должен быть лёгок – такого принципа придерживаются буддийские ландшафтные архитекторы, помещая все свои гомпы повыше в горах.
На юге к Катманду примыкает древняя столица Патан (он же Лалитпур), и, по сути, они уже слились в одну агломерацию. Патан, очевидно, образовался из того же газопылевого облака, что и его северный сосед. Стоя на очередном Дурбаре с типичной неварской архитектурой, я ловил себя на мысли, что где-то уже всё это видел.
Вернувшись на трёхколёсном тук-туке в район Ратна Парка, мы оформили официальные бумаги для горного похода в заповеднике близ Аннапурны. В это время в Ратна Парке — почти в самом центре мегаполиса — шли какие-то военные учения, а сам парк напоминал полигон. Вообще, сложилось ощущение, что все территории в городе, где есть хоть какая-то зелень, занимают военные базы с колючей проволокой и укреплённые пункты за заборами.
По большому счёту, лететь в Непал надо из-за Гималаев, где есть маршруты даже для японских пенсионеров или американцев с лишним весом. Благополучно спустившись даже не с самой высокой горы, об этом можно написать целую книгу.
После почти двух недель пребывания в Непале, Катманду кажется не таким уж пыльным и вполне пригодным для жизни, особенно когда по долине проносится небольшой циклон, приносящий свежие потоки влажного воздуха.
По возвращению из треккинга вокруг Аннпурны, мы нашли отличный отель «Лаки стар», где заселились в синглах со всеми удобствами за 6 долларов с человека, хотя первоначальная цена была 10. Здесь даже был вай-фай, и мы не могли разыграть свою коронную сцену на понижении цены, уверяя, что он нужен нам для работы. К нам вышел сам хозяин, и мы ударили по рукам после всех правил хорошей торговли. Естественно, в конфиденциальной беседе он открыл секрет, что это делается только из его личного уважения к нам и России в целом, и мы не должны никому рассказывать о нашей теневой сделке.
В Непале можно и нужно торговаться даже обменивая валюту или покупая билеты на самолёт. Выгадаете немного, но в такси, гостиницах и в сувенирных лавках сбивать цены в полтора-два раза велел сам бог, правда не знаю, какой именно, ибо местный языческий пантеон местных хтонических чудовищ чрезвычайно велик. Но достаточно развёрнуто проиллюстрирован в Национальном Музее: клыкастые ракшасы с рогами и ожерельями из черепов, изображения копулирующих слонов, прекрасные апсары совокупляющиеся с хтоническими чудовищами с миллионом конечностей. Судя по впечатлениям моего православного друга, индуисты поклоняются какому-то сатанинскому культу. Понатыканные в каждом святилище лингамы Шивы и, особенно, обряды публичной кремации произвели на него неизгладимое впечатление. Хуже ему стало бы только в Теночтитлане 15 века.
Национальный парк Шивапури находится близ Катманду на горе, где на склонах растут зелёные деревья, до которых не добралась грязь и пыль мегаполиса. Сверху непальская столица, покрытая то ли дымкой, то ли смогом, выглядела очень мило. После подъёмов на 4 км, на высоте примерно 2 шагалось легко и приятно. Мы зашли в гомпу – буддийский монастырь, по приглашению приветливых монахов, а затем нас напоили травяным чаем. Естественно, — не требуя никакого вознаграждения. Рядом с гомпой стояло нечто вроде общежития, в котором обитало достаточно много европейцев, видимо, желающих спрыгнуть с Колеса Сансары путём постижения медитативных практик.
На обратном пути в маршрутке, как обычно набитой до отказа, мы познакомились с непальским врачом, неплохо изъяснявшимся по-русски. Этому искусству он научился в Бишкеке, где получил диплом. После пяти минут общения он позвал зайти в гости и был действительно очень рад снова поговорить по-русски. А теперь представьте себе ситуацию, как вы приглашаете домой какого-то азиата, случайно встреченного вами на автобусной остановке, и вы поймёте, что это невозможно в вашем обычном мире.
Основное блюдо непальской кухни, состоящее из риса, курицы и овощей с приправами называется далбат. Овощи и рис можно докладывать сколько угодно. Кроме "непальских сосисек", остальные яства перекочевали в меню из Индии или Тибета. По соотношению цены и качества лучшим в Катманду мне показался ресторан "Як", в котором, кстати, можно повстречать достаточно разношёрстную русскоязычную публику: альпинистов, вернувшихся с базового лагеря Эвереста, или парня родом из Днепропетровска, который два года работает программистом в Сиднее и почему-то прилетел в Непал с двумя девушками из Гонконга. Россиян в этой далёкой стране вообще гораздо больше, чем на улицах Рима, Вены или Кракова. Трудно сказать, что больше манит сюда "загадочную русскую душу" — поиски духовного очищения, космические выси Гималаев или же просто страсть к экзотическим декорациям, которые являются чей-то обыденной повседневностью.
Идиотский стереотип, будто русские заграницей сторонятся друг друга, в Непале совершенно не подтверждается. Единению соотечественников особенно помогает «тонгба» — горячее пиво, не путать с супом «тукпа» – тибетской лапшой. Вам дают сосуд, заполненный прокисшим просом, и заливают почти кипятком. Нужно засунуть трубочку поглубже и пить сколько влезет, благо горячей воды можно доливать почти бесконечно. Надо сказать, что для русских людей, привыкших ставить масштабные эксперименты на себе, это весьма опасная вещь, нечто вроде вечного двигателя. За сто рупий (это чуть больше доллара) можно достичь полной нирваны.
Непальский аналог пельменей называется "момо", которые могут быть вегетарианскими или начинёнными мясом буйвола или яка. В одном кафе я пробовал «момо» в так называемом «русском» стиле, что в Непале подразумевает начинку из картофеля и сыра. Гораздо более родным мне показался "непальский салат", куда без всякой заправки просто порезали огурцы, морковь и редиску.
А если вы успели соскучиться по борщу и ностальгируете по чёрному хлебу и настоящим пельменям, то специально для вас в 70-е годы прошлого века украинец Борис Лисаневич открыл отель "Як и Йети" с роскошным рестораном.
Все жители города знают, где он находится, но почему-то уверены, что до него идти минут 10, где бы вы не находились. Через полчаса поисков временные промежутки сократились вообще до двух минут, но пришлось опросить ещё человек 15, прежде чем швейцар отеля, который был одет респектабельнее любого туриста, облачённого в сандалии, шорты и майки, любезно распахнул двери и пожелал доброго вечера. Перед входом в ресторан метрдотель в строгом костюме с бабочкой, пояснил, что ныне "Як и Йети" принадлежит индийской семье, а история возникновения изложена в легенде на первой странице меню. Фамилия Лисаневича, который был связан с труппой Дягилева, его портрет на стене, борщ да странное блюдо "чикенстроганофф" — вот и всё, что сейчас напоминает о Большой России в этом заведении. Привыкнув трапезничать за три доллара, поначалу цены покажутся вам возмутительными. Но потом вы вспомните, что пообедать в обычном московском кафе значительно дороже, чем в ресторане этого 5-звёздочного отеля, который смотрится в Катманду словно круизный лайнер, заплывший в рыбацкую деревушку.
В последний день перед вылетом мы завтракали вместе с прекрасной голубоглазой блондинкой Соней, которая в следующем году собиралась в Антарктиду. Соне исполнилось 4 года, её родители «ещё спали» наверху, и велели ждать в кафе. Я бы сто раз подумал, везти ли своих маленьких детей в этот город. Но с другой стороны у девочки наверняка будет отличный иммунитет и закалка, с которыми можно отправляться на южный полюс, если она выжила в Непале.
