Как только первые люди додумались взглянуть на свое отражение в воде и не обнаружили на зеркальной глади характерных признаков обезьяны, они решили, что Кассиc это хорошо и да будет он цвесть во веки вечные! Пообтесав о ближайшую скалу свои каменные топоры и прикрыв стыды супружниц первобытными кожанками, они уселись на берегу прекрасного моря и принялись неспешно превращаться в утонченных французов!
Я не буду долго и муторно описывать все перипетии этого многовекового процесса. Скажу только, что практически все известные миру европейские цивилизации посчитали за благо, кто картинкой на стене, кто амфорой в огороде, а кто и доброй банькой на задворках оставить свой памятный след в этих местах. Даже великие графы Бо, вдоволь порезвившись на своих скалистых просторах, заглянули с коротким зубодробительным визитом в Кассис и отметились здесь парой-тройкой ощетинившихся замков. 
На руинах славы (замок Бо)
«Всегда орлы и никогда вассалы» — такими остались графы Бо в памяти своей страны
В середине XV века эта славная, но уж больно борзая династия, завершила свой гордый полет по страницам французской истории, а Кассис в качестве спелой вишенки на шоколадном торте достался другому легендарному персонажу — графу Прованса Рене Доброму. По несказанной душевной доброте этот «мудрый» правитель ухитрился профукать все, что ему когда-либо принадлежало, и Кассису не суждено было стать удивительным исключением. Город достался марсельскому архиепископству и вполне себе мирно доковылял до Великой Революции.
К своему великому революционному удивлению архаровцы с дубьем не обнаружили в Кассисе практически ничего достойного уничтожения и, слегка разочарованные, для порядка поглумились над замком, нагадили на церковь да и отчалили во свои марсельские свояси. Без их заботливого участия город надолго впал в беспробудную благодать, в которой и пребывает по сей день.
Изначально созданием благодати всерьез озадачились рыбаки Кассиса. Денно и нощно они отдавались своему любимому делу, а при общефранцузской любви к пожирательству всего, что бегает, ползает, летает и особенно плавает, проблем с реализацией выловленного у них не возникало никогда. По сей день любимейшей забавой местной публики является ленивое ожидание в прибрежном ресторанчике лодок со свежем уловом. С особой нежностью и слюноотделением приветствуется торжественное прибытие морских ежей, которых прямо на причале заботливо доводят до нужной кондиции и с бутылочкой стылого белого блаженства подают самым терпеливым.
В те славные дни, когда ежей и устриц в море было больше, чем рыбаков, а почтенная публика неистово жаждала "животного" пиршества, местные виноделы почуяли в прозрачном воздухе тонкий, но отчетливый запах свеженапечатанных купюр.
Мне кажется иудино дерево наиболее ярко должно иллюстрировать появление того самого аромата
Дело в том, что вино на французских югах начали делать еще до прихода сибаритствующих на полную катушку греков и римлян. Но Бахуса ради…, какое же это было вонючее пойло!!! Насколько могли виртуозы лозы и сосуда посвятили дикарей в тонкости своего промысла, однако пить провансальское вино стало возможно лишь с середины XV века.
Именно в это время Добрый король Рене завез в Прованс мускатную лозу, чтобы не было так горько и кисло смотреть на то, как уплывают из под носа его прекрасные земли и замки. В 1936 году вино Кассиса одним их первых во Франции получило марку AOC (Appelation d’Origine Contrôlée), гарантирующую оригинальность и ценность производимой продукции. А в наше время виноградники вокруг города дают от 600 до 700 тысяч бутылок в год. И в Кассисе верят, что Божья благодать вряд ли когда-нибудь падет на того, кто всласть не покатал по небу этого напитка день, месяц, год или целую жизнь.
Когда вино и морские гады сделали в Кассисе свое белое дело, подоспело время задуматься о всяких глупостях. Поковыряв от нехрен делать окрестные скалы, люди больших мозгов и крупных капиталов растрезвонили на весь мир сенсационную весть об уникальности местного известняка. Буровые установки начали безбожно вскрывать панцири ни в чем не повинных гор, а Франция впервые примерила на себя каменные наряды от Кассиса.
Да что Франция! Даже та, что свысока смотрит теперь на весь мир из бухты Нью-Йорского залива, указывая всем как жить и куда плыть, сделана из кассисского известняка. И если посбивать с нее хорошим долотом верхний слой спеси и апломба, то на поверку она окажется простой провансальской девчушкой, пропахшей лозой, подрумяненной солнцем и обветренной неистовым Мистралем.
Впрочем, к одной скале Кассиса ни одного бурильщика или камнереза не подпустили бы даже в случае нехватки камня для строительства Белого Дома. Речь идет о гигантской скале Сap Сanaille, что взгромоздилась над морем как гигантский парус несусветного по размерам пиратского корабля. Кому пришло в голову назвать скалу Канальей я не знаю, но наверное дело было так…
На самом-самом краешке желтой скалы есть две микроскопические черные точки — это парочка влюбленных! Наверное в таких местах люди любят друг-друга до замирания сердца. Ну, или на худой конец, обещают это делать :)
В каком-нибудь 1000 году до нашей или нашей эры мужики сидели на горе и со знанием дела пили свое первобытнообщинное пиво. Отлучившись по малой, но неотложной надобности они подошли к краю обрыва, глянули вниз и разом, на еще не совсем чистом французском завопили
— Ни хрена себе! Здорова, Каналья!
Со временем все ненужное и лишнее злобный Мистраль унес куда-то далеко-далеко в море, а сермяжная правда осталась в названии по сей день.
Прямо по этой скале вихляет затейливая, как фантазия подвыпившей комсомолки, дорога из Кассиса в соседний городок Ла-Сиота (помним про первый блокбастер в истории человечества – «Прибытие поезда в вышеозначенный город»). И виды, открывающиеся с этой дороги, по вызываемым эмоциям ничем не уступают накалу страстей в фильме. Причем картинка сверху никогда и ни за какие коврижки не покажется тебе скучной давешней повторкой.
От вчерашней покойной зеркальной глади на следующий день может не остаться ни малейшего следа. Доселе благоразумный ветер, будто глотнувший лишку завсегдатай захолустной харчевни, вдруг забуянит и засмутьянит во всю ширину свой ищущей приключений души.
С высоты птичьего полета море неожиданно превратится в шершавую спину старого гигантского крокодила, что по-хозяйски прикорнул после сытного обеда, заняв собой все пространство бухты, и искушенному тебе покажется, что в этих местах ты еще не бывал никогда.
Однако главной достопримечательностью городка по праву считаются каланки. Эти настырные языки моря, вылизавшие до основания с виду вечный и нерушимый камень, воистину прекрасны! Цвет воды в них дьявольски голубой, как будто бы сам искуситель заманивает тебя в свои хитроумные капканы, чтобы уже не отпустить никогда. А в самом жерле этого бесконечно-голубого безумия, где то ли небо отражается в неспокойном морском зеркале, то ли вода взбесилась и медленно поползла вверх к светилу, крепко вцепившись артритными корнями в камень, стоят вековые сосны.
Они как алтарные свечи от тысяч и тысяч людей, не на шутку испугавшихся дьявольского искуса и воззвавших к Богу о спасении своих нестойких, но все же человеческих душ! И нет здесь права у человека остаться безразличным, если он по прежнему считает себя человеком, способным удивляться, восхищаться и жить!
А в целом Кассис — это какое-то удивительное чудо, невероятным образом выжившее под самым боком почерневшего от горя, монструозного Марселя. Сюда не добирается все то, что превратило некогда цветущий город-порт в зловонную помойку. В Кассисе правят балом улыбчивые, добродушные люди, ласковое бесконечное солнце и атмосфера полного счастья. Жизнь здесь ползет в какое-то благостное бесцелье неторопливой улиткой, у которой давно нет никаких проблем с уютным домиком и сладковатой на вкус травкой.
Здесь не нужно искать смысл этой странной и не всегда радостной жизни, за вас это уже давно сделали те, кто в поздний завтрак окунает свежеиспеченный круассан в кружку с горячим шоколадом, а затем неторопливо идет на рыбный рынок, подбирать себе к ужину только ему известный сорт устриц. Чашечкой крепкого кофе встречают тут восходящее солнце, чтобы проводить его на закате бокалом белого или красного вина. Здесь люди живут красотой нетронутой природы, гордятся историей и до исступления любят свой город. Здесь живет гармония, здесь празднует свои дни рождения счастье и здесь так хочется остаться навсегда!
• С произношением названия этого города все еще сложнее, чем с Бьяррисом. По всем законам он должен звучать как Касси, но звучит он почему-то именно так, как я писал в тексте. Неисповедимы, словом, пути французские….
