Каркасcон, что бы ни говорили разномастные умники, это одно из самых знаковых и эпатажных мест Франции. Попытайтесь ненадолго отвлечься от того, что вы уже насытились миром, познав покрытый густой пылью веков седовласый Париж, продегустировав имперских амбиций красавицы Вены и втянув ноздрями сладковатый ладан вечного Ватикана. Давайте вместе на время забудем, что эти монстры правят нашими умами и отправимся туда, куда вездесущие глянцевые журналы только начали запускать своих досковидных моделей и собирать золотой урожай.

Каркасcон — это совсем иной мир, неясные очертания которого можно лишь угадать через толстую паутину столетий, к которому так истошно хочется прикоснуться своей дрожащей рукой и который заполняет душу необъяснимой волшебной музыкой. Мир бесноватого средневековья с которым при желании можно остаться один на один, заблудившись в полусонных закоулках его бесконечной памяти.
Ночь…. Таинственная, желтушная, повидавшая все на своем веку луна! Вокруг ни души! Сейчас в этом мире не существует ничего кроме могущественной, великой крепости и маленького человека, захлебнувшегося восхищением!

В лунное время суток Каркасcон — это удивительное, обласканное заботливой рукой и залитое светом чудо! Его не стоит марать скучными цифрами и дотошной правдой, и поэтому сегодня я расскажу вам сказку. Одну очень грустную и жестокую, как сама жизнь, запачканную кровью и вымощенную предательством сказку. Такие ведь тоже бывают!

Жарким июльским утром 1209 года некогда суетливой и вечно галдящей площадью Вяза без боя овладела глухая могильная тишина. Только что жители Каркасcона узнали, что соседний Безье был взят армией обезумевших крестоносцев и выжжен дотла.
«Убивайте всех. Господь узнает своих» — с этой фразы верного слуги Господа Арно Амори началось побоище, которого Франция еще не ведала. И хотя массовая резня в только что взятом городе не была чем-то уникальным для Средневековья, это дикое уничтожение беззащитных женщин и безгрешных детей повергло всех в шок.

Следующими на очереди был Каркасcон! Сдаться или умереть, биться до последнего вздоха или существовать униженной, оскверненной тварью, пасть истинным рыцарем или трусливо предать, но выжить — таких вопросов не стояло перед защитником города юным виконтом Раймондом Транкавелем. В вопросах чести он не признавал компромиссов, точно так же как и его верные вассалы, которые встали за спиной своего сюзерена и обнажили задремавшие было мечи. Благоухающий город, позабыв о суетном и насущном, начал готовиться к смертельной, брызжущей кровью бойне.

На следующий день отряды Транкевеля огненной лавиной прошлись по окрестным деревням и долинам. Все, что могло хоть как-то облегчить жизнь крестовой банде было предано прожорливости и неразборчивости огня. Некогда цветущий край за один пылающий выдох превратился в безлюдную, выжженную пустыню, в которой одиноким оазисом высился мощный, обросший двумя соседними крепостями и казалось бы неприступный Каркасcон.

В считанные дни население города увеличилось в несколько раз. Всякий, кто не хотел быть сожжённым на костре, изнасилованным или замученным до смерти, стремился укрыться за крепостными стенами. Верные рыцари, бросая свои игрушечными замки, спешили на помощь господину, чтобы умереть подле него и выполнить свое предназначение и единожды данную клятву чести! Каркасcон готовился к страшной осаде, еще толком не понимая, с чем ему предстоит столкнуться.

Ближе к вечеру на гул напуганного до смерти колокола откуда-то с востока медленно выползло закованное в броню доспехов, огромное грозовое облако крестоносцев. Лучи закатного солнца, будто стая смертоносных стрел, вонзались в их щиты и шлемы, не нанося урона и лишь раззадоривая почуявшего добычу хищника. На груди убийц кроваво-красными крестами был вышит лик смерти, которую они несли в своих ножнах и в своих, забывших человеческую сущность, сердцах.

Два дня все новыми и новыми ручейками ядовитых змей стекались со всех сторон отряды подкрепления. Среди них в какой-то момент осажденные различили некогда гордые знамена своего главного союзника, предавшего их ради спасения собственной шкуры. Граф Тулузы лично казнил под стенами крепости последнюю, едва трепещущую в груди оборонявшихся надежду, и теперь они могли позволить себе лишь выбор смерти, потому как других вариантов у судьбы для них не было.

Первым пал северный, наименее укрепленный пригород Каркасcона. У него не было никаких шансов устоять против обрушившегося со всех сторон урагана, которой буквально стел его с лица обезумевшей враз земли. Ну а вкусивший первой крови победитель, как сытый лев после доброго обеда, неспешно удалился в прохладную тень и лениво принялся ждать прихода следующего приступа голода.

Еще через несколько дней, «устав отдыхать» и воздавать хвалы Господу, крестоносцы начали штурм второго пригорода, Кастелляра, который они также надеялись взять прямым штурмом. Но их стремительная, лобовая атака вначале с размаха ударилась о могучие стены крепости, а затем захлебнулась во встречном потоке летящей на крыльях ненависти арбалетной смерти. Впервые нападавшие осознали, что и их жизни не стоят ломаного ливра, а войти в город парадным маршем им никто не позволит.

Более не рискуя оказаться под градом стрел, нападающие решили прибегнуть к помощи осадных машин. С их помощью им удалось пробить проем в одной из стен и заложить в него мины. Еще одну недолгую ночь искалеченная крепость грозно стояла и сверкала разъяренными глазищами бойниц в сторону противника, а к утру пала, как подрубленное под самый корень многовековое дерево. Обезумевшие от такого успеха хранители веры, ворвались в городок и с упоением занялись любимым делом.

Кто-то в экстазе безжалостно гасил редкие всполохи жизни, кто-то рыскал в полуразрушенных домах в поиске наживы, а кто-то прямо среди окровавленных, дымящихся тел принялся праздновать славную викторию. В это время виконт Транкевель собрал в Сите своих самых верных рыцарей и, презрев опасность, решился атаковать. Вначале гортанный, трубный зов предтечей славной потехи пронесся над утихающим полем битвы, а вслед за ним сотня блестящих сынов Юга, уставшая ждать за крепостными стенами, всесметающей смертью вылетела за ворота Каркасcона.

В десятки раз войско захватчиков превосходили этот маленький и обезумевший в своей животной ярости отряд, но эффект неожиданности и бесконечная глупость затеи, сделали свое дело. За реющим по ветру алым плащом Транкевеля спешили в объятия верной смерти его верные и преданные братья. Их разящий удар пришелся в самое сердце остолбеневшей в изумлении вражеской армады, и никакие доспехи не смогли вынести его смертоносной тяжести.

Впервые с момента начала осады меч обреченных обрушился на тех, кто пришел безнаказанно убивать и грабить. Транкевель смял нестройные ряды опешивших крестоносцев, а затем превратил их наглость и самоуверенность в горы еще теплых, окровавленных трупов. Опьяненный победой виконт вернулся за крепостные стены, оставив изуродованный и пылающий Кастелляр, оборонять который не было уже никакого смысла. С грохотом закрылись за дерзнувшими наглецами главные ворота, встал на дыбы и ощетинился кольями подвесной мост, а изголодавшийся по подношениям Бог Войны принялся жадно собирать свой обильный урожай.

Но что проку было в этой безумной атаке отчаянья, если внутри заросших каменным жиром стенах Каркасcона заканчивались последние запасы воды. Вот уже вторую неделю с неба не упало ни единой капли дождя, а в колодцах вместо живительной влаги можно было зачерпнуть лишь полные ведра омерзительной на вкус пустоты. Орали от нестерпимой жажды верные кони, все слабые и хворые валились с ног и умирали на глазах тех, кто не в силах был им помочь. Запах тухлого человеческого мяса не давал дышать и созывал на омерзительное застолье вечно голодную, прожорливую нечисть. Жизнь города зависела не от того насколько храбрыми окажутся его верные защитники, а от того что случится потом, когда все они сдохнут в своем неприступном каменном мешке.

Молодой виконт понимал это лучше остальных, а потому, ни секунды не раздумывая, согласился на предложение заклятого врага о переговорах. Он должен был спасти свой город и людей, что смотрели на него как на Всемогущего Бога. С небольшой свитой он прибыл в лагерь крестоносцев под гарантии личной безопасности и честное слово, которому с детства был приучен верить без всяких оговорок и сомнений.

В аристократической Франции в зените славы нежился и переворачивался с одного пухлого бока на другой век галантного рыцарства, нерушимой чести и великого достоинства. Слово благородного человека стоило больше, чем телега с золотыми динариями и верность законной супруги.

Каково же было изумление виконта, когда святые отцы, поправ все законы чести и данные клятвы, пошли на сделку с самим дьяволом. Транкевель был взять под арест, а его верные рыцари, как простые крестьяне выброшены за пределы лагеря. Полуживым защитникам Каркасcона был дан один день на то, чтобы убраться из города, «не унося с собой ничего, кроме своих грехов». Неприступная крепость сованным, осенним листом, пала к ногам разукрашенного крестами дьявола! Однако бесславная победа оказалась настолько омерзительной и низкой, что ни один из вождей, осаждавших город, не решился принять титул виконта Безье и Каркасcона.

Тогда-то и взошла счастливая и кровавая звезда нищего рыцаря и безграничного фанатика Симона де Монфора. Она осветила ему залитый кровью и мучениями путь к славе и указала дорогу, ведущую на самый Олимп. Он не побрезговал измарать свои руки в мучениях Транкевеля, как позже не убоялся уничтожить весь непокорный Юг. Он жег во имя Господа целые города, уничтожал тех, с кем бок о бок сражался в боях за Святую Землю, и не было от него пощады ни тому, кто шел против него с мечом, ни тому, кто отказывался лизать его сапоги.

Та же тьма, что пришла когда-то со Средиземного моря и накрыла ненавидимый прокуратором город, опустилась на безжизненный Каркасcон. Безучастные ко всему звезды то тут то там загорались на бесконечном небе заживо сожжённого края. Здесь еще долго никто не услышит вольных песен трубадуров и не закружит прекрасных дам в изящном танце. Место любви и воли в этих краях надолго заняла прожорливая и безобразная смерть. Отныне ОНА и только ОНА станет незваной гостьей являться в гордые и непокорные замки, ОНА языками пламени станет врываться в некогда цветущие города, ОНА заберет в свое стылое логово лучших из лучших и возведет на позолоченные троны недоносков и предателей, ОНА во имя Господа и с именем Его на устах превратит свободных людей в рабов.

Того Каркасcона, что стаей дозорных башен врезался в бесконечное небо больше не существовало. На пустой, искалеченный и униженный город откуда-то с гор шла заблудившаяся по чьей-то непреклонной воле, долгожданная гроза!

Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе!...

Если мой небольшой рассказ каким-то образом сумел проникнуть Вам в душу, не поленитесь и перейдите по ссылке на фантастическое музыкальное продолжение этой заметки youtube.com/watch?v=pjAxoDfDl…