— Мы ведь молодые и красивые – бодро сказала с утра моя соседка по палатке и потом добавила – Но все труднее поддерживать этот имидж….

Пришлось согласиться – второй день шел дождь, и лагерь возле Толбачика накрывало облаками, что делало невозможным сушку носков и обуви.

Пакеты, одеваемые на ноги, много запасных носков и водка оказались вдруг самыми важными вещами на краю земли.

Половину августа я провела на Камчатке в фототуре.

В эту поездку я собралась из-за фотографов Антона Петрусь, Дениса Будькова и Сергея Краснощекова и почти на 100% мои планы по знакомству увенчались успехом.

Ещё я никогда не жила две недели в палатке, но в данном случае цель оправдывала средства, поэтому никаких страхов у меня не было – надо, значит надо.

Страхи заменил 20ти килограммовый рюкзак, штатив и сумка с фотоаппаратом и солнечной батареей. Рюкзак я счастливо примотала к бабкинской тележке, завалявшейся с переезда из Петербурга в Москву и прямым рейсом прибыла в Петропавловск. Он пах хвоей и деревом. Прямо за калиткой гостевого дома «У Петровича», где мы ночевали, начиналась капуста, картошка и вулканы. Мы усердно фотографировали их на рассвете перед отъездом, мёрзли и знакомились друг с другом…

Когда я ударилась головой о стекло Камаза в третий раз, то поняла что такая схема сна не работает. Машина преодолевала последние из 550 км, которые мы сделали за день, её раскачивало, подбрасывало и наклоняло. Где-то час я таращилась в одну точку и пыталась поставить головокружение на место. Рюкзаки подпрыгивали, снятые ботинки гуляли по салону. Сидящий рядом наш самый молодой и стойкий участник Володя, не просыпаясь, протянул руку к ручке впереди стоящего сиденья.
– А нам не страшна турбулентность – скандировали мои товарищи по туру.

Я не великий фотограф, но первой сделала фото евражки на стоянке – ура! Зверёк залез под камень со всего двумя выходами, а я расположилась наверху и ждала. Вечером мы оцепили озеро и фотографировали вулканы, а ночью пошёл дождь…
Через несколько дней мы радикально сменили пейзаж, переехав к лавовым полям и мертвому лесу того же вулкана Толбачик. Земля здесь на мгновение проснулась, потянулась, зевнула и выдохнула. Это жаркое дыхание ощущалось до сих пор в не потухших лавовых трещинах. Хрупкость, вязкость, перекаты, дрожащее марево над пока ещё горячим, белоснежная вершина вулкана Большая Удина. Мы смогли прикоснуться к самой сути нашей родной планеты, грандиозность и мощь произошедшего поражали.

Расхрабрившись, фотохудожники кидали в трещины бумажки, сгорающие факелом. По темноте уже выбрались с лавы и следующий день провели там же.
Сырым и дождливым утром в день переезда под Мутновский вулкан мои резиновые сапоги, спешно купленные в Козыревске, почему-то оказались не на мне. Я упрямо выгребала юбку палатки из-под кучи шлака, пока галантные мужчины, помогавшие нам с соседкой всю поездку, не прогнали меня греться в Камаз. Далее из дороги я помню только туман и эпический провал нашей машины одним колесом в промоину под снегом. Ночевали мы уже на новом живописнейшем месте с кучей ягод, грибов, снежников и даже парой «домашних» водопадов.

— Ты куда?!! Как тебя зовут? А меня как зовут? — на улице штормовой ветер, почти горизонтальный дождь и темно. Сосед по палатке собрался проверить все ли в порядке с кухней. Я подумала, что он лунатик и сочинила тест на адекватность.

Поход в туалет как подвиг. Ливень ливмя льёт. Непогода сплотила всё живое, ну или почти всё… Муха, которую я защищала и просила не выгонять наружу, пытается перекочевать в мой спальник не без помощи того же соседа.

Этой ночью все спят кроме, похоже, меня. Я боюсь…точнее, — караулю сон приютивших меня в палатке друзей по туру – кто-то же должен это делать. Но все когда – то заканчивается и даже ночь.

— Если я залезла, то вы и подавно – это я кричу группе туристов, спускаясь по веревке с кратера вулкана Мутновский. К моей досаде, группа забирается весьма резво на мое место, а я карабкалась дольше, на полпути вспомнив, что боюсь высоты. Кратер заполнен дымом, такой же накрывал нас на пути к нему. Внизу лежит еще одно «вкусное» фото-чудо – холодное озеро в ледяных берегах. Раз я поднялась на кратер, то приходится быть героем до конца и стоически перенести утопление поляризационного фильтра в голубой воде одной из ледяных трещин вокруг озера. Вулкан как бы советует не расслабляться.
Мои товарищи радуются, что, выехав в семь, мы были на месте первыми, а я смотрю на свои ботинки, завязшие в грязи, и понимаю, что это был их последний поход. Они омывались Белым, Балтийским и Баренцевым морем и вот, попробовав напоследок ледяную воду озерца Мутновского вулкана, нашли свой приют в маленьком деревянном домике.

В последний день я умудрилась помыться целых три раза: в горячих Паратунских источниках, душе и бане гостевого дома. Была закуплена икра и рыба в количестве, увы, недостаточном для всех родственников (а меня ведь предупреждали!), погружен рюкзак с тележкой (!), взял разбег самолёт и…

Сколько слов и надежд, сколько песен и тем
Горы будят у нас — и зовут нас остаться!
Но спускаемся мы (кто — на год, кто — совсем),
Потому что всегда,
потому что всегда мы должны возвращаться.