Эпоха Средневековья известна дворцами и замками. Но кроме богатого убранство светлых покоев для избранных в них имелись мрачные башни, глухие застенки и сырые подвалы, где провинившихся подвергали допросам с пристрастием и наказаниям за все мыслимые и немыслимые прегрешения, используя для этого целый арсенал самых жутких приспособлений и орудий пыток.
В каталоге экспозиций Калининграда вряд ли отыщется музей с подобными экспонатами. И, тем не менее, он есть, хоть и не совсем в Калининграде, а в пригороде.
Если быть точной: Калининградская область, пос. Орловка, пер. Центральный, 7 (примерно 10-13 км от центра Калининграда).
«Музей средневековых пыток и наказаний» – единственный в своем роде музей в Калининградской области и находится он в Замке «Нессельбек» (о нем самом чуть позже).
Хотя там указаны часы работы музея (с 12 до 18 ежедневно) и телефоны для справок, попасть туда можно:
— тем, кто проживает в номерах замка,
— кто посещает его ресторан или приходит на театрализованное шоу,
— ну, или (как было в нашем случае), приезжают с экскурсией, завершающейся ужином и рыцарским турниром, и (при желании) бесплатно посещают музей.
Поднимаясь со 2-го этажа по лестнице, освещаемой светильником наподобие факела,
подходим к двери с зарешеченным окошком, ведущей в башню.
Там и расположено собрание орудий пыток и средневековой инквизиции.
Музейчик крошечный, экскурсоводов там нет, но надписи с рисунками возле каждого экспоната наглядны и красноречивы настолько, что и без лишних слов понятно все. Вокруг полумрак, как должно было быть в камерах пыток.
И, несмотря на то, что развлечение это явно из разряда «не для слабонервных», поток желающих увидеть все собственными глазами оказался настолько внушительный, что людей в музее набилось больше, чем экспонатов, и приходилось с трудом протискиваться сквозь толчею по крутым лестницам башни.
Открыт музей был 21 декабря 2012 года. Набор живодерских средств для телесных наказаний (это еще мягко сказано) составляют чудом сохранившиеся или в точности восстановленные по чертежам и на основе исторических документов предметы, позволяющие представить, как они выглядели и использовались много-много лет и даже веков тому назад. Показано, какими методами добывала святая инквизиция «неопровержимые» доказательства вины заговорщиков, жестоко истязала злоумышленников, наказывала нарушителей порядка и казнила разного рода преступников.
И если в Европе во все времена изощренно казнили, рубили головы и сжигали на кострах, то в России «профессионалы» дыбы и эшафота предпочитали калечить, а не убивать. К примеру, расплавленный металл вливали в горло фальшивомонетчикам, а жен, изводивших мужей, живьем по горло закапывали в землю, заставляя долго и мучительно умирать. А подвешивание за ребро? Да способов самых изуверски жестоких было предостаточно.
Еще в античном Риме задолго до Средневековья умело рубили головы. И уже тогда палач должен был селиться не ближе мили от города и надевать на себя колокольчик, дабы всякий прохожий мог стороной обойти нечисть в человеческом обличии.
Впервые упоминания о палачах как о «должности» относятся к 13 веку, но монополия на выполнение приговора установилась за ними лишь в 16 веке. Раньше к исполнению наказания привлекались судьи, приставы, или случайно нанятые люди. Даже пострадавшие могли принять участие в процессе.
Чуть ли не у порога стоит палач в своем черном спец-прикиде. Ну а кого еще можно было встретить в подобном заведении?
Чаще всего «заплечных дел» мастера приводили приговор в исполнение, не пряча своих лиц. До конца 18 века масок не было вовсе. Разве что королей казнили, прикрыв голову.
Из прорезей в колпаке на входящих смотрят 2 до пронзительности злющих глаза, чтобы страха нагнать. И с чего бы ему быть доброжелательным, когда «странная должность» обязывала его истязать людей, калечить, рвать на части, сдирать кожу, колесовать, обезглавливать и сжигать.
Это не считая прочих обязанностей. Находящийся по статусу на самом «дне», палач должен был и убирать тела самоубийц, быть падальщиком и живодером, очищая улицы от бродячих животных, а заодно и прокаженных, чистить уборные и содержать бордели. Выгонять за нарушение правил и тех, у кого нет разрешения жить в городе. Да еще и приторговывали, понятное дело, не глиняными горшками и резьбой по дереву, а частями трупов, кожей, кровью убиенных для обрядов или зельями и снадобьями из человеческого материала. Как амулетами и оберегами. Даже веревка висельника считалась приносящей удачу.
Палача все знали в лицо, его боялись, но о мести ему никто даже не помышлял. Всеми презираемый и с кучей ограничений средневековый кат не имел права по своей воле уйти из профессии, ибо сам становился преступником. Таково было «проклятие палача». Да общество и не приняло бы его ни в каком качестве. Только с годами, когда не было сил нести свой страшный крест, он должен был передать опыт своему преемнику. «Клеймо» свое палачи несли и после смерти, провожаемые в последний путь собратьями по цеху.
Платили им мало, но изоляция и отторжение общества компенсировалось с лихвой вознаграждением за «работу». Так что жили они в презрении, но отчасти с роскошью. На рынке человек с дурной репутацией отоваривался совершенно бесплатно и мог питаться не хуже чем тот, кому служил, денег из рук кровавого убийцы не решался брать никто. А поскольку палач – всего лишь инструмент в руках правосудия, и государству палачи были необходимы, то и кормить их обязаны были все.
Палачу доставалось от казненного то, что было на нем ниже пояса. Позже разрешили забирать себе и все имущество.
Несмотря на то, что в храмах им отводилось место у входа, палачи могли проводить обряд венчания и изгонять из тела бесов, совершая мучительный обряд экзорцизма.
Почему так подробно, да потому что во всех пытках и казнях, чей подручный набор здесь представлен, он был главным действующим лицом.
А теперь, наконец, пройдем по всем закоулкам башни и рассмотрим инвентарь палача. В руках увесистый топорик, рядом плаха для обезглавливания. И тут, как говорится, комментарии излишни. В Средневековой Европе такой вид казни применялся к лицам высшего сословия, и никогда к мещанам и крестьянам.
Между прочим, в особых случаях для дворян и высокопоставленных особ использовали и другой (вроде как быстрый и безболезненный) способ «Отсечения головы». Но не топором, а чем-то наподобие кувалды, когда от удара ломались шейные позвонки, и наступала смерть.
Рядом с инструментами для кастрации и стерилизации
Что касается интимных связей, то на допросах мужчин, обвиненных в пассивном гомосексуализме и проповедующих ересь, применяли «Оральную грушу» (анальную), а женщин, заподозренных в сношениях с Дьяволом – вагинальную. Железная груша, винтом раскрывающая свои лепестки, разрывала внутренности, фатальный исход был неизбежен.
Порой вроде бы невинные названия некоторых пыточных принадлежностей идут вразрез с их ужасным предназначением. Взять хотя бы металлический «Испанский сапог»,
винты в котором сжимали голень преступника до тех пор, пока не начинали хрустеть кости. В России вместо винтов в обод забивали клинья от меньшего к большему, 8-ой считался последним, и пытка прекращалась.
Или «Испанский воротник».
На шею осужденного надевали обруч с остриями снаружи и внутри. Передвигаться по камере и даже пить он, конечно, мог, но вот опереться о стену или тем более лечь был не в состоянии. Если с таким поводком грешник быстро не сознавался в содеянном, то умирал без сна долго и в муках.
Испанская щетка и шейная ловушка им под стать.
Да и назначение щипцов, вырывающих мясо жертвы, понятно.
А «Испанский паук»? Клеймо раскаленного докрасна инструмента оставляло «укус» на одной из грудей рожениц, разрешившихся вне брака. В процессе дознания использовали даже «разрыватель грудей». Такие зверства проводили даже при детях, утопающих ногами в крови матери. И это практиковалось в Германии и во Франции почти до начала 19 века.
Самой распространенной и считающейся (видимо, теми, кто не побывал в роли пытаемого) наиболее легкой пыткой называли «Дыбу-подвес».
Жертву с руками, связанными за спиной, подвешивали или дергали, для утяжеления добавляя груз к ногам, и орудуя притом всеми доступными истязательными средствами.
Здесь же рядом кандалы, не нуждающиеся в описании. И камни. Их использовали для придания веса, обездвиживания и для «жесткой» транспортировки обвиняемых.
Еще один вариант — это «Кандалы «Аист» или «Дочь дворника». Закованная будто в форме кокона жертва спустя несколько минут испытывала доводящие до безумия сильнейшие спазмы, а при этом ее еще и пытали.
В одной из ниш музея бросается в глаза странный саркофаг с несколько высокопарным и настораживающим своей зловещностью названием «Нюрнбергская дева».
Эту пытку применяли, как правило, для подозреваемых. Несчастный, протыкаемый шипами (если ни один из жизненно важных органов не был задет) долго бился в агонии. Но в зависимости от приговора положение шипов меняли, дабы продлить мучения обвиняемого или ускорить его кончину.
Для выбивания признаний использовали и такое чудовищное приспособление как «Пресс для головы».
Под давлением его дробились сначала зубы и челюсти, затем из черепа начинал вытекать мозг. Для спорщиков применяли двойные прессы, в таких случаях проигрывал тот, у кого раньше треснет череп.
Вот еще 2 варварских орудия. Это «Утробная кошка», шило которой длиной 30-50 см с крючьями втыкалось в живот мученика, истекающего кровью, и, накручивая внутренности, вытаскивало их наружу. И «Ручная пила», что, наверное, пострашнее чем смерть в пламени костра. Подвешенного вверх ногами и растянутого в разные стороны осужденного пилили. Даже представить такое кажется кошмаром, а обреченный, судя по документам 13 века, еще теплился в сознании, пока пила не доходила до пояса. Такая участь ожидала ведьм и гомосексуалистов.
На Руси приговоренных садили на кол. И это примерно из той же серии — «Бдение или колыбель Иуды». Жертве, опоясанной стальным обручем и подвешенной на веревках над острием пирамиды, да с привязанным к ногам грузом невозможно было не то что уснуть, даже расслабиться. Обессилев, несчастный терял сознание, а острие, проникая внутрь, медленно разрывало тело жертвы.
А чтобы злосчастный, надоевший своим криком, не докучал инквизиторам, придумали «Железный кляп». Да уж, с железной трубкой в горле, да с оковами, зажатыми болтом, не очень покричишь. За брань и болтовню рты затыкали так же.
Вот «Дыба». Привязанного за руки и за ноги к такому «помосту» с шипованным барабаном человека растягивали до тех пор, пока мышцы не разрывались.
Усиливая при этом муки зажиманием щипцами сосков и прочих чувствительных частей тела страдальца.
И тут же изобретенный в 16-17 веке «Молитвенный крест» — приспособление, полностью обездвиживающее провинившегося. Порой неделями длилась пытка, удерживая в сырых казематах осужденного к смирению и покорности и подчиняя его своей воле.
Пока велось предварительное расследование, при дознании применяли «Кресло допроса». Во всяком случае, в Нюрнберге и Фегенсбурге так было вплоть до 1846 года. Обнаженного подследственного, скованного по рукам и ногам, усаживали на шипы при допросе, доводя страдания несчастного до максимума щипцами и протыканием конечностей.
Еретиков, сквернословов, богохульников и клеветников наказывали, применяя для этого «Флейту-шумелку (или дудку крикуна)». Закованный и обездвиженный выставлялся перед толпой, которая была не прочь поглумиться над нарушителем закона.
Еще одна принадлежность, используемая спецами пытки и казни, называется из-за формы, напоминающей скрипку, но ничего общего с музыкальным инструментом не имеющая — «Скрипка сплетниц». Мягкое, вроде бы, наказание, при котором закрепленные в молитвенной позе руки и шея (чаще всего женщины или сразу двух) длились до нескольких дней, причиняя жертвам неимоверные боли.
Что-то подобное представлял собой и «Позорный столб». Виновных за незначительные прегрешения выставляли привязанных к столбу в людном месте пред «судом народа» и для всеобщего осмеяния. При этом любой мог плюнуть в виновного, кинуть камень или что под руку попадется, ударить беззащитного, что нередко приводило к увечьям и даже смерти от рук разгулявшейся толпы.
К позорному столбу приковывали курильщиков и азартных игроков с «Ожерельем картежника». По сути, оно лишь указывало на преступление. А право наказать виновных предоставлялось дикой людской массе, которая и участвовала в растерзании.
Власти, заботясь о собственной репутации, играли на чувстве стыда мелких «пакостников». Провинившегося приковывали к столбу, надев ему «Ошейник с бубенцом». Или он вынужден был ходить в нем. Звон и ему напоминал о совершенном проступке и служил предупреждением другим. Иногда длительное ношение заканчивалось язвами и заражением крови.
Карали по всей строгости и за пьянство. В бочку, именуемой «Мантией пьяницы»,
через дверь проталкивали любителя горячительного, наполняли ее всем, чем ни попадя, на голову водружали шлем с решетчатым забралом. Стоял так бедолага на главной площади для всеобщего порицания, чем больше «принял на грудь», тем дольше и стоял, увязший в отходах и источающий зловоние.
Разнообразные маски вообще часто использовались в наказаниях.
И вид их различался в зависимости от обвинения.
Осужденный обязан был нести наказание, стоя в таком виде на площади или проходя по улицам, в которого и камень мог прилететь, а то и до смерти могли забить.
Назначение «Золотой клетки», думаю, пояснять не надо. Приговоренный оставался там до тех пор, пока в клетке от человека не оставался лишь скелет.
С древнейших времен простейшими, но действенными методами считали пытки «Тисками для больших пальцев», которыми дробили суставы подследственного (в России похожий «винтовой ручной зажим» называли в народе «репкой») и «Коленодробилку». Этот нехитрый механизм стальными зубьями дробил не только коленные суставы, но и локтевые, пальцы рук и ног, ступни, лодыжки и пр.
За конокрадство назначалась «Печать конокрада». После вбивания в пятку уличенного в воровстве огромного гвоздя и навешивания на него подковы человек если и мог передвигаться, то лишь на коленях.
Кстати, железные «Башмаки с шипом» — та еще «обувка». Особенно в Центральной Европе преуспели в этом виде дознания. Стоящую на носках жертву терзали шипами и щипцами, пока силы не иссякали совсем, тогда несчастный опирался пяткой на шип и корчился от боли.
А какие только не придумывали удавки? Вот «Вилка еретика», которую, как следует из названия, применяли к еретикам, а заодно и к колдунам. Металлическое приспособление с зубцами с 2-х сторон крепили на шее и закручивали до тех пор, пока они остриями не врезались в подбородок и в районе грудины. Человек не смел пошевелиться, но при том муки боли не мешали ему сознаться в содеянном.
Или модифицированный вариант удавки — «Гаррота». Веревку на шее смертника стягивали так, что он начинал задыхаться. Потом болт в ошейнике вонзал в шею шип и ломал позвоночник.
Долгие мытарства осужденный испытывал при «Колесовании». Привязанному навзничь к колесу под колени укладывали колья и били, дробя кости. Казнь могла затянуться, а жертва, корчась от боли, смотрела в небо, пока ее клевали птицы.
И небезызвестная «Гильотина». Отсечение головы косым ножом (40-100 кг весом) с высоты 2-3 м, изуверская, но быстрая смерть.
Задерживаться у каждого экспоната (и тем более фотографировать) времени не было, поэтому что-то осталось за кадром, но попутно и коротенько я упомянула и о них.
Как вам пыточный инструментарий? Бередит воображение? А находясь возле них, живо представляешь себе весь процесс, и кожа мурашеет от ужаса. О-о-о-х! А ведь народ всегда требовал хлеба и зрелищ, даже такие прилюдные истязания провинившихся и публичные казни как методы устрашения подданых не отпугивали народ. Какие еще были забавы у грязных и нуждающихся простолюдинов? Вот такие, страшные и захватывающие одновременно, с палачом в главной роли и топором, с которого стекает кровь. Что и говорить, нравы были еще те… Жесть, да и только.
