Не сомневаюсь, что можно было еще много чего посетить в самом Лиссабоне. Однако в последний день нашего пребывания мы устремились на природу: к мысу Рока, самой западной точке Европы.

Портье сказал, что ехать туда от силы часа полтора, поэтому мы позволили себе немного расслабиться и не вставать ни свет ни заря. Однако, когда мы добрались до места назначения, то поняли: парниша явно забыл сказать "на машине". Потому что просуммировав все время ожидания, получалось, что мы потратили не меньше двух часов точно.

Но здесь я могу сказать с полной уверенностью: зрелище, открывающееся взору совершенно фантастическое. Можно часами смотреть на то, как будто в замедленной съемке, перекатываются, а затем разбиваются о величественные скалы, волны. На то, как сочная зелень сочетается с морской синью и красновато-бурой горной породой. Несомненно, это одно из самых ярких впечатлений о поездке в Лиссабон.

Жаль, но ближе к океану нам подобраться не удалось: не хотелось увязнуть по уши в грязи, а резиновые сапоги остались дома. И мы двинулись обратно. Сперва на автобусе в Кашкайш. Там, слегка утомленные бешеной гонкой по серпантину, мы решили присесть выпить кофе в местной кафешке. И тут мы встретили его.

Он был уличный музыкант, сидевший на парапете, незатейливо бренчащий свои три аккорда. Но, надо отдать ему должное, ритм держал отменно. А вскоре он запел. Сперва какую-то известную песню на английском, но потом, по-видимому, ему это надоело и он перешел на немецкий с ужасным акцентом, чем, очевидно, привлек парочку немецких туристов. Когда надоело и это, он стал просто петь "о жизни". На английском. И тоже с акцентом, разумеется.

Было много веселого, много обычного, но когда он спел что "стал вегетарианцем, когда встречался с немецкой девушкой", мы чуть не упали под стол от хохота. За этим последовал пассаж о том, что он "был инженером, но его босс был придурком", поэтому его уволили "41 год назад", после чего последовало наставление "никогда так не делайте, потому что петь на улице — это тяжелая жизнь!..". "У меня было 4 немецких, 4 итальянских и 2 испанских девушки," — пел он, — "я жил в Китае 7 лет, но у меня никогда не было китайской." Он пел еще много о чем, и вероятно, все это было выдумкой, потому что время от времени он сам начинал хохотать над своими шутками. Впрочем, нам было все равно: от певца исходил неимоверный заряд позитива... Однако день клонился к вечеру, а нам все еще предстояло проделать путь на электричке, поэтому пришлось сняться с места. Когда мы подходили, чтобы поблагодарить товарища за столько подаренного нам веселья, он, глянув на кожаную куртку и длинные волосы Марко, воскликнул "Металлика!" Покидая кафешку, мы слышали постепенно отдаляющиеся звуки "Nothing else matters"...