Удивляешься порой, как многообразна природа, не представляешь чётко заранее, чем наградит она тебя в очередной раз. Особенно, когда отправляешься в горы. Туда, где среди скалистых с белыми шапками пиков раскинулась зелень узких долин, прорезанных бурлящим потоком молочных вод. Примерно так я представляла себе ущелья, это ограниченное пространство, зажатое высокими каменными стенами. Мое представление почти совпало с тем, что увидела в Непале. Сколько там ходила по горам, дорога обязательно проходила через ущелья. Только наряду с бурными речками встречались озёра, ужасно холодные и тёмные — Тропою в 2130 метров ввысь из весны в зиму.

Путешествие по горной Киргизии расширило эти представления, наградив за старания и упорство красотой и историей ущелий, пусть не столь грандиозных, но не менее впечатляющих. Всё-таки иная красота у киргизских гор, не такая сокрушающая, хотя тоже суровая. На пути встречалось много перевалов и ущелий, но память избирательно остановилась на трех, чем-то зацепивших её.

Ущелье Джеты-Огуз — одно из самых популярных мест в северной Киргизии, никакой специальной физической подготовки не требуется, чтобы сюда попасть.

Символы Джеты-Огуз

Дорога в ущелье на северном склоне хребта Терскей Ала-Тоо (северный Тянь-Шань) проходит западнее небольшого городка Каракол, когда-то носившего имя Пржевальского. Возможно, оно бы ничем не отличалось от сотни других ущелий, если бы не примечательные скалы, ставшие символами Иссык-Кульского региона.

Первый символ — гряда огромных красных скал, нависших над бурной речкой. Они и дали название всему ущелью – Семь быков, или по-киргизски — Джеты-Огуз.

Действительно, со стороны скалы напоминают спящих крепких бычков, о которых в древности сложили легенду, больше похожую на наивную сказку. Можно по-разному относиться к легендам, но без них, на мой взгляд, не так интересно, да и определенный смысл в них есть:

Жил когда-то хан. Умирая, завещал он семи своим сыновьям поровну разделить всё нажитое за долгие годы. Не посмев ослушаться, сыновья поделили между собой несметные стада. Только семи бычков не досчитались. А когда нашли, то увидели могучих быков, подпиравших собою небо. Каждый захотел такими владеть. Перессорились между собою братья до смертоубийства. И тогда быки те превратились в скалы – кроваво-красные скалы, словно обагренные кровью одного из братьев. Такова легенда Джеты-Огуз.

Сегодня скалы Семь быков – бойкое место, но вряд ли кто из проезжающих, останавливаясь на обратном пути на перекус, вспоминает эту мрачную легенду и что в этих местах была ставка правителя государства Усунь. Век усуней, живших в горных долинах Северного Тянь-Шаня, оказался недолгим — со 2-го до нашей эры по 5-й новой.

Если попытаться их сосчитать, то скал окажется больше, чем семь. У меня получилось девять, у кого-то будет, возможно, десять, у кого одиннадцать Ошибки тут никакой. Просто очертания скал под воздействием сильнейшего ветра с озера Иссык-Куль давно уже изменились. Вот и кажется, что их стало больше…

На этом сюрпризы не заканчиваются. Если смотреть на гряду с другой стороны, то перед глазами предстает скала, невольно сжимающая сердце, так она похожа на настоящее, разорвавшееся от тоски и горя. Невольно задумаешься, как могло такое случиться, чье сердце застыло камнем…

И мы снова уносимся вместе с печальными легендами-сказками в давние времена. По одной это сердце той разборчивой девушки, не сумевшей пережить смерть влюбленных в нее юношей, погибших во взаимной схватке за её «каменное» сердце. Вот оно пополам и раскололось от горя… выходить-то замуж, оказалось, не за кого.

Более драматична другая, вроде и похожая, да не совсем. В ней рассказывается о влюбленных, разлученных злым ханом. Не устоял властитель перед красотой одной бедной девушки, задумал похитить и послал за ней своих воинов. Пыталась скрыться от них та девушка вместе со своим возлюбленным, но судьбе было угодно разлучить их. Схватили её, только к хану не довезли, умерла она в пути по перевалам и ущельям от безнадёжности, что любимого больше не увидит. Разорвалось её сердце напополам. В том месте, где это произошло, выросла скала, которую люди прозвали «Разбитое сердце».

Никому из скульпторов не сотворить такой монументальный памятник разбитых надежд и любви, если только этот скульптор – сама природа.

Грандиозный скальный комплекс Семь Быков не единственный в начале ущелья. По другую сторону дороги возвышается гористая скала, такая же кроваво-красная, над которой поработал всё тот же архитектор. Ветер на славу постарался, выдолбив из податливой породы контуры средневековых башен, древнегреческих дворцов и римских колонн, опоясывающих гору.

Если внимательно присмотреться, можно увидеть необычные детали, например, мужской профиль. Может, того самого хана, у которого семь сыновей было, может, другого... Кто-то остроумный и воспитанный на классике, обозвал этот профиль «Нос», в итоге, название закрепилось и за самой скалой.

Путешествие в прошлое

А мы едем дальше. Постепенно дорога сужается, вторя поворотам бурной речки Джеты-Огуз. Стремительная вода с лёгкостью перекатывает камни, свалившиеся со стен почти сомкнувшихся склонов. Неожиданно ущелье расширяется, превращаясь в широкую долину, полную людей.

Что-то в облике их показалось странным, сразу даже не понять, из какой они жизни. Откуда эти старинные повозки, кибитки, всадники с нагайками в папахах с крестами, эскадрон коней летучих, седобородые старцы в потертых халатах, мальцы в меховых шапках и мягких сапожках… Неужели ущелье, пропустив через свое горло, словно узкий тоннель времени, сместило пространство и перенесло нас на сто лет назад… Ну, как в кино!

Что же могло происходить в этих краях лет сто назад…

Август 1916-го года… Гремит первая мировая. Объявлена мобилизация мужского населения Средней Азии «для работ по устройству оборонительных сооружений», как значилось в царском указе. Только из Семиреченской области Российской империи, куда относилась северная территория нынешней Киргизии, включая регион Иссык-Куля и город Пржевальск, предполагалось призвать не один десяток тысяч человек.

Но прилива патриотизма у местного населения указ не вызвал. Люди отказывались становиться пушечным мясом, требуя уничтожить списки. К недовольным присоединись и те, кто претерпел унижение от передела земель в пользу переселенцев из России.

И началось открытое вооруженное восстание, охватившее всю Семиреченскую область. На его подавление брошены силы поселенческого ополчения, казаков и регулярных войск, уничтоживших в огне десятки аулов. Вот документальное свидетельство тех дней: «Двинуть немедленно из Андижана ещё 8 рот с артиллерией и конницей в Пржевальский уезд…». Это значит – сюда.

Чем закончилось восстание, истории хорошо известно. Несколько сот тысяч киргизов в ужасе бежали в Китай. Оставшимся достались пули, каторга и тюрьма.
А, может быть, машина времени унесла нас еще раньше, в 19 век, когда эти земли присоединялись к России…? Что историки на этот счет говорят… ведь историки врать не будут…

Историки-правдорубы утверждают так – всё было полюбовно, по взаимному согласию и желанию коренных народов упасть в объятия могущественного соседа. Надоели им кокандские ханы – кровопийцы и казнокрады. То ли дело Россия-заступница — защитила сначала казахов, присоединив к себе их территорию, а затем вплотную подступилась к землям северных киргизов, потихоньку проникнув в Семиречье к началу 50-х.

Первыми смекнули — дело пахнет керосином – кочевавшие по Иссык-Кульской котловине воинственные племена сарыбагышей, обратившиеся с челобитной к царю-батюшке, мол, примите нас задаром, затем другие племена их примеру последовали, ратуя в единый голос за объединение… А воля народа – закон! Так к 1865 году северная Киргизия, входившая в Кокандское ханство, с радостными воплями влилась в Российскую империю. Занятная всё-таки штука – история!

Конечно, не всё так однозначно было. Сопротивлялось Кокандское ханство ожесточенно, не желая сдавать позиции, наработанные веками, но все сражения проиграло. Не могла сравниться армия хана с техническим преимуществом и боевым духом русских.

Долго непокоренными оставались южные кочевые киргизские племена, которыми правила «царица юга» Курманжан Маматбай датка, сильная духом женщина с непростой интересной судьбой, получившая титул «датка» (что-то типа генерала) и от Кокандского ханства, и Бухарского эмирата. Не могла она смириться с нашествием русских войск, продвинувшихся в её регион – Алай (район Оша), и вместе с шестью сыновьями возглавила сопротивление. Но борьба и ею была проиграна. В первом же бою в горах в апреле 1876 года южные киргизы испытали горечь поражения. Гордую Алайскую царицу пленили и доставили в ставку военного губернатора Ферганы генерала Михаила Дмитриевича Скобелева.

За сто с лишним лет эта встреча двух незаурядных личностей тоже обросла легендами. Говорят, будущий герой русско-турецкой войны встретил пленницу словами считать и его своим сыном и преподнес ей парчовый халат в знак почтения и уважения. Для киргизов эта встреча стала судьбоносной. В обмен на обещание генерала помиловать не сложивших оружие и назначить её сыновей на должности в новых волостях Курманжан датка повелела им прекратить сопротивление, согласившись отдать земли алайских киргизов Российской империи. Самодержец по достоинству оценил этот жест "доброй воли", присвоив генеральше чин полковника.

Через 19 лет после казни любимого сына Курманжан полностью удалилась от дел, став затворницей. За год до смерти в 1907 году к 95-летней Курманжан приезжал совершавший путешествие по Азии будущий финский маршал и президент Финляндии Карл Маннергейм, сделавший последние снимки Алайской царицы…

Любопытно, в какой же из эпизодов истории мы попали. Постарались проскочить это место незамеченными, чтобы нас не закрутило её вихрем… Кажется, всё-таки нас заметили. Еле ноги унесли. Словно за невидимую черту ступили, и исчезли те казаки, будто не было их… Может, сон какой меня сморил, пока ехали…

Несколько озадаченная, уже по возвращении домой не поленилась заглянуть в интернет, может, там разузнать удастся про казачье явление народу. Докопалась до фильма «Курманжан Датка», эпизоды которого, по всей видимости, и снимали в ущелье Джеты-Огуз. В его съемках участвовало 60 служивых Семиреченского казачьего войска (значит, не приснилось). Фильм должен выйти на широкие экраны этой весной или ближе к лету, хотя в интернете его можно посмотреть уже сейчас. Так что тем, кому интересна история России и история Киргизии, в частности, не лишним будет его посмотреть. Как никак, вместе жили в одной "братской" семье… Кто его знает, может, опять будем…Сегодня уже ничему не удивлюсь...

Долина Цветов и «Девичьи косы»
Долина Кок-Жайык или долина Цветов, где мы оказались, растянулась на десятки километров. Свое название она полностью оправдывает весной, когда сплошь покрыта цветами. Как должно быть красиво! А в начале осени цветного ковра уже нет. Зато и в это время года можно любоваться густыми еловыми лесами, заполнившими склоны гор с шапками снега на вершинах Терскея.

Высота — 2200 метров, но она совершенно не ощущается. Чувствуется лишь чистый горный воздух зеленых альпийских лугов, к чему примешивается стойкий запах хвои. В таком месте хорошо релаксировать. Прибавьте к этому термальные минеральные источники, уникальные по своему химическому составу, вот вам и санаторий Джеты-Огуз, расположенный неподалеку отсюда. Не случайно в 70-х годах прошлого столетия здесь проходили тренировки советских космонавтов. Построенные позже белые строения для отдыха на месте их тренировок в память об этом назвали домиками космонавтов.

Мы продвигаемся вглубь долины, которую замыкает стена с возвышающейся над ней вершиной пятитысячника Огуз Баши – Голова Быка. Легко справившись с переходом через стремительный ручей, попадаем в другую её часть, тоже обжитую, где любому гостю рады, особенно желающим попрактиковать навыки верховой езды на лошадях. Словом, "Кош келинидзер!" — добро пожаловать в долину Цветов.

Скакуны как на подбор – рыжие, пегие, белые, выбирай любую, какая больше нравится. Припомнив свои злоключения в юности, когда лошадь, чуть меня не угробив, понеслась быстрее скорости света, рисковать не стала — на своих двоих сподручнее и надежней будет.

А куда верхом на коне или пешком можно отсюда отправиться? Конечно, к водопаду! Прячется он в лесной глуши на одном из склонов в 1,5 километрах от основной поляны. Первыми преодолевают подъем в гору всадники, оставляя далеко позади себя вереницу пыхтящих паровозами пеших туристов.

Но оседлавшим коней не завидую. Когда идешь, можно остановиться, оглядеться, рассмотреть каждую травинку, погладить каждый камушек…,

… поговорить с понурым осликом о превратностях ослиной жизни. Что, дружище, пойдешь со мной? Иа-Иа, печально уткнувшись в зеленую еще травку, в ответ только сокрушенно махнул хвостом. Что ж, оставайся, будь осторожней, хвостик свой драгоценный не потеряй!

И без того узкая тропа стала еще уже, переместившись на край обрыва, вдвоём не пройти. На обратном пути приходилось въёживаться в склон, чтобы разойтись с идущими навстречу. Как здесь может пройти лошадь, уму непостижимо; не представляю, что я чувствовала бы, окажись верхом. Вот страху бы натерпелась… Если эти места она еще одолеть сможет, то спуск к водопаду это уже серьезное испытание даже для пешего. Коней поэтому оставляют наверху у большого дерева и дальше продолжают путь почти ползком по крутому склону, судорожно цепляясь за расползшиеся корни.

Шум воды сразу не слышен. Сначала видишь сам водопад, затем начинаешь улавливать его голос, плачущий, жалобный, зовущий к себе.

Водопад притягивает взгляд не мощью водного потока, силы в нём почти никакой, особенно на самом верху, а своей прозрачной красотой, растекающейся сотней девичьих кос, какие девочкам-киргизкам заплетали встарь. Может, это сходство и дало название водопаду, может, какая легенда про очередную несчастную девичью долю…

Необычен он тем, что наверху вода по капле сползает вниз в небольшое углубление, а уже затем, переполнив его, стекает вниз по темным камням, образуя поток, который постепенно расширяется к низу и уносится ручьём дальше, в долину. Так бы и стояла, провожая взглядом струящиеся брызгами косы, но пора возвращаться назад…

***

На обратном пути снова останавливаемся у скал Семь Быков. Пока готовится жаркое, есть время пообщаться с птицами, тоже не избежавшими превратностей судьбы. Им бы в небе парить над ущельями и долинами, зорким глазом высматривая добычу.

Может, когда и случится расправить широко крылья и взмыть ввысь. Ведь гордые и смелые рождены для свободного полёта …

Вот и подошла к концу наша экскурсия в ущелье, где я многое узнала. Прежде всего, о тех, сильных и гордых, кто сделал свой нелёгкий выбор в тяжелый для них час. Это и роднит их, реальных и вымышленных.