08.02
Да уж, будильник ставить в этих поездах не требуется – в любом случае в пять-шесть утра возникнет колоссальный источник шума. Не помню, что же меня разбудило в этот день, но выспался я снова плохо. Встал, попил чаю, мимо меня проскользнул молодой тибетский монах в оранжево-красных одеждах. Нужно сказать, что с нами в одном вагоне ехали три буддийских монаха, их мы заприметили в первую же ночь. Мне очень хотелось пообщаться с этими ребятами (возрастом им было тел по 20), тем более что в телефоне они включали не индийскую шарманку, а хэви-мэтал! Нас с ними объединяло то, что и они и мы не были индусами (монахи, судя по всему, были тибетцами по национальности). И они, и мы были самыми чистыми и тихими среди всего этого цыганского бездуховного бомжатника и срача.
В этот день у нас произошло, можно сказать, мистическое стечение обстоятельств. Расскажу по порядку. Мы сейчас ехали в город Патна, чтобы в нём сделать пересадку и поехать дальше на север к индийским Гималаям в Сикким. Но незадолго до вылета в Индию я узнал, что в 120 км от Патны находится Бодх-Гая – самое священное место на планете для буддистов всех школ и направлений. Именно в этом месте исторический Будда Шакьямуни достиг Просветления и стал Буддой. Но билеты у нас были забронированы уже заранее, поэтому времени на посещение этого места просто не было — в Патне мы имели всего пару часов на пересадку. Обидно, мне очень хотелось посетить это место, а когда я рассказал Шами про него, она тоже загорелась этим желанием и очень печалилась, что мы будем так близко и не заедем.
Ближе к вечеру я все же подошел к монахом, ибо желание с ними пообщаться было очень велико. Оказалось, что они едут как раз до Патны и оттуда в Бодх-Гаю. Туда через несколько дней ожидался приезд Гьялвы Кармапы – духовного лидера и держателя линии Карма-Кагью тибетского буддизма (Википедия в помощь, если не очень понятно, о чем речь). На слушание его учений и ехали молодые монахи. Мы разговорились, Шами переводила то, что я не в силах был понять.
Одного из монахов, с которым у нас завязались особенно теплые отношения, звали Карма-Кунга. Родом они все были как раз из Сиккима, куда мы направлялись, но сейчас проходили длительное многолетнее обучение на юге Индии в монастыре, в городе Бангалор, штат Карнатака. Судя по всему, они были тибетцами, а в тибетских семьях принято отдавать одного из детей в монахи, разумеется, после консультации с астрологом. Карма-Кунга и был таким ребенком. В детстве астролог напророчил ему быть монахом. Мы спрашивали, нравится ли ему его путь, он с нежной улыбкой на лице отвечал, что да, он очень счастлив быть буддийским монахом и чувствует, что находится на своём месте. Но что удивительно, эти монахи любили играть в футбол, слушали тяжелый рок, в том числе Металлику и вообще не были похожи на иссохших аскетов.
Так мы и общались с ними до вечера. Карма-Кунга подарил мне тибетские благовония, чему я был несказанно рад. Я в ответ подарил ему сладкие индийские, Вишну-Лила. Карма-Кунга оказался светлым человечком, вернее светлой душой, это чувствовалось в его облике, в энергетике и ауре, если угодно. Он постоянно улыбался, ни на что не жаловался, и даже не убивал москитов, а просто сдувал их. Я подумал, какая же у него отличная от моей жизнь, или от жизни многих моих сверстников. В чем то ему проще… Скорее всего в том, что у него есть в жизни определенность. Фактически выбор был сделан за него еще в детстве. У него есть цель в жизни – достичь Просветления и помочь в этом остальным, был путь, был Учитель. Да, определенность приносит лёгкость жизни. Это мы, шатающиеся тут по миру и болтающиеся… Другие они совсем, монахи.
А теперь про стечение обстоятельств. О да, наш поезд опоздал, опоздал на четыре часа (в Индии это в порядке вещей). Наш поезд в Силигури уже ушел, и у нас, разумеется, не осталось выбора, как поехать с монахами в Бодх-Гаю. Нашему желанию суждено было свершиться, а монахи были только за взять нас с собой.
А теперь я напишу про самую ужасную ночь во всём нашем путешествии.
