Эта поездка стала одним из самых главных впечатлений от Марокко. Если север страны удивил нас своим европейским обликом, то на юге экзотики было в избытке. Мы двигались на юго-запад по плодородной долине и с трепетом смотрели, как на нас надвигается колоссальная гряда Атласа. В принципе, нам приходилось видеть горы и повыше, пятитысячник Тейде, к примеру, но одно дело, когда ты видишь единственную гору, а совсем другое – гигантский массив, на фоне которого тут же начинаешь ощущать собственную незначительность.
Дорога устремилась вверх, начав потихоньку петлять. Однако великолепные пейзажи компенсировали дискомфорт, связанный с особенностями рельефа. Здесь, в предгорьях Атласа, земля имела яркий цвет охры, в отличие от севера, где краски были светлее. Другого цвета земли мы на юге и не видели. То здесь, то там в долинах мелькали белые горные деревни, очень живописные. Но никаких ассоциаций со Швейцарией эти края уже не вызывали.
Мы двигались все выше и все медленнее, серпантин становился все забористее. В конце концов укачало даже такого опытного путешественника, как Мишук. Однако всему когда-то приходит конец, и наш подъем триумфально завершился на долгожданном перевале. Боже, какой отсюда открывался вид! Двигаясь наверх, мы все время оставались в тени гор, а сейчас закатное солнце раскрасило пейзаж в ярко-медные оттенки. Мы выбрались из машины, чтобы насладиться моментом.
На перевале никого не было, кроме нас, за исключением хозяина убогой хибары, предлагавший «комнату, душ, кафе и ресторан, роскошный вид». Хозяин был очень приветлив и, кажется, вполне рад обретенной компании. Еще бы! Вряд ли у него здесь много постояльцев. Он приготовил нам ритуальный мятный часть (tres bien sucre, на мой взгляд) и развлекал историями на французском, которые я на удивление неплохо понимала и потихоньку переводила ребятам. Саид оказался не хозяином, а единственным служащим этой лачуги. Он жил с семьей в деревне где-то в долине внизу, а работал здесь посменно: 10 дней в отеле, 10 дней дома.
— И часто у вас тут бывают постояльцы? – с сомнением полюбопытствовал Андрей.
— Да, довольно часто, в основном молодые влюбленные пары, которые ночь напролет любуются звездами.
Ааааа, тогда понятно. Купив у Саида какие-то сувениры (больше из желания доставить ему удовольствие), мы тепло попрощались и отправились вниз. И тут обнаружились особенности дороги, которые мы совсем не учли. Теперь наш путь шел строго на запад, если не считать изгибов дороги. В результате 80 % времени закатное солнце нещадно светило нам прямо в глаза. Учитывая качество трассы, это было совершенно излишнее обстоятельство. Мало того, мы, по-видимому, добрались, наконец, до каких-то по-настоящему диких мест: если до перевала дорога была еще приемлемой, то на этой стороне Высокого Атласа ее качество ухудшалось прямо на глазах.
— Что написано на дорожном знаке? – поинтересовался Андрей, с осторожностью манипулируя нашей старушкой.
— Тааак… Acotements dangereux… — протянула я. – Ну, с dangereux все понятно: это опасные, а вот acotements… Наверное, от слово cote – сторона, край. Наверное, опасные обочины.
Я оказалась права на 200 %. Более опасных обочин мы в жизни не видели. Самым страшным были не обгрызенные края кое-как заасфальтированной дороги, а то, что сразу за этими краями начинались пропасти. То есть никаких обочин-то и не существовало. С предельной осторожностью мы ползли по этим кошмарным кручам, а время от времени нам на встречу проезжали древние микроавтобусы. Можно было даже не сомневаться, что и водители, и пассажиры жили где-то в окрестных деревнях. На лицах тех и других была написана полная невозмутимость. Водители двигались с пугающей, на наш взгляд, скоростью, а пассажиры, держа в руках корзины с курами и какой-то скарб, невозмутимо поглядывали в пропасть. В какой-то момент мы встретились с таким «микриком» прямо на крутом повороте, причем мы должны были двигаться со стороны пропасти. Андрей, вообще, редко чего боится, но тут было очевидно, что он испугался. Мы затормозили и растерянно стояли на повороте, не двигаясь ни взад, ни вперед. Меж тем веселый водитель микрика, поняв наши страхи, замахал рукой, показывая, чтобы мы прижались к скале. Андрей с благодарностью перешел на левостороннее движение, а водитель, с удовольствием погудев нам в знак приветстствия, лихо проехал по самой acotement dangereus. Пассажиры с курами без всякого любопытства созерцали происходящее.
Чем мы были вознаграждены за выбранный нами путь через перевал? Вознаграждены мы были невероятными, фантастическими, уникальными видами, равных которым нам встречать не приходилось. С востока на нас наваливался темный массив Высокого Атласа с его гигантскими четырехтысячниками, прямо под нами виднелись глубокие ущелья с маленькими белыми деревеньками на дне, а на востоке, насколько хватало взгляда, расстилалась красно-коричневая равнина марокканского юга. Любуясь диковатыми пейзажами, мы, в конце концов, спустились в равнину.
На фоне кошмарных горных дорог плоховатая, но прямая трасса в сторону Агадира показалась нам немецким автобаном. Единственный минус: к этому времени уже стемнело, и двигаться пришлось в довольно плотном мраке. Мы поежились: вот было бы весело, запоздай мы с выездом из Марракеша. Тогда в потемках мы плелись бы не по ровной дороге, а по серпантину в Высоком Атласе. Дорога до Агадира была нудной. Все самое интересное осталось позади, в горах и предгорьях высокого Атласа. А мелькающие вдоль дороги поселения ничем нашего внимания не останавливали. Через какое-то время мы проехали Тарудант – город, упоминаемый в путеводителях, но тоже не обнаружили ничего выдающегося. Уже очень хотелось добраться до места назначения.
